Я чувствовала, как ее локти впиваются в мои бедра. Я чувствовала, как ее кулаки перебирают мои ребра. Я дышала глубже. Я чувствовала ее пальцы на своей шее, которые пытались снять мое напряжение.
Я закрыла глаза.
Каждое сообщение о том, что я бесполезна, каждый комментарий о том, чтобы я засунула свою голову куда подальше, каждая статья, в которой я представала корыстной, жадной тварью, всплывала в моей голове, пока она медленно водила руками по моему телу. Почти с любовью.
Она была словно святая, эта женщина пришла освободить меня. Простить меня. Простить себя. Простить всех. Я не знала, что она обо мне написала. Я уверена, что что-то ужасное. Неважно. Я начиталась достаточно вещей. С меня хватит.
За весь сеанс мы не обмолвились ни словом. Меня не волновало то, что она могла видеть, как я тихо плачу в полотенце под моей головой.
Спустя час она наклонилась и тихо сказала:
– Я закончила.
Потом она положила свою ладонь на мое сердце и прошептала на ухо:
– С днем рождения.
Она вышла из комнаты.
Я встала и высморкнулась. Я была обессилена. Но я чувствовала легкость, будто я сбросила что-то лишнее. Я надела нижнее белье. Потом майку. Потом штаны. Она вернулась в комнату и без слов протянула мне стакан воды.
Я выпила его, и мы смотрели друг на друга какое-то время.
Она нарушила тишину.
– У тебя хорошо получается, – сказала она, глядя мне прямо в глаза, – принимать подарок.
Я пристально всмотрелась в ее глаза и впервые увидела в них много печали.
Она выглядела уставшей. Раненой.
– А ты, – ответила я, – по-настоящему умеешь этот подарок дарить.
Это задело ее.
Ее глаза наполнились слезами.
Мы стояли и смотрели друг на друга.
– Итак… – сказала я. – Ты музыкант? Я видела пианино.
– Ага, я пишу песни и пою. Можно я дам тебе свой диск? Это будет мой тебе подарок.
Я приняла ее подарок.
ПОТЕРЯННЫЙ
Я потеряла свой бумажник.Я потеряла свой бумажник.Я сама потеряна, дорогой,Клянусь, он был у меня.Он был у меня, когда мы сюда приехали.
Давай поедем в Вегас,Пойдем в караоке в подсобку,Я никогда не найду его.Я хочу покричать в пустоту:
«Ничего не может быть потеряно навсегда.Оно просто застряло в подушках на ваших диванах,А когда вы найдете,То это будет замечательный сюрприз.Ничего не может быть потеряно навсегда,Оно просто прячется в уголке вашего сознания,Когда оно будет вам необходимо,Оно придет к вам ночью».
Я скучаю по трусости,Я скучаю по крикам и шантажу,Я не жалуюсь,Теперь у меня есть хороший набор ножей,Ох!
Я скучаю по своему барабанщику,Моему покойному сводному брату.И по толпе,И по Чаку и Мэтти…Если бы они могли меня видеть, они бы мной гордились.
Ничего не может быть потеряно навсегда,Оно просто застряло в подушках на ваших диванах,А когда вы найдете,То это будет замечательный сюрприз.Ничего не может быть потеряно навсегда,Оно просто прячется в уголке вашего сознания,Когда оно будет вам необходимо,Оно придет к вам ночью.Ох!Пробуждение закончилось,Нам нужно уезжать, потому что нам так сказали.Я хочу тебе сказать,Я хочу тебе сказать,Но ты умер, поэтому.
Золотой светТак высоко,Попрощайся,Сегодня ты поймешь:
Никто не может быть потерян навсегда,Когда они умирают, они уходят,Но они иногда будут навещать.(Не бойся.)Никто не может быть потерян навсегда.Они внутри твоего сердца,Если ты будешь за ними ухаживать,ОниСделаютТебяТем,КтоТыЕсть.
– Theatre Is Evil, 2012
* * *
После праздничного освободительного массажа Нил из Сиэтла отправился домой, а я взяла машину напрокат и поехала на лодку к Джейсону Уэбли, чтобы выпить с ним вина, отведать тайскую кухню и провести с ним дружеский вечер.
На следующий день я проснулась в полной готовности к трехчасовой поездке в Портланд для вечеринки, которая была намечена на 18.00 в доме на окраине города. Перед этим у меня было несколько часов, поэтому я пошла в кафе в Сиэтле, чтобы поработать и проверить почту. Когда я заказывала кофе, я получила сообщение от моего менеджера Эрика, который просил ему перезвонить.
