Лия не отрывала взгляда от своих сложенных на коленях рук.
— Я боюсь, мама, — тихо произнесла она. — С тобой может случиться что-то плохое.
Лорен не спешила с ответом. Она взвесила вертевшиеся на языке слова и пришла к выводу, что произнести их все же следует.
— Ты знаешь, что на произвол судьбы тебя не оставят. Если что-нибудь и случится со мной, а я в это не особенно верю, ты можешь не сомневаться, что о тебе позаботятся. Твоя тетя Мэг, дорогая, с радостью…
— Не говори мне такое! — перебила ее дочь. — Ты меня пугаешь!
— Я не хотела тебя напугать. Ты сама сказала, что чего-то боишься. Я хотела тебя успокоить…
— Перестань! Я не хочу слышать об этом!
Молчание подобно савану окутало их. Оставшийся путь показался Лорен не легче батаанского марша смерти.[23]
Когда они добрались до ранчо, Лия выскочила из машины, с шумом захлопнула дверь и пустилась бегом по направлению к конюшням. Лорен проводила ее долгим взглядом. Слова дочери эхом повторялись в ее мозгу.
Просто покончи с этим безумием!
Она обязана положить этому край… обязана ради себя и дочери… Роланд Балленкоа одним поступком погубил половину членов ее семьи. Она не может позволить, чтобы это безумие продолжалось. Это, в конце концов, может разрушить то немногое, что у нее осталось. Именно ради этого она приехала сюда, в этот город. Она примет необходимое решение, и с безумием будет покончено.
Странное спокойствие снизошло на Лорен, когда она, развернув БМВ, отъехала от ворот ранчо семьи Грасида и направилась в Оук-Кнолл.
44
— Я все-таки вышел на ту машину, — заходя в «командный пункт», сообщил собравшимся Хикс. — Ту, что была взята напрокат.
Как и планировалось, они приступили к расследованию убийства, которое предположительно имело место в Санта-Барбаре четыре года назад. Для графического представления хронологической связи событий они воспользовались огромной белой доской, стоявшей в конференц-зале.
— Что за машина? — поинтересовалась Таннер, которая раскладывала привезенные из Санта-Барбары папки.
— Соседка Балленкоа по Сан-Луису заметила парня, машина которого торчала напротив дома, — начал объяснять Хикс. — Он сказал, что из полиции и следит за Балленкоа, но мы знаем, что местное управление полиции им не интересовалось.
— Номерной знак на машине вывел нас на «Эйвис», — добавил Мендес.
— Кто мог взять машину напрокат, чтобы следить за подозреваемым? — спросила Таннер.
— Грегори Хьювитт, — ответил Хикс.
— А кто такой этот Хьювитт?
— Человек, который на той неделе сдал свою машину в ремонт в «Мак-Фадден Аутободи», что в Санта-Барбаре. Во временное пользование ему выдали ту, что видела соседка Балленкоа.
— И еще раз… — настойчиво произнесла Таннер. — Кто такой ваш Грегори Хьювитт?
— Понятия не имею, — ответил Хикс, — но он, судя по всему, не работает в полиции ни Сан-Луиса, ни Санта-Барбары. В окружном управлении шерифа о нем тоже никто не слыхивал. Короче, этот парень не коп.
— Но соседка Балленкоа говорила, что он показывал ей какое-то удостоверение, — напомнил Мендес.
Вытащив из нагрудного кармана свой небольшой блокнот, детектив пролистал страницы, ища запись, которую он сделал во время разговора с Мейвис Витейкер.
— Она ничего не смогла тогда разобрать. У нее не было с собой очков.
— А может, он частный детектив? — выдвинула предположение Таннер.
Хикс с ней согласился.
— Я об этом тоже подумал, но в штате Калифорния никому с таким именем лицензию не выдавали.
— Какая разница? — встрял в разговор Мендес. — Балленкоа теперь здесь, и только это имеет значение.
— Ага, — сказал Хикс. — Дом, который он снял, находится в собственности юридического лица. Его аренда началась первого мая.
— А когда начались эти ваши взломы? — спросила женщина-детектив.
Мендес сверился с бумагами.
— Пятого мая.
— Он у вас здесь особо не церемонится… Ведет себя как дома.
Подойдя к белой доске, Мендес нанес информацию на временную шкалу. Дата, имя пострадавших и их адреса. Так он поступил со всеми случаями взлома и проникновения.
Таннер отвела себе левую сторону белой доски и записывала на ней аналогичные происшествия, зафиксированные в Санта-Барбаре до похищения Лесли Лоутон.
