Талгат Нигматулин родился в Ташкенте. Подростком два года проработал на одном из заводов во Фрунзе. У него было много увлечений: он успевал заниматься и в драматическом кружке, и в кружке бальных танцев, и в секции легкой атлетики. Но все же главная мечта Талгата была стать кинорежиссером. Поэтому после окончания школы он отправился в Москву поступать во ВГИК, однако первая попытка оказалась неудачной. Покидать столицу Талгат не захотел и подал документы в Училище циркового и эстрадного искусства на эстрадное отделение. В отличие от ВГИКа здесь молодому абитуриенту из южных краев повезло — его приняли.
Вскоре Нигматулин был замечен на «Мосфильме», в 1967 году ему предложили роль в фильме "Баллада о комиссаре". А в 1968 году он повторил попытку поступить во ВГИК. К счастью, его приняли и зачислили в актерскую мастерскую С. Герасимова и Т. Макаровой. В 1971 году Т. Нигматулин закончил институт и вышел в большой мир кино.
К 1985 году на его счету было уже около двух десятков ролей в различных фильмах, таких, как "Седьмая пуля", "Право на выстрел", "Приключения Тома Сойера", "Провинциальный роман", "У кромки поля", "Один и без оружия", "В черных песках", "Волчья яма". Однако наивысшую популярность Т. Нигматулину принесла роль в знаменитом боевике "Пираты XX века" (1979 г.), в котором он сыграл морского пирата Салеха, мастерски владеющего карате. В то время в нашей стране карате стало чуть ли не самым популярным видом спорта, и отечественные мастера этого заморского вида борьбы пользовались поистине фантастической популярностью среди молодежи. А многократный чемпион Узбекистана по карате Талгат Нигматулин впервые продемонстрировал свое мастерство на широком экране.
Правда, при К. Черненко советские спецслужбы провели широкомасштабные акции по ликвидации многочисленных секций карате в стране. На наиболее авторитетных их руководителей, таких, как А.Штурмин, В. Гусев, В. Илларионов, были заведены уголовные дела. Высшей точкой в этой репрессивной кампании стал май 1984 года, когда приказом Спорткомитета СССР карате было запрещено на всей территории Советского Союза как "не имеющий отношения к спорту рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие". Статья 219 УК РСФСР (такие же статьи появились и в уголовных кодексах всех союзных республик) устанавливала, что за обучение приемам карате после применения административного взыскания виновные наказываются лишением свободы на срок до 2 лет или штрафом до 300 рублей, а при наличии корыстной заинтересованности — штрафом до 500 рублей. Если же эти действия совершило лицо, ранее судимое за незаконное занятие карате, либо обучение было связано с получением материальной выгоды в значительных размерах, то виновный наказывался лишением свободы на срок до 5 лет с конфискацией имущества либо без конфискации.
И все же, несмотря на столь суровые меры, карате в стране продолжало существовать и развиваться. Как и в других подобных случаях, репрессивные меры государства не ликвидировали проблему, а лишь загнали ее внутрь, в подполье. Секции карате продолжали существовать, прикрываясь вывесками дзюдо, общей физической подготовки и даже… аэробики. Идеи восточной философии по-прежнему находили массовых приверженцев на всей территории огромного СССР.
Занимаясь серьезно карате, Т. Нигматулин заинтересовался идеями дзенбуддизма. Загадочный мир Востока тогда манил многих наших сограждан, уставших от идей марксизма. В конце 70-х — начале 80-х годов газеты буквально соревновались друг перед другом в количестве статей об экстрасенсах, филиппинских врачах, индийских йогах и прочих чудесах.
На почве увлечения восточной философией Т. Нигматулин в конце 70-х познакомился с Абаем Волубаевым (фамилия изменена) из Каракалпакии. Этот весьма неординарный молодой человек, отец которого возглавлял областную газету, имел влиятельные связи в Средней Азии. Получив диплом экономиста, Абай некоторое время руководил комсомольской организацией на одном из промышленных комбинатов. Но лавры комсомольского вожака его явно не прельщали, и Абай "ушел в народ", став в прямом смысле странником. В конце 70-х он попадает в город Бируни, где во время праздника на мусульманском кладбище в Султан-Баба Абай познакомился с 48-летним Мирзой Курбатбаевым, который к тому времени имел стойкую славу среди местных жителей как народный целитель, в научных кругах обычно именуемый словом «экстрасенс». Способности Мирзы настолько поразили Абая, что он предложил ему съездить в Москву и продемонстрировать свои умения столичной богеме. Мирза согласился.
