– Люди бывают жестоки, если им дать даже не шанс, а лишь легкий намек на свободу действий.
– Нехорошо так говорить. Но с другой стороны, учитывая последние события, я тебя не виню за такие слова. Когда-нибудь мы с тобой еще поспорим на эту тему. А сейчас… ты хочешь знать, что я думаю?
– Да, конечно.
– Я думаю, что хотя пол кухни на вид весьма неплох, но диван гораздо удобнее. Не хочешь в этом убедиться?
– Хочу, – ответил он и подошел к ней ближе. Еще как хочу.
Когда они, лишившись остатков сил, наконец добрались до кровати, Эйбра поняла, что Эли не любитель постельных нежностей. Впрочем, он заработал – пусть не целое очко по ее шкале, а только пол-очка, потому что не стал протестовать против нежностей с ее стороны.
Она проснулась в серых мутноватых сумерках, когда Эли повернулся, чтобы высвободиться из ее объятий.
– Ты встаешь?
– Ага. Извини, что разбудила тебя.
– Ничего страшного. Который час? – спросил он, чувствуя, что Эйбра снова обняла его.
– Около шести. Можешь еще поспать. У меня в восемь занятие, – сообщила она и поцеловала его в шею. – Какие у тебя планы?
– Как обычно. Выпью кофе и за работу.
Впрочем, погладив ее по гладкой длинной спине, Эли понял, что планы можно подкорректировать.
– Тогда у тебя есть время вместе со мной сделать несколько коротких упражнений на растяжку. В награду за это я сделаю тебе завтрак.
– А нельзя ли заняться этим прямо здесь?
Эйбра не стала протестовать, когда он перевалил ее на спину и вошел в нее, а лишь глубоко вздохнула и радостно улыбнулась:
– Прекрасный способ поприветствовать восход солнца.
Это было медленно и легко, как будто они плыли в спокойном море. Неторопливый, безмятежный контрапункт ночному безумию, грому и молниям страсти. Начало нового дня несло с собой обещание свежести, новизны и надежды на лучшее.
Ей хорошо были видны его лицо, его глаза, на дне которых темной тенью затаилась тревога. Ее натура властно требовала изгнать тени, вытеснить их светом.
Она отдалась ему ради его удовольствия, отодвинув на задний план удовольствие собственное. Она пустилась в плавное и нежное путешествие к вершине, а затем вновь устремилась вниз и в какой-то миг – их общий миг – увидела свет.
Она лежала, не выпуская его из объятий, наслаждаясь этими секундами счастья, как будто купалась в блаженстве.
– Сегодня ты должен думать обо мне.
Эли повернул к ней голову и коснулся губами ее шеи.
– Я уверен, что все будет хорошо.
– Ты специально думай сегодня обо мне, – уточнила Эйбра. – Допустим, в полдень. Будем посылать во Вселенную мощные позитивные сексуальные мысли.
Эли оторвал голову от подушки.
– Сексуальные мысли? Во Вселенную?
– Это не повредит Вселенной. Куда девают свои мысли писатели, художники, изобретатели и прочие люди творчества? – изрекла Эйбра и, подняв руки, покрутила в воздухе указательными пальцами.
– А откуда они приходят?
– Оттуда, – ответила она и, опустив руки, провела по позвоночнику Эли вниз и снова вверх. – Люди вынуждены открывать свою сущность и тянуться к ним. Положительные это мысли или отрицательные, все зависит только от тебя самой. Один из способов поймать хорошие мысли – начать день, открыв себя миру.
– Мне кажется, мы только что это сделали.
– Тогда шаг второй. – Эйбра откатилась в сторону, встала и юркнула в ванную. Сможешь достать мне шорты или спортивные брюки? Буду благодарна и за какой-нибудь шнурок – хочу подвязать волосы. Кстати, можно я воспользуюсь одной из запасных зубных щеток? Я видела их в шкафчике в ванной.
– Не возражаю. – Эли решил, что Эйбра знает о таких мелочах даже больше, чем он сам, поскольку ими занимается.
Он нашел для нее шорты и шнурок, а сам натянул спортивные брюки.
– Они слишком велики для тебя, – сказал Эли, когда она вышла из ванной.
– Ничего страшного, – ответила Эйбра, надевая шорты. – Можешь встретиться со мной в спортивном зале.
– Вообще-то я…
– Мы с тобой провели довольно много времени голыми и при очень интимных обстоятельствах, Эли.
С ней было трудно спорить, особенно когда она стояла перед ним в одних лишь шортах, обнаженная выше пояса.
– По-моему, дыхательные упражнения и упражнения на растяжку не должны вызвать никакой неловкости, – заявила Эйбра, натягивая белый топик. – Мне нужна резинка для волос. Я оставила ее в сумочке. В спортзале, – повторила она и вышла из комнаты.
Возможно, он просто рассчитывал улизнуть от занятий йогой. При чем здесь неловкость, сказал он себе. Просто он предпочитает начать день с чашки кофе, как все нормальные люди.
Эйбру он нашел в спортивном зале. Она сидела, скрестив ноги, на одном из двух ковриков. Руки на коленях. Глаза закрыты.
По логике, в огромных шортах ей полагалось выглядеть смешно. Тогда почему же она смотрится так сексуально, так умиротворенно и просто идеально соответствует ситуации?
– Садись и устраивайся поудобнее. Подыши пару минут.
– Я и так дышу целый день. И ночью тоже.
Уголки ее губ тронула улыбка.
– Я говорю о сознательном дыхании. Животом так, будто надуваешь детский шарик, только через нос, а не через рот. Долгое глубокое размеренное дыхание. Живот вздымается и опадает. Освободи свое сознание. Расслабься.
Эли был не уверен, что умеет освобождать сознание иначе, чем работая над книгой. Но сочинительство не расслабляет сознание, а, наоборот, заставляет работать. Но если ему хочется поскорее получить кофе, придется подышать.
– Теперь сделай вдох и подними руки вверх, пока ладони не встретятся, а потом выдохни и опусти руки. Вдохни и выдохни. Вдох! – произнесла она тихим спокойным голосом. – Выдох! Вверх, вниз!
После дыхательных упражнений она заставила Эли растягивать скрещенные ноги, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Вытянуть вперед одну ногу, нагнуться к ней. Вытянуть другую. Он почувствовал, что напряжение понемногу уходит из тела. Наконец Эйбра велела ему встать перед его ковриком.
И улыбнулась ему. Сквозь окно за ее спиной в комнату лился утренний свет. Попроси она его в этот миг завязаться узлом, Эли, не раздумывая, выполнил бы ее просьбу.
Но она лишь попросила его стоя повторить те упражнения, которые он выполнял, лежа на полу. Просто дышать и растягивать мышцы. Размеренно. Медленно и умиротворенно. Так, как они совсем недавно, поутру, занимались сексом.
Под конец она велела ему лечь на спину, повернуть ладони вверх и закрыть глаза. При этом она говорила о необходимости расслабиться, вдыхать свет и выдыхать тьму, и потирала кончиками пальцев его виски.
К тому времени, когда она вернула его в реальность, велев снова сесть и нагнуться вперед, чтобы – как она выразилась – запечатать опыт, у него возникло ощущение, будто он немного понежился в теплом море.