— Я позвонила моему знакомому в Сан-Луисе, — сказала она. — Он занимается преступлениями, направленными против чужой собственности. Кажется, Балленкоа и там наследил. Мой знакомый проверит, а потом перезвонит. Впрочем, случаи взломов и проникновений — не редкость в университетских городках. Всегда найдутся те, кто будет принимать наркотики. Наркоманы проникают в дома, крадут наркотики, деньги, за которые их покупают, или вещи, которые можно заложить в комиссионке и купить себе наркотики. Такое случается в Санта-Барбаре и Сан-Луисе. Уверена, даже много о себе мнящие детишки из Мак-Астерского колледжа покуривают травку.
— У них и травка много о себе мнит, — отрезал Мендес. — Впрочем, если кто-то влезает к тебе домой и крадет твою травку, ты вряд ли побежишь жаловаться в полицию. Я не беру в расчет случаи, когда воруют деньги или ценные вещи. Внимание надо сосредоточить лишь на тех эпизодах, когда был совершен взлом, но ничего не пропало… В данном случае важнее тот факт, что злоумышленник перекладывал вещи в доме… Ну, может, и пропали одна-две вещицы, но они не представляли никакой ценности…
— Сувениры, значит, — поняла его Таннер. — Надо будет опросить всех этих пострадавших насчет того, не устраивал ли этот благожелательный взломщик маленькой постирушки их барахла. У вас есть отпечатки с места преступления?
— Ничего не найдено, — признался Мендес. — Он уже слишком долго играет в эти игры и научился быть предельно осторожным. А у вас как?
— Тоже ничего.
Они сравнили каждое дело, каждую подробность, каждое, пусть самое незначительное, доказательство. Они изучали списки семей, в чьи дома проникли неизвестные, обращая особое внимание на возраст и пол. Во всех случаях хотя бы одна из живущих в домах девочек достигла возраста от четырнадцати до девятнадцати лет.
— Надо будет поговорить с ними, — предложила Таннер. — Вполне возможно, все эти девочки занимаются спортом. Если окажется, что Балленкоа их фотографировал, первая ниточка, считай, у нас в руках.
Мендес подумал, что подозреваемый мог знакомиться с девушками и по-другому. С Дениз Гарленд, к примеру, Балленкоа свел знакомство посредством искусства.
— Если эта медсестра Дениз Гарленд не исключение из правил, то своих будущих жертв Балленкоа тщательно отбирает, — сказал детектив. — Он знает, кто живет в этих домах. Наш мальчик старательно выполняет свое домашнее задание. Он лично знакомится с ними.
— Надо будет опросить девочек, которые там живут, — предложил Хикс. — Возможно, они знают Балленкоа. Но даже в этом случае проблема не решается. Он сошлется на совпадение. — Детектив перевел взгляд на Таннер. — Вы установили связь между Лесли Лоутон и Балленкоа?
— Он фотографировал девочку. Лесли купила у него несколько фотографий — свою и своей соперницы по корту.
— Значит, связь вы установили, но посадить его не смогли?
— Дело в том, что Балленкоа нигде не прокололся. Если он и наделал ошибок, то искать их надо где-то в другом месте.
— Любая мелочь может разрушить его оборону, — сказал Мендес. — У Балленкоа обязательно найдется слабое место. Он всего лишь человек… я надеюсь. Винс Леоне связался сегодня с представителем ПЗЛСНП. Они поищут в своих архивах похожие случаи похищения девушек в районе Сан-Диего за тот период, когда Балленкоа там жил. Винс уверен, что парню не впервой заниматься этим. Слишком уж все гладко прошло у него с Лесли Лоутон.
— Очень успокаивает, — съязвила Таннер.
Дверь распахнулась, и из-за дверного косяка просунулась голова детектива Гамильтона.
— Ваш Балленкоа — здесь!
— И зачем? — спросил Мендес, чувствуя, как сердце начинает быстрее биться в груди. Заметил ли их Балленкоа, когда проезжал мимо дома Дениз Гарленд? Собирается ли этот ублюдок снова на него жаловаться? Какой же он все-таки выродок! Сначала следит за женщинами, а когда его ловят с поличным, у этого ублюдка хватает наглости еще жаловаться на полицейских.
— Он утверждает, что подвергается преследованию.
— Опять! — воскликнула Таннер. — Этот тип ведет себя подобно голливудской старлетке. Какая жажда популярности!
— Что за хрень! — вызверился Мендес. — Где он?
— Будет беседовать с Диксоном в первой. Босс приказал мне позвать вас в комнату отдыха. Полюбуетесь на него.
Пройдя по коридору, четверо полицейских очутились в комнате отдыха. Мендес, скрестив руки на груди, встал перед самым экраном телевизора. Он насупился так, что глубокие складки обозначились в уголках его рта, прикрытых усами.
