она, вздрогнув.
Я подъехал и сделал заказ. Ожидая за машиной впереди нас, я взглянул на Шей. Она больше не плакала, что уменьшило мои порывы к убийству, но выглядела несчастной. Как будто этот вечер полностью и окончательно раздавил ее.
— Ты согрелась?
— Думаю да, — сказала она. Это было так же правдоподобно, как сказать, что она не голодна.
Я повернулся к заднему сидению, зная, что у меня там была толстовка или что-то в этом роде, оставшееся с начала недели. Сентябрьские дни были жаркими, но по утрам слышался ранний шепот осени.
— Вот. Возьми это. — Я протянул ей толстовку с логотипом фермы на груди. — Скоро тебе понадобится настоящее пальто.
Она накинула толстовку на ноги, как одеяло, и просунула руки в горловину.
— У меня есть настоящее пальто, — сказала она. — Несколько. Я жила в Бостоне, Ной. Не на Барбадосе.
Опустив окно пикапа, я передал картофель фри и содовую Шей. Вернувшись на главную дорогу, я сказал:
— Мне нужно, чтобы ты перестала выбирать неадекватных людей, Шей.
— Думаешь, я не пытаюсь?
— Милая, я понятия не имею, что ты пытаешься сделать, но знаю, что тебе нужно перестать тратить все свое время на размышления о том, что ты сделала не так, когда эти полудурки бросают тебя. Перестань отдавать себя людям, у которых нет надежды когда-либо играть на твоем уровне. Прекрати преследовать людей, которые не знают, как проявить себя для тебя. Это пустая трата как твоего времени, так и их. Отпусти их. Пусть дверь ударит их по заднице, когда они будут уходить. Это они облажались. Не ты.
— Тогда я останусь одна.
— Как, блядь, ты это поняла из того, что я только что сказал?
Шурша пакетом с картошкой фри, она сказала:
— Ты сказал, что я выбираю людей, которые не играют на моем уровне. Если это правда, а я так не думаю, то здесь никого нет.
Я здесь. Я прямо здесь. Тебе всего лишь нужно заметить меня.
— И не думаю, что я на каком-то другом уровне, — продолжила она. — Я… я не знаю, что я такое, но это не то, чего хотят люди. Они бы не уходили, если бы хотели меня.
— Ты проверяла эту теорию на Джейми? Потому что не могу поверить, что она потерпит хоть минуту этого дерьма. И ты должна знать, что я тоже этого не потерплю. Не оплакивай потерю людей, которые тебя не заслуживают.
Шей ничего не ответила. Она потягивала свой напиток и смотрела в окно, пока я ехал по тихим улицам Френдшипа.
Затем:
— Где Дженни?
— Она спит. Миссис Кастро с ней в доме. Она играет в покер с командой фруктового сада по вечерам в пятницу. Я поймал ее перед тем, как она отправилась домой. — Я сделал паузу, пытаясь найти спокойствие, чтобы говорить, не развязывая беспорядок беспокойства, гнева и свежей ревности, собравшихся внутри меня. — Возможно, нам следовало бы обсудить это заранее, но я не хочу, чтобы моя жена разъезжала с незнакомыми ей людьми и застревала в барах на другом конце залива. Не делай так больше.
— Нам следовало бы обсудить это заранее, но я не хочу, чтобы мой муж указывал мне, что делать в пятницу вечером.
— Пока ты моя жена, я не позволю тебе принимать необдуманные решения.
— Пока ты мой муж, я не позволю тебе указывать мне, как принимать решения.
В горле раздался рык, когда я катил по дорожке к «Двум Тюльпанам».
— Пока ты моя жена, я не позволю тебе встречаться с тренерами по лакроссу.
— Пока ты мой муж, — крикнула она, — я не позволю тебе ограничивать мою социальную жизнь. — Она потянулась к дверной ручке. — И это было не свидание. Это была компания учителей и тренеров. Это был обычный «счастливый час» пиво за бакс.
Я указал на дверную ручку.
— Ты уже доказала, что не можешь ходить самостоятельно. Оставайся там. Последнее, что мне нужно, это чтобы ты упала в саду диких цветов.
Шей скрестила руки на груди и надулась на меня, пока я огибал капот. Она была чертовски очаровательна, и я бы рассмеялся, если бы не был занят тем, что злился на нее. Я открыл дверь, взял ее за руку и обхватил за талию, чтобы она не упала. Мне стоило немалых усилий не перекинуть ее через плечо.
Когда мы поднимались по ступенькам крыльца, она сказала:
— И чтобы ты знал, я сейчас не обладаю навыками межличностного общения, необходимыми для свиданий. — Она взглянула на меня усталым взглядом. — Я просто хочу время от времени ходить куда-нибудь и развлекаться. Хочу снова почувствовать себя самой собой.
— Какая часть тебя не чувствует себя собой?
Она открыла входную дверь и сняла туфли, но не потрудилась включить свет.
— Та часть, которая каждую ночь сидит одна в этом доме и пытается понять, кто я теперь. Та часть, которая хочет знать, почему меня так легко оставить.
— Тогда хватит сидеть здесь в одиночестве, — сказал я. — Ты знаешь, где найти меня и Дженни. Тащи свою задницу на холм, если не хочешь, чтобы мы обосновались здесь. Не думай, что мы этого не сделаем.
— Ты говоришь это сейчас, но подожди, пока будешь хмуриться на меня через стол, а потом выпроваживать за дверь, когда я тебе надоем, — сказала она. — И он с тренером девочек по волейболу, я так думаю. Это было не свидание.
Я положил обе руки ей на талию, следуя за ней вверх по главной лестнице. Я сам был виноват в том, что хмурился. Это было на моей совести. Я и не подозревал, что был настолько очевиден, когда речь шла о моей неспособности находиться рядом с ней так долго без желания затащить ее в кладовку и засунуть руку ей между ног.
— Тебе не нужно беспокоиться о том, что я с кем-то встречаюсь, — добавила она. — Этого не случится еще долгое время. Если вообще будет. Я имею в виду, что знаю, что мы не совсем женаты, но…
— Я все равно не хочу, чтобы моя жена застревала в захудалых барах, — перебил я. — Не хочу, чтобы ты оказывалась в ситуациях, когда твоя безопасность и спокойствие находятся в руках тренера по лакроссу.
— Я была в полной безопасности, — сказала она, открывая дверь в дальнем конце коридора. — Я имею в виду, мы находимся у черта на куличках. Что самое худшее, что может случиться со мной в каком-нибудь безымянном баре с кучей учителей?
Я со стоном прижал пальцы к бровям.
— Не заставляй меня отвечать на этот вопрос.
Шей
