Близи острова спокойно плавала Машка, занималась своими дельфиньими делами, ожидая утра, чтобы поиграть с Эл.
Жизнь на острове не замерла даже ночью. Все вместе это составляло единый аккорд, который проще было назвать дыхание жизни. Если бы не тревога Димки и метания Тома, это ощущение было бы идеальным. Невозможно постоянно жить в таком состоянии, она не готова. Это мука.
Только теперь она ощутила, что происходит нечто ненормальное. А что собственно не так? Она много раз слышала и читала о подобных состояниях. Ее смутило, что она невольно услышала Тома и Димку. "Надо бы освободиться от оцепенения", – подумала она. Эл поднялась и нетвердо пошла навстречу Димке. Песок под ногами напомнил сон. Эл улыбнулась.
Димка увидел ее, когда Эл выбрела из-за низенького кустарника. Ему показалось, что она идет из глубины острова. Он поспешил подойти ближе.
– Извини, что я заставила тебя волноваться, – певуче прозвучал ее голос. Он был какой-то неестественный и мягкий.
– Ты чего убежала? – спросил он.
– Мне было плохо. Не хотела, чтобы ты видел, – ответила она.
– Опять?! – У Димки был и без того взъерошенный вид, к этому добавилось выражение сострадания на лице. – Не слишком ли для одного дня?
– Слишком, – согласилась она.
Он подошел ближе, обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Что-то не так, Эл, – он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. – Ты и не ты. Изменилась.
– Что изменилось? – она хотела знать.
– Ты не такая как всегда, что ли. Взгляд шальной, словно пьяный. Улыбаешься. Ты что-то чувствуешь. Я угадал? Лицо у тебя удивительное.
"Димка, Димка, тебя не обманешь. Ты так прав, хоть и придаешь своим словам иное значение. Если бы ты однажды понял, что мир вокруг не так уж устойчив и реален…" – думала Эл.
– Я такой сон видела. – Из ее груди вырвался вздох.
– Когда ты успела? Прошло пятнадцать минут. Пойдем-ка. Надо отвести тебя домой, – говорил Димка. – Не могу остаться, брошу тебя на попечение Тома. Эл, я не сказал, что меня отправляют на днях на стажировку. Забыл совсем этим. Нужно в Академию, закончить дела, вещи собрать. Сразу как вернусь, найду тебя. Я очень волнуюсь. Не сходи без меня с ума. Хорошо?
Он врал. Она видела сегодня его назначение. Это экспедиция. Зачем он врет? Ему нужно время, чтобы что-то сделать. "Стоп, Эл. Это нечестно. У него секрет. Не нужно лезть в чужие секреты", – остановила она себя.
– Хорошо. Я буду здесь ждать, – согласилась она.
– Чего ждать? – удивился он.
– Мне есть чего ждать, и есть чему учиться. Только это мне и осталось.
– Эл, ты не в себе. Ты что задумала? – насторожился Димка.
– Не задумала, не бойся, пока ничего, – улыбнулась она. – Но собираюсь задумать. Планы меняются каждый день. Столько неизвестного.
Димка отшутился:
– Ты же говорила, что часто догадываешься, что будет.
– Верно. Это называется предвидение.
– Наверное, тяжело знать наперед, – заключил он.
– А я не знаю, секунда и, оп, – ясно как день. Но бывает крайне редко.
Димка пожал плечами.
– Какое же это предвидение? Это называется ясновидение.
Эл опять улыбнулась. Они пошли прочь от моря, туда, где озабоченный Том ходил по дому.
Том встретил их коротким приветствием:
– Добрый вечер.
Потом замолчал. Димка осмотрелся и сразу стал прощаться.
– Я вернусь скоро. Не провожайте. Не надо. Эл, возьму твой катер? Он вернется утром. Обещаю. Выспись, Эл, и эмоций поменьше.
Он ушел в темноту, час был уже поздний. Он летел на запад, ожидая, что еще увидит солнце, догонит закат.
– Где вы были? – спросил Том, – Я слышал двигатели. Давно. Искать не пошел. Где вы причалили?
Эл не думала о времени.
– У нас была поломка. Потом летали к Лондеру. Потом просто летали. Так время и прошло.
– Ты какая-то странная.
– Наверное. Земля полна неожиданностей.
Ответ Эл показался ему бессвязным.
– Ты была на Совете?
– Нет. Отменили. Перенесли.
– Надеюсь, ты ничего больше не натворила?
– Ровным счетом ничего. Клянусь.
– Ты здорова?
– В моем положении этот вопрос неуместен. Каковы критерии здоровья? У меня ничего не болит.
– Я вижу, что ты вообще не здесь.
