– Сильвия! – оказывается, это происходило не в мыслях. Диего снова вырывал её из задумчивости. Он снял халат, но даже на рубашке виднелись следы крови. Что там происходило?
– Диего? Эллиот?
Диего молчал. Стукнуть бы его чем-то тяжелым, чтобы перестал тормозить, чтобы сказал всё, что хочет, чтобы наконец окончил и без того затянувшееся выжидание исхода. Сильвия слишком поздно поняла, что именно её жених хотел этим сказать.
– Нет. Неправда.
Но Диего кивнул и отвел взгляд. Дыра, появившаяся в груди после новости об аварии, распространялась, будто какая-то сверхбыстрая инфекция. Боль пропала. Мысли успокоились, как вода, с которой сошли круги. Даже руки перестали дрожать. Ничего не осталось. Диего прижал Сильвию к себе, она чувствовала его тепло, но тело не принимало его. Она смотрела перед собой, но ничего не видела. Фраза «Эллиот умер» звучала в голове, но никак не могла попасть в сознание. С тем же успехом можно было пытаться ощутить запах, когда заложен нос. Сильвия едва заметно мотала головой, будто от этого жизнь развернулась бы вспять и позволила доктору Лосано вытащить младшего Чемберза с того света.
Глава 19.
В новом году она еще ни разу не видела ни Диего, ни тетушку Джули, ни братьев. Может, они пытались дозвониться, но телефон так и остался лежать в коридоре перед операционной. По работе Сильвия звонила с того, что ей выдал мистер Роллинс. Все знакомые номера там были в чёрном списке.
Диего пытался зайти в отель, но каждый раз Сильвия запиралась, едва слышала знакомый ритм шагов в коридоре. А он ждал часами, но сдавался, когда время подходило к полуночи, а в больнице с утра ожидала очередная смена.
Когда в дверь в очередной раз постучали, Сильвия замерла, стараясь не издать ни одного звука.
– Я знаю, что ты там, Сильвия, – Нет, не Диего. Мистер Роллинс. Конечно, он открыл дверь сам. – Нам всем очень жаль твоего брата, но прятаться постоянно не выйдет.
– Если я захочу, то смогу, – сказала она и переложила пачку документов с одного края стола на другой. – Вы чего-то хотели?
– Дать распоряжение, мисс Чемберз. Сегодня вынужден отстранить Вас от работы. Будьте добры, покиньте здание отеля. Бумажный вариант лежит у Вас на столе.
– Я думала, это розыгрыш, – Сильвия вздохнула.
– Это подарок на Новый год, деточка, – мистер Роллинс похлопал подчиненную по плечу. – Правда, Сильвия, выберись. Что случилось, то случилось. Затворничеством ты ничего не изменишь…
– Откуда вам знать? По вашей вине кто-то погиб? – рявкнула Сильвия, но всё-таки послушалась. Смотреть на накидку, в которой она была в больнице, было невыносимо, но появляться дома, видеть Диего – еще невыносимее.
Только первые дни она провела в оцепенении, а потом боль обрушилась на неё ледяным потоком. Она не могла смотреть на Диего и не вспоминать о том, что он не смог спасти её брата. Он говорил что-то про повреждённый мозг, что шансов не было, но Сильвия не могла слушать его бесконечные оправдания. Факт того, что Эллиот погиб, что Диего не помог ему, выедал сердце изнутри. Больше мучило только осознание того, что, если бы не Сильвия, помощь Диего и не понадобилась бы.
Каждую ночь Сильвия видела, как погибает Эллиот, как ремень врезается в его тело, как череп разбивается о металл, будто яичная скорлупа, обнажая внутренности. Каждый вечер вспоминала его бледное лицо, перемотанную бинтами голову, сложенные на животе руки. Прокручивала в голове, как посмотрела на брата, такого юного, в последний раз, как бросила на его гроб горсть земли. Не более, чем ритуал. То, что необходимо человеку, который ничего не понимает, которого горе сломало, вывело из строя, будто и не человека вовсе, а какой-то тостер.
Эллиот не должен был умирать первым. Мартин, может быть, Сильвия, но не Эллиот. Он заслуживал жизни, заслуживал счастья после всего, что досталось ему от родителей, что ему пришлось пережить, когда Сильвия пропала.