Мне только что пригрозили убийством на сайте.
– Возможно, это просто ненормальный человек, – сказал Эрик. – Мы не знаем. Мы пытаемся отыскать его по IP-адресу. Ты можешь добраться до местного полицейского участка? Об этом нужно сообщить, это нельзя оставить просто так. Ты должна поехать туда.
Я отказалась. Это было так глупо.
– В чем заключалась его угроза? – спросила я.
– Ты не хочешь этого знать. И мы не хотим отправлять ее тебе. Мы не хотим пугать тебя.
– Серьезно… что там написано?
– Они сказали, что найдут и убью тебя. Я не собираюсь раскрывать детали. Это беспокоит меня.
Я оглянулась вокруг. Я только что написала о своем местоположении в Twitter. Моя жизнь теперь превратится в ходячий кошмар? Это не было невозможным: какая-то ненормальная въехала на своей машине в дом участника группы Pearl Jam. Наверняка она просто была сумасшедшей. Любой человек может пригрозить расправой по почте. Но когда я пошла помыть руки в туалет несколькими минутами позднее, я заметила, что они тряслись.
Трехчасовая поездка в Портланд превратилась в семичасовую из-за пробок и из-за моего срыва где-то при пересечении реки Колумбии. По радио заиграла песня Джона Леннона, и я совсем раскисла и начала плакать.
Когда я наконец приехала в дом Сюзан, все уже выпивали и кутили на крыльце, и когда я шла по газону они окружили меня и начали аплодировать. Кто-то вручил мне пиво. Хозяйка дома Сюзан была очаровательной чудачкой, которая раньше разрабатывала анимационные фильмы, а сейчас делала замысловатые украшения из дерева, пластиковых цветов и страз и продавала их на сайте Etsy, тем самым зарабатывая на жизнь. Она надела на меня усыпанный камнями головной убор с оленьими рогами. Я посмотрела на всех.
– Привет всем. Спасибо, что пришли, я сразу хотела бы попросить прощения, если мое настроение сегодня будет отвратительным. Просто я семь часов провела в дороге, и у меня была ужаснейшая неделя. Вы, ребята, видели всю эту шумиху с моим стихотворением?
Они все кивнули.
– Это было… я не хочу портить вам вечеринку, ребята. Но я просто…
Кто-то спросил:
– Аманда, тебя обнять?
Я кивнула.
Сюзан сказала:
– Главное, что ты здесь. Мы все понимаем, Аманда.
Они, правда, поняли. Вино лилось рекой, было много еды, я со всеми общалась, я чувствовала себя как дома. Мы долго разговаривали о сочувствии, насилии, любви и боли небольшими группами по очереди. Солнце село. Я вошла в роль пионервожатой лагеря и организовала игру под названием Мафия в подвале дома Сюзан.
Я рассказала об угрозах убийства только поздно ночью, когда играла на укулеле в подвале, пока все теснились и сидели на полу на подушках.
Я не могла понять, был ли Портланд землей экстравертных хиппи, которые от природы были теплыми и замечательными или же мой упадок сил сломал их защитные механизмы, но незнакомцы обнимались, смеялись и пели вместе. Если они делали это ради меня, я была не против. Это сработало.
Вечеринка продолжалась, а я откланялась, обняла всех, пожелала спокойной ночи и пошла спать.
Сюзан проводила меня и показала мне мою комнату, а по дороге провела меня по своей студии – зачарованной стране швейных машинок, подушечек для иголок и сверкающих стопок камней и деталей в процессе разработки. Она пошла мне за чистым полотенцем на утро. Потом она почти сама уложила меня в кровать.
– Это комната моей дочери, – сказала она. – Она сейчас учится в колледже и не живет со мной, она очень переживала, что не сможет попасть на вечеринку. Но она будет так рада, когда узнает, что ты спала в ее кровати. Увидимся утром. Я испеку кексы.
Я пристально посмотрела на нее.
– Спасибо, Сюзан. За все.
– У тебя была тяжелая неделя, дорогая. Отдыхай, хорошо? – она натянула одеяло мне на плечи и вернулась к гостям.
Я закрыла глаза и этот день медленно исчезал, пока я засыпала, я чувствовала столько любви, понимания и безопасности, но никогда не думала, что такое возможно.
* * *
Химиотерапия помогала, говорили нам.
Энтони был вне опасности.
По крайне мере, по словам врачей, на данный момент.
Он был вне опасности в данный момент.
Он победил, но рак мог вернуться в ближайшие несколько лет. Этого невозможно было предсказать, говорили они.