Эл закивала головой.
– Том, это правда что ты связан с Галактисом? – спросила она, и ее взгляд стал ясным.
Том растерялся. Он хотел ей это сказать сегодня, предложить помощь, а она опередила его. Оказалось, трудно ответить: "Да". Он так давно осторожничал, что даже не думал о своей причастности. Работа, которую он делал существовала отдельно от его обычной жизни. Теперь вопрос задан в лоб. Он решился.
– Да, – твердо, сколько было духу, ответил он.
– Давно? – спросила она.
– Давно.
– Значит, ты за мной следил?
– Эл, только не думай, что я лгал. Я не притворялся. Ты мне дорога.
– Том, не надо. Я пойму. Дай мне привыкнуть к этой мысли.
– Хочу сразу внести ясность. За тобой наблюдали как за необычным явлением, но использовать тебя никто не собирался без твоего ведома. Твое знакомство с Галактисом частный случай. Его никто не планировал. Это судьба, своего рода. А вот местная Служба Времени пришельца ищет до сих пор. Они знают, что есть чужак и не один. Трое, как минимум. Ты их знаешь?
Эл отрицательно замотала головой.
– Значит, меня ищут. Есть целая служба. И много нарушителей ты опекаешь?
– Твой случай единственный в моей практике. Я знаю ход твоих мыслей. Я всегда на сколько мог был искренен. Я как человек привязался к тебе, я забыл что я – наблюдатель. Эл – ты моя семья.
– Значит, за мной следили вы, чтобы уберечь? – недоверчивым тоном спросила она.
– Ты уникальна. Ты пересекла время, внесла аномалию в этот мир, но столь незначительную, что тебя оставили. Ты встроилась в эту реальность, словно процесс естественный для тебя. Я оберегал тебя от земных служб, чтобы из тебя не сделали жертву экспериментов. Земная техника несовершенна, они не поняли, что это был скачек реального существа, но они ищут тебя.
– Зато все припомнят, когда найдут.
– Нет доказательств, – заключил Том. – Тебе нельзя сознаваться. Зря я рассказал Расселу. Ошибка. Я пошел у тебя на поводу.
– А я не доказательство? Ум Рассела на столько развит, что смог переварить эту новость. Рассел попытается узнать о Службе Времени, а, значит, и я буду знать.
– Тебя сейчас должно волновать обследование. Пока ты официально не призналась, ничего с тобой не сделают.
– Меня когда-нибудь оставят в покое, как ты думаешь? Что такое надо сотворить, чтобы меня оставили в покое? А?
– Не знаю, что будет. Эл ты не боишься, потому что не знаешь возможных последствий. От таких перемен люди либо ломаются, либо становятся сильнее. Желаю тебе второго.
Она показалась ему потерянной. Том уже не относился к Эл как к младшей. Она была взрослой в его глазах. Он внимательно вгляделся в ее лицо. Юная девушка, совсем не подумаешь, что за ее спиной трудные испытания. А сколько предстоит? К таким как она судьба сурова, в общем понимании этого слова. И если не будет трудностей естественных, она начнет искать их сама. Восемнадцать лет – не возраст, не время для глубоких размышлений и анализа, это время надежд и планов, время движения вперед. Нельзя допустить, чтобы ее жизнь превратили в кошмар. Следуя своим мыслям, он спросил:
– О чем ты мечтаешь? Вообще, не только сейчас.
– Я хочу помочь Земле.
– У-у-у, – протянул Том. – Желание достойное великого человека.
– Не смейся. Все очень серьезно. Ты же наблюдатель, должен знать ситуацию, – сказала она.
– Откуда ты знаешь, что я наблюдатель?
– Уолтер Уоллес посоветовал, если станет трудно – искать наблюдателя. Искать не пришлось.
– Я не наблюдатель, а его сотрудник, помощник, если угодно.
– Ты – наблюдатель. А кроме меня ты еще кого-нибудь пасешь?
– Некрасивое выражение, – возмутился Том.
– Извини, наблюдаешь, – поправила сама себя Эл, потом добавила, – Давай поговорим за ужином. Я, оказывается, с утра не ела.
Недолгие приготовления и разговор продолжался.
– Я ни за кем специально не слежу, – говорил Том, а сам наблюдал, как она аккуратно и медленно ест. Он старался оценить опасность своего разоблачения. Том занервничал.
Эл не была сильно голодна, просто она ощутила потребность разрядить обстановку и дать Тому время собраться с мыслями. Поэтому она осторожно отправляла в рот фрукты маленькими кусочками и медленно жевала. Говорить не торопилась. Она ждала, когда он сам продолжит беседу. Ему было нужно ее сотрудничество. Том продолжал:
