Наверное, сегодня просто не мой день.
* * *
Через два дня мне позвонил давешний знакомый из службы безопасности и осведомился, не заметил ли я чего необычного за кадетом Добровским.
– Нет, не заметил, – ответил я, – если не считать его успехов. Он стабильно держится в десятке лучших, и это наводит на кое-какие мысли.
– Поделитесь? – спросил агент.
– Ага. Я прочитал его досье – действительно странно, что при своих прежних слабых результатах он стал вторым при отборе, обойдя куда более многообещающих кандидатов. Я посмотрел его результаты за все дни, начиная со второго – ну, в первый не было тренировок – и обнаружил, что в самом начале он показал весьма жалкие результаты, в самом хвосте своей группы. А затем начал прогрессировать, и кривая его прогресса – самая крутая из всех. Сейчас он заслуженно в десятке сильнейших по части физы, а с учетом теоретической и тактической подготовки – в тройке лучших. И я не могу этого объяснить. Если он был слабаком и прошел на допинге – откуда такой крутой прогресс? С другой стороны, я почти уверен, что допинг был, потому что пока мне не удалось выжать из него результаты, показанные им на отборе. Этот секретный допинг – его можно принимать малыми дозами?
– Да, – подтвердил агент, – но с оговоркой. Доза в треть расчетной или ниже не оказывает заметного эффекта. Половина дозы дает эффект в четыре раза меньше полной – то есть едва заметный, и к тому же очень короткий. Чтобы получить ощутимые показатели, нужно принимать минимум три четверти дозы. Другими словами, неясно, откуда он продолжает брать допинг, потому что после подозрения об утечке в лаборатории были предприняты беспрецедентные меры безопасности. Наводит на мысль об иностранном шпионе, но мы пока не нашли ни малейших тому подтверждений.
– Ну, способ прояснить ситуация я предложил еще при первом разговоре, помните?
– Я потому и звоню. Мы колебались, подозревая самые невероятные и сложные многоходовки с вашим участием, но после вашей трансляции из Зоны убедились, что вы, по крайней мере, тот, за кого себя выдаете. Вам будет удобно, если я привезу препарат прямо к вам?
– Вполне. Только один момент, агент. Доз должно быть две, и одну из них я заставлю принять человека, который мне их принесет. То бишь вас. Сами понимаете, почему такая мера предосторожности. Ведь вы же не принимали препарат ранее?
– Понимаю. Хорошо.
В обед он пришел на проходную, причем не стал сверкать удостоверением, и дежурный сообщил мне о «каком-то человеке». Я провел его во внешний периметр и попросил Арнстрема предоставить нам комнату для разговора.
Агент поставил передо мною две ампулы с непонятной маркировкой.
– Вот. Которую из двух мне принять?
Я убедился, что обе ампулы идентичны, взял обе в «коробочку» из ладоней, словно игральные кости, и потрусил на случай, если агент знает, какая из них «плохая». Затем я вручил агенту одну из них, тот отломал у ампулы носик и выпил ее содержимое.
– И каковы ощущения? Долго ждать эффекта?
Он несколько раз моргнул и шумно втянул носом воздух.
– Уже. Допинг для экстремальных случаев, моментальное действие – обязательное требование… Ничего так ощущения. Готов гору свернуть.
Вместо горы я предложил ему сейф из бухгалтерии и агент без особого напряга оторвал его от пола, хотя весит железяка порядка восьмидесяти кило. В этом я убедился, когда поднял его сам.
– Ну что ж. Сегодня вечером я объявлю о тестовом зачете, а утром перед самым зачетом приглашу к себе пару лучших кадетов, якобы для небольшого разъяснения за чашкой кофе, и незаметно дам Добровскому препарат. Готовясь к тестам, он должен будет принять допинг, если он у него есть, до этого момента. Вот тогда и поглядим. Как только сделаю – позвоню и сообщу результат.
Мы попрощались и он ушел, а я вернулся в свой кабинет, убрал со стола все лишнее, достал дело Добровского, примерно посреди стола поставил ампулу, взялся за внутренний телефон и набрал код громкоговорителя.
– Курсант Добровский – к начальнику училища в кабинет, – распорядился я.
