тыльной стороне шлема и снял его с головы юноши.
— Ну? Как теперь есть Ваше самочувствие? — за всех поинтересовался капитан Бонат.
— Потрясающе!!! — только и мог вымолвить Иван, озираясь кругом на окружающую его обстановку и различая её во всех красках. — Я вижу идеально!!!
— Как видишь? Уже? — расстроился дядя Петя, вертя в руках забытый фотоаппарат. — А как же операция? Наркоз там, уколы, кровища какая-нибудь? А как мы гонорар срубим?
— Да ну вас, к чёрту, дядя Петя, с операцией и со всем остальным! — разгорячился Иван, подскочил со своего места и выдернул из рук товарища фотоаппарат. — Я вижу всё своими глазами! Это чудо! Доктор, спасибо Вам! И вам тоже, ребята!!!
Добродушный валонг заулыбался:
— Мы есть рады помочь. Наша медицина уметь восстанавливать организм после травм, болезней и перегрузок. Мы уметь себя починить.
— Чё, правда-правда? — задумался о своём здоровье и «экстрасенс» дядя Петя. — А скажи мне, любезный. А можно себя малёхо омолодить, ась? Ну, в смысле, не тебя, конечно, а меня. Как ты говоришь, починить организм и избавиться от болезней.
Капитан Бонат, а вместе с ним и Таафитт, перевели свои оценивающие взгляды на побитое жизнью тело бывшего слесаря:
— Остановить ход времени не есть возможно. Хотя и есть несколько способов замедлить старость.
— Во-во! Старость замедлить — это самое то! — обрадовался дядя Петя. — А то, понимаете, душа ещё вприсядку плясать хочет, а тело-то уж не то. Болит, проклятое! То печень, то ещё какие внутренности.
Капитан Бонат перевёл слова землянина доктору и спросил, можно ли в этой ситуации чем-то помочь? Врач утвердительно кивнул и повёл своих посетителей вглубь медицинского зала. Здесь, в самом углу, за громоздкими установками, находился бассейн объёмом в четыре кубических метра, заполненный серой непрозрачной жидкостью, по вязкости своей напоминающей цемент или тесто. Пользуясь помощью своих непрофессиональных переводчиков, доктор объяснил, что прежде ему необходимо провести диагностику всего организма пациента. А иначе нельзя выяснить, какой орган или система в человеческом организме наиболее повреждены и требуют «ремонта». Дяде Пете нужно освободить своё тело от одежды и погрузиться в диагностическую ванну по подбородок.
Дослушав до конца ломаный перевод данного предложения, «экстрасенс» нахмурился.
— Какая ещё баня — тут раздеваться? Вон, Ваньке глаза поправили, даже на операционный стол не уложив! А как я, так сразу раздеваться? Что — мужиков голых что ли никогда не видели?
— Но землянин Петя… — попытался, было, что-то возразить валонг.
— Меня зовут дядя Петя! — недовольно огрызнулся слесарь. — Так трудно запомнить? Дядя Петя. Дя-дя. Понимаешь?
— Да, господин Дядя. Я и говорить Вам. Чтобы починить тело, надо его просветить. Найти поломку. Я не знать, как перевести на Ваш язык.
— Ладно уж, разберёмся как-нибудь. А ты, Иван, учти: заснимешь меня сейчас — я разболтаю твоей Настасье о нашем с тобой разговоре. Я злопамятный, усвоил?
Дядя Петя повернулся ко всем спиной и стал раздеваться. Он, определённо, стеснялся своего худого, местами заросшего волосами и давно немытого тела, он смущался своей обвислой на животе кожи и развёрнутых колесом ног. Вместе с тем какое-то внутреннее чувство собственного достоинства не позволяло ему признаться в своих слабостях и проблемах. Неспешно стянув с себя всю одежду, кроме ботинок и семейных трусов, слесарь аккуратно свернул свой комбинезон, чтобы ни одна из «бесценных» вещиц не выпала из его карманов, бережно положил его на пол и, оглядываясь назад через плечо, бросил:
— Как снять эти ботинки?
— Ботинки снимать нельзя! — жёстко отрезал Таафитт. — Вы полезть на диагностику в них. Это не есть страшно.
— Понятно, — ответил дядя Петя, подошёл к бассейну и принялся взбираться по его лестнице в том виде, в каком остался.
— Э! Э, господин Дядя! — закричал капитан Бонат. — Вы забыть снять нижнее бельё!
— Ничего я не забыл, — опять огрызнулся слесарь, держась одной рукой за перила и продолжая своё восхождение по узким ступеням лестницы. — Бельё, между прочим, тоже снимать нельзя. Нет у меня в трусах никаких поломок, ясно? И нечего там просвечивать, извращенцы!
Иван, давясь от смеха, прикрыл рукой свой рот.
А дядя Петя тем временем, игнорируя возражения доктора и капитана Боната, залез в прохладный бассейн.
Как только серое «тесто» в диагностической ванне полностью обволокло фигуру слесаря, включился механизм сканирования клеточной информации. Жидкость в бассейне приняла температуру тела дяди Пети, а затем, обмениваясь сведениями с клетками кожи, начала копировать и воспринимать врождённую и приобретённую информацию. Рядом с бассейном появилась голографическая карта — анатомическая картинка исследуемого субъекта. В первую очередь проявился, вроде того как это делается в атласах, скелет человека. Затем обозначились крупные жизненно важные органы, потом более мелкие, после — стала проявляться сетка кровеносных сосудов, нервной системы, мышечная ткань и, наконец, кожный покров. Сбоку от голографии побежали цифры медицинских показателей. Замигали красным светом многие строки.
— Как это есть возможно? — поразился капитан Бонат, перебрасываясь с доктором и с Таафиттом изумлёнными взглядами. — Господин Дядя, Вам не должно, нет, Вы не мочь улыбаться! Ваш организм не жить здоровой жизнью. Вы иметь семь существенных функциональных нарушений. Вы расходовать резервный запас своих сил. А Ваше тело есть быстро разрушаться.
— Чё он там лопочет, а, Вань? Переведи! Ты ведь у нас филолог, — попросил из бассейна блаженно плавающий там пациент. — Я ничего не понял из его объяснения.
— Инопланетяне тревожатся, что с такими болячками, как у Вас, дядя Петя, люди вообще-то не живут! В Вас нет ничего здорового.
— А то я сам не знаю? — хохотнул не принимающий проблемы всерьёз «экстрасенс». — Я же говорю вам: печень пошаливает. С вечера пью, вроде, как здоровый, а утром так тяжко бывает, словно не отдыхал накануне, а наоборот — пахал с утра до вечера.
Доктор подошёл к голографической карте пациента и своими руками, одна из которых была запрятана в импульсную перчатку, прямо на голографии принялся делать корректировку органов и систем, изменяя некоторые показатели и создавая модель более здорового организма. Максимально приведя таким образом виртуальное тело в порядок, врач запустил программу обмена информацией. Настала очередь серого «теста» в бассейне сообщать клеткам тела дяди Пети новые параметры и условия их жизнедеятельности. Теперь, как следовало из выбранной программы, задачей большинства клеток и межклеточной жидкости будет не разрушение, а регенерация и омоложение всего организма в целом.
Дождавшись звукового сигнала, подтверждающего выполнение программы по передаче данных, доктор через переводчика разрешил дяде Пете покинуть бассейн. И пока слесарь вылезал из него, пока удивлялся тому, что его кожа абсолютно сухая и к ней не прилипло ни грамма «цемента», пока, кряхтя и охая, наклонялся и одевался,
