они с Эйденом снимали заклятие, она не слишком задумывалась, кто будет на той стороне веревки. И само проклятие, и человек, пожелавший смерти Виоле, казались тогда чем-то абстрактным.
Возможно, в самый первый момент она испугалась, но потом, когда проблема была решена, Виолетта выбросила загадку личности недоброжелателя из головы, решив, что рано или поздно все узнает.
И вот настал тот день, когда правда открылась.
Должна ли она ощущать себя виноватой в смерти мачехи Виолы?
— Госпожа, — позвала ее Ребекка, — с вами все хорошо?
Виола вскинула голову и убрала руки, а потом и вовсе поднялась, поправляя платье.
— Да, все нормально, — тускло ответила она, бросая последний взгляд на теперь уже мертвую Эвелину Данте.
Наверное, следовало чувствовать вину, но ничего подобного Виолетта не ощущала.
— Мадам Данте сама виновата, — заверила ее Ребекка.
Виолетта кивнула и вышла из комнаты.
— Я прекрасно это знаю, — отозвалась она и встала у стены, наблюдая за тем, как люди продолжают беспокоить покойников.
Эвелина действительно была виновата сама. Если так подумать, то чего ей не хватало? Она была молодой и здоровой. Ей удалось удачно выйти замуж за мужчину, который готов был носить ее на руках. У него имелись деньги и определенное влияние в городе. Не король, но не всем ведь выходить замуж за королей!
Прежняя Виола едва ли представляла для нее какую-то угрозу. Сумасшедшая девушка, которую собственный отец прятал от всего мира как постыдную тайну, вряд ли способна была хоть как-то навредить.
Но нет! Эвелина желала большего. Нетрудно было понять, кто был виновен в смерти предыдущей владелицы тела.
Но даже после того, как Виолетта пришла к ней с миром, давая возможность завладеть богатством полностью, Эвелина и не подумала отпускать ее. Проклятие тому доказательство.
По идее, после заключения договора Эвелина должна была уничтожить марионетку, ведь смысла убивать падчерицу уже не было. Но мачеха, судя по всему, даже не подумала об этом и оставила куклу. За что и поплатилась.
Так что нет, Виолетта не ощущала себя виноватой в смерти этой жадной и бездушной женщины.
Стоя около стены, Виола наблюдала, как люди один за другим входят в комнату, чтобы удостовериться, что погибшая была именно аристократкой. Конечно, запятнавшей себя свадьбой с обычным торгашом, но все-таки одной из их круга.
Если трупы обычных горожанок вызывали в дворянах любопытство и нечто вроде восторга, смешанного с ужасом, то труп Эвелины заставлял их возмущенно кипеть.
Сказалось еще и то, в каком неподобающем виде предстала перед ними одна из дам благородной крови. Конечно, тело целомудренно накрыли платьем, но всем было понятно, что изначально труп был обнажен.
Мужчины буквально полыхали гневом, а женщины заламывали руки, плача и причитая, что после такого им попросту страшно выходить из дома.
— Идем отсюда, — бросила Виолетта, пряча презрительный взгляд. Хотелось домой. Она больше не могла выносить этот театр абсурда.
Поймав взгляд Эйдена, Виола кивнула ему, а потом оттолкнулась от стены и направилась к выходу.
Уже перед самой лестницей она услышала позади крик, заставивший ее обернуться.
В тот же момент она увидела, что наследный принц держит Ребекку за запястье, глядя на нее как на кого-то, кто смертельно его обидел.
— Не ври мне! Я знаю, что это ты!
Виола не знала, что у них за конфликт, но не могла оставить Ребекку без помощи. Поэтому она, не раздумывая, двинулась к паре.
— Что… — начала Виолетта, но ее прервал Эйден, появившийся прямо за спиной своего брата. Схватив Макмилиана за запястье, второй принц хмуро на него посмотрел.
— Не устраивай скандал, — прошипел он, глядя на наследника короны неодобрительно и раздраженно. — Прояви хоть каплю уважения ко всем этим погибшим людям. Я понимаю, что тебе плевать на чужие судьбы и все, что тебя волнует, это хорошенькая служанка, но хотя бы сегодня веди себя как настоящий принц.
Макмилиан от неожиданности отпустил руку девушки. Никогда раньше Эйден не разговаривал с ним в таком тоне. Даже король, его отец, на людях не критиковал его и не осаживал.
Ему хотелось ударить мерзавца, посмевшего так его унизить перед будущими подданными, но выговор оказался настолько неожиданным, что Макмилиан на время попросту растерялся. Он только и делал, что открывал и закрывал рот, пытаясь найти подходящие слова, чтобы поставить брата на место. Никто не смел так с ним разговаривать!
Макмилиан оглянулся, не понимая до конца, что хотел сделать, то ли поискать поддержку у других, то ли убедиться, что никто их не слышал. Все-таки Эйден говорил очень тихо.
— Ты… — произнес он, возвращая взгляд на брата, — не можешь так со мной говорить, — получилось бледно и неубедительно. — Она меня ударила вообще-то. По голове.
— Кто? — спросил Эйден, продолжая смотреть на Макмилиана прямым взглядом, от которого у наследника внезапно побежали мурашки по телу. Его брат всегда был таким странно пугающим? Почему он не замечал раньше?!
— Служанка. Вот эта…
— Не выдумывай, — бросил Эйден и фыркнул. — Ты не убедишь ни меня, ни кого-либо еще, что кто-то посмел ударить наследного принца по голове. Это немыслимо. Если она тебе отказала, то будь мужчиной и признай это, а не придумывай небылицы.
— Но она правда… — пробормотал Макмилиан, начиная сомневаться в себе. Эйден был прав: никто в здравом уме не ударит его, ведь подобное карается смертью. Вряд ли девчонка пошла бы на такой поступок. Неужели он действительно слишком много выпил, прежде чем отправиться в прачечную, и поэтому потерял сознание? Или это последствия его прошлого падения?
— Я вижу, ты осознал, — хмыкнул Эйден и хлопнул его по плечу.
Макмилиан перевел хмурый взгляд на двух молодых девушек, по-прежнему стоящих на ступенях. Та, что была одета как госпожа, смотрела на него выжидательно. И было в ней что-то такое, от чего наследный принц глухо сглотнул. Красавица, но связываться с ней почему-то не хотелось.
Вторая явно была служанкой. Девушка потирала запястье, переводя несчастный взгляд с него на свою госпожу, словно просила защитить ее. Она выглядела невинной и глупой.
Макмилиан покачал головой. Вряд ли такая способна на решительные действия. Видимо, он действительно потерял сознание по другой причине.
— Миледи, прошу простить моего брата, — снова заговорил Эйден. — Сами понимаете, события этого вечера были весьма шокирующими. Он не хотел причинить вред вашей служанке.
Макмилиан наблюдал, как девушка-госпожа отмерла. Посмотрев на Эйдена, она растянула губы в улыбке и изящно присела, на короткий миг склоняя голову. Выпрямившись, леди сложила руки на животе (Макмилиан гулко сглотнул, увидев длинные и острые ногти, выкрашенные в тревожный черный цвет) и наклонила голову чуть набок.
