Разрыдавшись, Хизер схватила свои вещи и выбежала вон.
– Теперь она будет считать себя жертвой, – вздохнула Морин.
– Ладно, Морин, успокойся, – ответила Эйбра и сделала глубокий вдох. – Давайте очистим воздух. Хизер расстроена. Кого-то убили. Мы все расстроены и встревожены. Я знаю, что Эли не виноват. В ту ночь, когда это случилось, я была с ним. Он не мог быть одновременно в двух местах. Моя личная жизнь – это мое дело пор, пока я хочу хранить ее в тайне. Если кого-то не устраивает моя скрытность или моя искренность – прекрасно. Если кто-то больше не хочет у меня заниматься, я верну деньги. Без проблем. Те, кто желает остаться, садитесь на коврики. Давайте, подышим.
Она раскатала свой коврик и села. Остальные сделали то же самое, Эйбра почувствовала, что напряжение уходит и к ней понемногу возвращается спокойствие.
Увы, ей так и не удалось обрести полное душевное равновесие, и она ограничила занятие одним часом.
Женщины разошлись по домам, но Морин задержалась. Эйбра знала, что та хочет подождать ее.
– Ко мне заедем или к тебе? – поинтересовалась Морин.
– Ко мне. Мне через час ехать заниматься уборкой дома, так что надо успеть переодеться.
– Отлично. Тогда можешь подбросить меня. Я пришла сюда пешком.
– Сливочное мороженое с сиропом вчера делала?
– Пекла этим утром штрудель. Наверное, это я зря, но я существо слабое.
– Приготовься быть ещё более слабой, – предупредила ее Эйбра, когда они вышли на улицу. – Я пекла шоколадное печенье.
– Да ну тебя!
Они сели в машину.
– Пытаюсь установить источник.
– Источник – полная идиотка.
– Может, ты и права, – вздохнула Эйбра. – Она и впрямь идиотка, но и все мы тоже, время от времени.
– Хизер – идиотка по определению.
– Нет, по определению она сплетница. Нам с тобой ведь тоже иногда нравится посплетничать. Я пытаюсь не забывать, что у нее есть дети и она заботится о них. Но у меня-то детей нет.
– А у меня есть, но я вижу, что она излишне чадолюбива. Будь у нее такая возможность, она вживила бы своим детишкам чипы с Джи-Пи-Эс, чтобы постоянно знать, где они находятся. Она просто не в состоянии проявлять терпимость и понимание. А сегодня она вообще хватила через край. Все, включая ее лучшего друга Винни, это знают. Господи, Эйбра, как же она злорадствовала, увидев в Блафф-Хаусе полицию!
– Знаю, знаю. – Скрипнув тормозами, Эйбра остановила машину перед домом. – Это потому, что именно она объявила о приезде полиции. Слава богу, Хизер не успела позлословить в адрес Эли. Тут уж не ждите от меня никакой терпимости и понимания. – С этими словами Эйбра выбралась из машины и, захватив сумочку, хлопнула дверцей. – Я злая как черт.
– Я тоже. Давай лучше полакомимся шоколадным печеньем.
– Знаешь, Морин, я бы хотела съездить к нему, – призналась Эйбра, подходя к двери. – Только боюсь, что этим могу ему навредить. И еще мне хотелось бы найти сейчас Хизер и влепить ей пощечину. Хотя от этого мне стало бы совсем паршиво.
– Верно, но сам процесс доставил тебе бы удовольствие.
– Согласна, – ответила Эйбра и, оставив сумочку на столике в прихожей, вошла в кухню. Здесь она взяла тарелку с печеньем и сорвала с нее пищевую пленку.
– Что было бы, если бы пощечину ей дала я, а ты бы просто наблюдала? – спросила Морин, пока Эйбра ставила на плиту чайник. – Тебе было бы так же паршиво?
– Наверно. Она думает, будто я лгу, создавая алиби Эли, который, по ее мнению, убил Дункана. На ее лице как будто было написано «Бедняжка, я так переживаю за тебя».
– Ненавижу такие лица – посочувствовала Морин и потянулась за печеньем. – От них разит фальшью и лицемерием.
– Если она считает, что я лгу, то, возможно, и полиция того же мнения. Это меня беспокоит куда больше.
– У полиции нет причин подозревать тебя во лжи.
– Но ведь я с ним сплю.
– Этого не было, когда произошло убийство.
– Зато сплю теперь. – Прежде чем заняться приготовлением чая, Эйбра взяла еще одно печенье. – Мне нравится с ним спать.
– Я так и подумала.
– Он хорош в постели.
– Ты едва ли не хвастаешься, но все равно, продолжай.
Издав короткий смешок, Эйбра сняла с кухонного стола вазу с ирисами, переставила ее на стол для разделки продуктов и достала чашки.
– Это фантастический секс.
– Бездоказательное высказывание. Попрошу примеры.
– Мы сдвинули кровать.
– Люди часто сдвигаю кровати, кушетки и столы. Это называется перестановкой мебели.
– Мы сдвинули кровать, занимаясь сексом.
– Такое случается.
Эйбра покачала головой и потянулась за ручкой и блокнотом.
– Вот кровать, – начала она чертить план. – Когда мы только в нее легли, она стояла напротив этой стены. Когда мы закончили, она оказалась вот здесь. – Она провела линию. – Отсюда – туда. Кровать переехала в другой конец комнаты.
Продолжая грызть печенье, Морин с любопытством посмотрела на рисунок.
– Ты сочиняешь.
Эйбра улыбнулась и театральным жестом приложила руку к сердцу.
– Кровать на колесиках?
– Нет, не на колесиках. Мощь долго сдерживаемой и обретшей свободу сексуальной энергии – страшная сила. Она творит чудеса.
– Теперь я завидую. Но могу легко отбросить это чувство, поскольку точно знаю, что Хизер ни за что не сдвинула бы с места эту кровать.
– А я скажу тебе, что меня разозлило в Хизер. Она повела себя так, будто я такая же толстокожая, как те дуры, что пишут письма в тюрьмы сидящим там убийцам. Будто я способна влюбиться в маньяка, задушившего шестерых женщин ботиночным шнурком. Я не знаю, как Эли справится с этой проблемой, клянусь тебе. Это трудно сделать, когда над твоей головой постоянно висит облако подозрения.
– Надеюсь, ему сейчас не так тяжело, как раньше. Ведь теперь рядом с ним ты.
– Конечно, легче, – ответила Эйбра и снова вздохнула. – Хочу верить в это. Он мне не безразличен.
– Ты влюбилась в него? Но ведь вы знакомы всего несколько недель!
– Не могу сказать точно, что люблю. Но и не могу сказать, что не люблю. Повторяю, он мне не безразличен. Я поняла это, когда увидела его в первый раз. Но тогда скорее это было сочувствие. Он выглядел таким несчастным, таким усталым, таким грустным. И при этом его душила злость. Ему было тяжело. Когда я узнала его ближе, сочувствие никуда не делось. Но вскоре я поняла, что начинаю его уважать. Уважать за мужество, с которым он встретил свалившиеся на него несчастья. Он мне симпатичен, он кажется мне привлекательным, и, да, наверно, я влюблена в него.
– В тот вечер в пабе мне показалось, что у него хорошее настроение, что ему нравится обстановка и наша компания. Ведь он, наверное, долго чувствовал себя одиноким.