В 1980 году они приехали в Москву, где их принимали весьма знатные люди: писатели, ученые, общественные деятели различных рангов. Один из известных писателей сопроводил Мирзу письмом, в котором, в частности, говорилось: "Курбатбаев Мирза… наделен необычными способностями, накладывающими свой отпечаток на весь образ его жизни. Известно, что за последнее время такого рода способности, проявляющиеся в нетрадиционных способах лечения при помощи биотоков, телепатии в телекинезе и пр., становятся предметом пристального научного внимания. Курбатбаев Мирза относится к числу людей, обладающих уникальными способностями, наблюдение за которыми может много дать для развития современной науки о законах человеческой психики. Молодой ученый Волубаев Абай установил с ним взаимодействие и ведет записи научного характера. Просим оказать содействие этой работе".
После столь лестных отзывов именитых людей дела Абая и Мирзы пошли в гору. Феноменальные способности Мирзы, например, изучала лаборатория в Фурманном переулке в Москве. У них стали появляться ученики во многих городах Советского Союза. Конечной же целью Мирзы и Абая было открытие так называемого Института изучения человека.
Между тем контакты Т. Нигматулина с Абаем и Мирзой объяснялись большей частью желанием Талгата глубже познать идеи духовно-психических контактов между людьми, заглянуть за край обычного человеческого сознания. Связи человека с Космосом были тогда весьма популярны в творческой среде, и каждый, кто хоть как-то мог объяснить это, привлекал к себе внимание. А Мирза и Абай были отнюдь не самыми бесталанными толкователями подобных идей.
К тому же неудовлетворенный своими духовными поисками на съемочной площадке, где чаще всего ему приходилось играть прямолинейные роли бандитов или суперменов, Нигматулин задумал попробовать себя в режиссуре и снял десятиминутный фильм о Мирзе и Абае.
В начале 1985 года в «школе» Мирзы и Абая произошел раскол: несколько учеников из Вильнюса решили отколоться. Среди них были В. Мураускас, бывший режиссер Вильнюсского русского драмтеатра, А. Каленаускас. В целях выяснения обстановки на место выехал сам Абай Волубаев. Затем он вызвал своих сподвижников: кандидата исторических наук, бывшего сотрудника академического института, инструктора по карате 40-летнего В. Вострецова и двух его учеников. Прибыв в Вильнюс в феврале 1985 года, они остановились на квартире художника Андрюса на улице Ленина, дом 49.
Отсюда пошли по адресам, требуя объяснений их «предательских» действий. У одного «отступника» они отобрали 200 рублей, у другого джинсы, третьему поломали мебель.
После нескольких дней пребывания в Вильнюсе Абай решил пригласить к себе и Мирзу с Нигматулиным. Талгат в те дни собирался выехать в Кишинев, досниматься в многосерийном фильме "Сергей Лазо", а заодно и показать свой 10-минутный фильм про Абая и Мирзу. Но отложил поездку в Кишинев на несколько дней и приехал в Вильнюс. Как оказалось, на свою погибель.
Нигматулин пытался как-то успокоить своих разгоряченных товарищей, но те его не слушали. Более того, стали и его называть предателем. Во время посещения квартиры одного из «раскольников» Абай и его ученики устроили в доме драку. Нигматулин был единственным, кто не бил хозяина дома. Когда все они вышли на улицу, жена хозяина квартиры решила разъединить Нигматулина с его товарищами, схватила с его головы шапку и убежала. Нигматулин пошел ее искать и разминулся с Абаем. Это стало последней каплей, что переполнила чашу терпения Абая. Он со своими учениками вернулся на квартиру на улице Ленина, Нигматулин был уже там. Не снимая пальто, Абай прошел в комнату и, указав на Талгата, приказал: "Бейте этого предателя". Пьяные ученики набросились на артиста. Удары сыпались один за другим. "За что?" — успел только спросить он, прикрываясь руками. Бьющих было трое, и Нигматулин, чемпион Узбекистана по карате, мог бы легко разделаться с ними без посторонней помощи. Но приказ отдал его учитель, ослушаться которого Нигматулин не смел. Он думал, все это продлится недолго, учитель одернет своих учеников, как только увидит, что Нигматулин смирился. Однако конца побоищу видно не было. Вошедшие во вкус истязатели наносили удары все сильнее и изощреннее. Так продолжалось с двух часов ночи до десяти утра с небольшими перерывами. От этих побоев Талгат Нигматулин скончался. Его предсмертная агония длилась около часа. Самое удивительное, что еще в самом начале, когда избиение только-только началось, встревоженные шумом соседи вызвали милицию. Наряд прибыл оперативно и застал в квартире разгоряченных молодых людей. На вопрос: "Что здесь происходит?" — хозяйка ответила, что отмечается защита диссертации ее мужа. Милиционеры обошли квартиру и ничего подозрительного не обнаружили. Между тем Нигматулин заперся в ванной и молчал, надеясь в дальнейшем на снисхождение своего учителя.