Ноги сами привели её к берегу Миссисипи. Спуститься в туфлях было проблематично, на середине дамбы Сильвия сбросила их и продолжила путь босиком. Когда вода коснулась пальцев, Сильвия вздрогнула. По всему телу пробежала волна мурашек. Еще бы. На дворе январь, и то, что вода не замерзает, совершенно не значит, что она тёплая. Но шаг за шагом, сантиметр за сантиметром Сильвия привыкла. Пусть и не полностью, в воде было спокойнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вода звала. Сначала Сильвия погрузилась по колено, потом – по пояс. Развернулась, окинув взглядом Новый Орлеан. Близился Марди Гра, город заполнялся приезжими. К празднику уже не найдётся ни одного свободного номера.
Ну и чёрт с ними. Поднявшись со дна, Сильвия хотела прожить вторую жизнь на полную, использовать второй шанс и пойти верным путём, но снова увязла в работе. Она могла повидаться с Эллиотом хотя бы раз, у неё был шанс сделать это до похорон, и она предпочла брату бумажки. Могла бы хоть достойно его оплакать, как это делала Лейни, а не стоять с абсолютно пустым лицом.
Теперь ни брата, ни бумажек. Ничего. Мистер Роллинс хотел как лучше, но он лишь вложил Сильвии в руку нож. Он не знал, что им Чемберз – теперь снова младшая Чемберз – захочет выпустить из себя кровь вместе с болью, а не вырезать узоры на деревьях. Он думал, что Диего справится, поймает Сильвию, спасёт, как раньше. Нет. Он не справился с Эллиотом, и тем более не смог бы справиться с его сестрой.
Вода приняла Сильвию. Она окутала её, будто ребёнка. Вверху ещё виднелось небо. Закат окрасил редкие облака, и казалось, что небо пылает и вот-вот упадёт. А ей, Сильвии, это не страшно. Она там, где должна быть. Вдох за вдохом вода заполняла лёгкие. Сильвия провела перед собой рукой, и вода ответила знакомым сопротивлением. И тогда она закричала. Вода – не воздух, она принимала всю боль, позволяя собственной дочери выпустить всё, что она так долго скрывала.
Но пустота не исчезала. Дыра в груди трансформировалась, меняла иглы боли на щупальца тоски. Они обволакивали, тянули вниз, обещали освобождение там, в океане. Ты забралась слишком высоко, Сильвия, шептали они. Падать с небес на землю больно. Но вода – другое дело.
Вода – дом для таких, как ты, Сильвия.
Пальцы ног коснулись ила, кажется, в стопу что-то вонзилось, но какое это имело значение? Такое знакомое чувство. Шаг, еще шаг, оттолкнулась – и поплыла. Она не знала, куда и зачем. Вода будто сама направляла её. Насколько же было приятно вновь ощутить когда-то родную невесомость.
Всё чаще на пути встречались местные. Иногда рыбки, а иногда и люди, которые, похоже, решили, что могут без усилий обуздать Миссисипи. Дураки. Один зацепился за корягу, и теперь о жизни в нём напоминала лишь изорванная в труху одежда. От него самого не осталось ничего, кроме костей. Чуть дальше, ближе к озеру Пончартрейн, виднелся человеческий силуэт. Слишком маленький для утопленника. Сильвия подплыла ближе.
Да, девушка запуталась в водорослях. Сильвия коснулась её руки. Еще теплая. Взяла за запястье – пульс прощупывался. Жива! Водоросли не поддавались торопливым движениям Сильвии, похоже, они слишком долго росли здесь, чтобы так просто отпустить незадачливого человека. Бедняга уже не дышала. Времени в обрез. Сильвия почувствовала, как её собственное сердце застучало быстрее. Нет, отставить панику. Что делали русалки с Эллиотом? Он же как-то держался на дне, оставаясь при этом живым. Давай же, память! Почему она всегда хранила всякую ерунду где-то поблизости, а важное запихивала в далёкий чулан? Что делала та русалка с Эллиотом? Она не только впивалась в него ногтями, было что-то еще…
Воспоминание вспыхнуло молнией. Если Сильвия и могла как-то помочь этой бедняге, то только так. Если у неё не осталось способностей русалки, девочка обречена. Тогда Сильвия поцеловала её. Быстро, едва касаясь, отстранилась так резко, будто её ударило током. Теперь оставалось только ждать. В крайнем случае, стоило вынести её на берег. В водах, и человек выше по течению это только доказывал, её могли и не найти.
