– Следопыт!
– Что? – бросил тот, не поднимая головы.
– Дай… каплю Аслану. Дай, ыначе… нэ пройти. Молочну каплю, не… пройты.
Аслан выталкивал слова, будто комья клейкой грязи, липнущей к небу. Рот его кривился в звериных гримасах, язык изгибался, скользил по зубам.
– Капли тебе не помогут, – откликнулся Болотник. – По этому лабиринту не пройдешь, ты уже труп.
– Дай-дай! – взвизгнул синхрон.
Подобрав ноги, он сел на корточки, уперся в землю одной рукой и подался вперед, вытянув другую, покалеченную. Что-то лилово-синее задрожало в месиве, которым стала правая половина лица, и вдруг по ожогу потекла крупная розовая слеза.
– Дай… пройду! Найду… Карима, дай!
Присевший на дне оврага следопыт привязывал шишку к концу лозы. Отвлекшись от своего занятия, он порылся в кошеле и швырнул Аслану три плоских белых камешка. Тот поймал один, два упали у его ног, синхрон схватил их.
Он выпрямился, пошатнулся – и только теперь я понял, что Аслан остался без автомата и крюков.
– Что-то с Каримом! – выдохнул синхрон. – Опять чую его, но Карим… не такой! Боль, ему больно… Мгла… его подчыныла! – Развернувшись, он шагнул в лабиринт аномалий. Еще несколько мгновений мы видели окутанный искрами силуэт, потом Аслан исчез.
– Что он сказал? – спросил Кирилл, поворачиваясь к нам. – Мгла подчинила Карима?
– Марат, держи это, – велел Болотник, выпрямляясь. – Не запутайся ногами в лозе. Идем в конец оврага, там скажу, что делать.
Он вручил мне привязанную к лозе шишку, и мы пересекли овраг, волоча лозу. Болотник держал второй конец, где была такая же конструкция из шишки и артефакта. Когда я проходил мимо бледного Алекса, тот вяло улыбнулся мне и тут же сморщился, схватившись за лоб. Напарник мелко дрожал.
Бьющее из степи напряжение усилилось, энергетическая рябь стала штормом, ломающим глубинную структуру пространства. А с другой стороны катила другая волна – мощная, глухая. Мгла приближалась. Все вокруг качалось, мир неслышно скрипел, готовый распасться на мелкие осколки. Горячий ветер дул со стороны аномалий, потоки воздуха проносились над оврагом – волосы на голове шевелились и мириады невидимых иголочек покалывали кожу.
– Все встаньте сзади! – громко велел Болотник. – Приготовьтесь. Марат, видишь холодец?
Я кивнул, начиная догадываться, что он собирается сделать.
– И змеиный клубок?
– Вижу, – сказал я. – Ты хочешь…
– Куда ты скорее попадешь?
– В холодец, – решил я, прикинув размеры аномалий и расстояние до них.
– Хорошо. Значит, бросаю свою шишку в клубок. Кирилл, Алекс!
Ветер гудел с такой силой, что хриплый голос Кирилла едва донесся до нас:
– Что?
– Разложите лозу на этом конце оврага, перед нами, чтобы не зацепилась, когда бросим. Разверните ее… Так. Теперь отойдите. Слушайте все! Как только мы кинем шишки – вы пригибаетесь. Может произойти все что угодно. Пригибаетесь, но не падаете лицом в землю, а смотрите на нас. Когда вскочу и побегу – бегите за мной. Бегите как можно быстрее, но смотрите под ноги, в траве могут быть норы. Все поняли? Хохолок, ты понял?
– А то! – бодро откликнулся тот. – Сесть, потом бежать… Э, следопыт! А вот я тут не пойму чиво-то: почему ветруган такой свищет, а деревья вон в лесу не гнутся совсем, ветки не шелохнутся?
Я глянул туда – деревья стояли неподвижной стеной, хотя ветер стал уже почти ураганным.
– Потому что это другой ветер, – откликнулся Болотник.
– Не, не понял, чеши грудь, ты объясни… – недовольно начал Хохолок, и вдруг Анчар зашипел на него:
- Заткнись! Заткни пасть и не раскрывай, пока тебе не прикажут! Тупой дебил, недоносок… – Он замолчал, когда все удивленно повернулись к нему. Лицо Анчара покрыла испарина, он схватился за шею, зажмурился. Хохолок осклабился и покрутил пальцем у виска.
– Во придурок, – прогудел он. – Крыша в отпуск уехала, ага.
– Марат, готов? – спросил Болотник.
Ветер уже выл, я всем телом ощущал его горячее, яростное давление, но трава у оврага не шевелилась. Пространство теперь не просто морщилось – шло трещинами, зияющие провалы возникали в нем под ударами аномальной энергии.
– Готов, – ответил я, поднимая шишку над головой так, чтобы лоза не зацепилась за шею при броске.
– Раз… – сказал Болотник. – Два… Давай!