Ярин появился пять минут спустя, основательно взмыленный: у курсантов как раз шла тренировка на выносливость.
– Явился по приказу, сэр! – доложил он.
Я в этот момент демонстративно читал его дело, а ему указал на стул.
– Садись, дух переведи, я сейчас дочитаю. – Мой палец при этом нажал кнопку записи диктофона, спрятанного в кармане.
Он сел, а я перевернул лист бумаги и сделал вид, что меня очень удивило то, что я читаю. Пару минут листал дело, приговаривая «ну надо же», «удивительно» и «никогда бы не подумал», украдкой следя за Ярином. Тот поначалу сидел ровно, а затем скосил взгляд на мою папку, пытаясь понять, что это я такое удивительное читаю. И тут его взгляд наткнулся на ампулу – и буквально прилип к ней, его зрачки расширились.
Я положил папку на стол и повернулся к Добровскому.
– Что, Ярин, ампула знакомой показалась? Я, кстати, твое досье смотрю, читаю про успехи в предыдущем училище. Особенно меня удивили твои результаты по физе… Верней, их отсутствие. Ты ничего мне не хочешь рассказать, Ярин? Например, про то, как на отборе обогнал куда более сильных своих бывших однокашников, а в самом начале подготовки здесь свалился почти в самый низ.
Он сглотнул.
– Все понятно, – вздохнул я. – Ну почти все. Ярин, где ты берешь допинг?
Добровский взглянул мне в глаза – мрачно и обреченно, но решительно:
– Уже нигде. У меня была только одна ампула, на которой я прошел отбор.
– Всего одна? Ярин, давай начистоту и без обид: ты был слабаком. Ну, не то чтоб совсем, все-таки училище спецназа задает некую планку, но твои прежние результаты недостаточны даже для того, чтобы быть в самом конце тех, кто не прошел отбор. И вот ты, показав очень крутую кривую прогресса, оказываешься в десятке лучших училища. Сам себе-то веришь?
Он пожал плечами:
– Понимаю, какая это фантастика – но правда в том, что ампула была только одна, и достать вторую мне попросту неоткуда.
– Ну и где же ты достал первую?
Ярин тяжело вздохнул.
– Этого я сказать не могу.
– А придется. Это не мне одному интересно – в ИСБ тоже очень хотят знать.
Он мрачно ухмыльнулся:
– Вот пусть сами и спросят.
Я вздохнул.
– Ну как знаешь. Они спросят, может, уже сегодня вечером… Собирай манатки и проваливай.
Казалось, такой поворот его удивил.
– Вы исключите одного из самых перспективных учеников?!
Я криво усмехнулся:
– Вся твоя перспективность – из ампулы с химией. И в сказку про одну дозу не поверит ни один здравомыслящий человек. Нужно быть идиотом, чтобы на допинге пытаться пройти в самое адской училище, имея только одну ампулу, и потом вылететь, не сдюжив нагрузку… А ты отнюдь не идиот.
Ярин снова усмехнулся:
– А это легко проверить. Заприте меня в карцер на три дня – допинг действует именно столько. А через три дня я снова покажу те же результаты, что и сейчас. Потому что это мои показатели, выстраданные потом и кровью, и вы в этом сами убедитесь.
Я покачал головой:
– Это ничего не докажет – только посеет во мне подозрение, что у тебя есть сообщник на моей базе. И на случай, если ты не заметил, я тут пытаюсь не просто выпустить сколько-то крутых бойцов, а создать лучшую в мире команду. И люди с темными секретиками мне в ней не нужны, так что либо колись, либо выметайся.
Ярин тяжело вздохнул.
– Не для протокола?
– Смотря что расскажешь. И на этот раз без баек.
– Ладно. Я встречаюсь с девушкой из знатного рода, ее отец – очень влиятельная фигура, крупный чиновник в министерстве обороны и владелец современной исследовательской лаборатории. Именно он и снабдил меня засекреченным допингом. Полагаю, имеет отношение к его разработке.
– Вранье.
– Правда.
– ИСБ не нарыла тот факт, что твоя девушка – дочь кого-то, имеющего отношение к секретным разработкам.