Болотник все рассчитал верно: шишки были достаточно тяжелые, чтобы долететь, но не настолько крупные, чтобы змеиный клубок отреагировал раньше времени. Следопыт отмерил правильную длину лозы – после броска она не натянулась, хотя и не волочилась по земле, мешая полету шишек.
Когда наши снаряды достигли цели, я присел.
Мой упал на краю холодца и мгновенно исчез в густой зелени. Шишка Болотника ударила прямо в центр красного ядра – следопыт каким-то образом сумел учесть его беспорядочное движение внутри прозрачной сферы.
Мгновение ничего не происходило, а потом, рванув лозу, шишки, как чугунные гири, провалились куда-то – под землю, в подвал мира. Лоза натянутой тетивой задрожала в воздухе.
Красный цвет потек по стеблю от змеиного клубка, как кровь по вене, и навстречу ему от холодца устремился зеленый. Лоза стала прозрачной трубкой, в которую с разных концов под большим напором влились две жидкости.
На середине между аномалиями они столкнулись.
Вой, грохот, рев энергии. В десятке шагов от оврага неглубоко под землей словно вспыхнула звезда. Слепящие лучи пробили дерн и траву, вырвались наружу, вытягиваясь, прошили туман.
Звезда погасла, исчезла вместе с двумя аномалиями. Сухая пепельная змея – все, что осталась от волчьей лозы, – с шелестом упала на землю и рассыпалась.
– Вперед! – Болотник выскочил из оврага.
Я рванулся за ним, слыша тяжелый топот сзади. А степь будто подобралась, съежилась, как огромный жирный осьминог, подтянувший щупальца.
– Ложись! – заорал следопыт. Добравшись до полосы чистой земли между лесом и степью, он повалился лицом вниз.
Не понимая, для чего это нужно, я тоже упал, рядом очутились Катя с Алексом и Анчаром. Кирилл повис на плече Хохолка, крича наемнику в ухо. Тот не услышал следопыта, но после приказа Кирилла тоже рухнул брюхом на землю.
– Болотник, зачем… – начал я, подползая к нему, и в этот миг степь распрямилась.
Осьминог выбросил во все стороны свои щупальца. Мир качнулся, как палуба корабля. Вздрогнуло, застонало пространство. Если бы кто-то из нас стоял на ногах, то кубарем покатился бы по земле. Но толчок, хоть и мощный, оказался коротким – уже через несколько мгновений все замерло.
– Дальше! – Болотник вскочил. – Сейчас аномалии поползут к нам!
Я крикнул, чтобы все наверняка услышали: «Ходу!» – и помчался следом, кинув взгляд влево.
Взрыв сдвинул, сломал что-то в сложной системе потоков и узлов энергии, которой являлся лабиринт, – он начал расти. Вспышки покрыли степь, над ней проносились рои искр, вздымались смерчи, радужные пузыри набухали и лопались. Аномалии двигались, наталкиваясь друг на друга, исчезали, но тут же на их месте вспучивались новые – огромное аномальное образование расползалось, как жидкое тесто, поглощая пространство вокруг.
Я двигался рядом с Болотником. Полы его плаща тяжело хлопали, приподнимаясь, будто крылья летучей мыши, ноги в черных ботинках месили землю. Бежать было неудобно и тяжело, ноги путались в траве, к тому же земля неровная, сплошные горбы и ямки.
Справа ряд жарок, электр и слизистых пузырей оставался неподвижен, а слева накатывали волны жара: наползая друг на друга, стреляя искрами, аномальные образования подбирались все ближе, старые то и дело исчезали в сияющих вспышках, их место занимали другие. Мы бежали по быстро сужающейся полосе.
Река приближалась, но мы не успевали: слишком узким стал безопасный участок. Сзади донесся вскрик, я обернулся - Кирилл упал. Мгновение я колебался – вернуться, помочь? Но ведь это самоубийство… Что-то прорычав, Хохолок остановился, взрыв каблуками землю. Кирилл пытался встать, неловко поджимая раненую ногу, и наемник прыгнул к нему.
Зря я оглядывался. Нога тут же угодила в нору и подвернулась. Боль пронзила лодыжку. Я рухнул на мягкую травяную подстилку, врезавшись подбородком в земляной горб, зубы лязгнули, мир на мгновение потемнел…
Чьи-то руки ухватили под мышки с двух сторон, рванули вверх. Стопа вышла из норы, я взвыл от боли и заковылял дальше.
Катя, а затем Алекс отпустили меня, и я побежал сам, хромая. Нога онемела, я почти не чувствовал ее. Передо мной маячила спина Анчара, он успел опередить остальных. Я рискнул еще раз оглянуться: Хохолок тащил Кирилла на плече, тяжело бухая огромными сапогами.
Полоса земли сузилась до нескольких шагов. Впереди отчетливо виднелись стоящие на мелководье свайные домики. Каждое движение левой ноги причиняло боль, я спешил оттолкнуться от земли, перенести вес на другую ногу, чтобы хоть на мгновение избавиться от этой боли – но она лишь немного ослабевала и сразу вспыхивала вновь.
