Антуан Пинэ, — есть тенденция видеть вещи такими, какими они ему кажутся, и кроме того, генерал крайне высокомерен. Его преследует мания необходимости подчинить себе все».
Впрочем, есть и иные точки зрения. Де Голль, по мнению госсекретаря Соединенных Штатов Генри Киссинджера, хотел восстановить ощущение собственной значимости у страны, охваченной чувством проигрыша и уязвимости. Франция понесла страшные потери в Первую мировую, была разгромлена в сороковом, проиграла безнадежные колониальные войны в Индокитае и Алжире. Де Голль после стольких разбитых вдребезги надежд и мечтаний, рассеявшихся словно дым, счел необходимым компенсировать глубоко укоренившееся в обществе чувство непрочности и неуверенности высокомерно-властным поведением.
Заняв президентское кресло, он вызвал к себе американского генерала, командовавшего войсками на территории Франции, чтобы выяснить дислокацию его частей и соединений. Генерал доложил.
— А ядерное оружие? — спросил де Голль.
— Господин президент, мы можем обсуждать этот вопрос только один на один.
Все вышли. Генерал извиняющимся тоном сказал:
— Господин президент, этого я не могу сообщить даже вам.
Де Голль выпрямился во весь свой рост и произнес:
— Это последний раз, когда американский генерал позволяет себе так разговаривать с президентом Французской Республики.
Многих европейских руководителей — не только де Голля — мучило страшное видение: когда-нибудь Москва и Вашингтон договорятся, подпишут договор о ненападении, американские войска уйдут из Европы и заберут с собой атомный зонтик. Свой континент они надежно прикроют межконтинентальными ракетами. А Европе придется самой себя защищать.
Лондон и Вашингтон понимали, что им нужно перетащить де Голля на свою сторону. В мае 1961 года президент Джон Кеннеди поехал в Париж. Этой встрече предшествовал неудачный путч во Франции.
Крайне правые офицеры, которые решили не допустить ухода Франции из Алжира, создали секретную вооруженную организацию (ОАС) и подняли восстание. К ним присоединилось примерно пятнадцать полков. Руководители восстания пригрозили, что «лица, непосредственно принимавшие участие в отказе от Алжира и Сахары, предстанут перед военным трибуналом, специально созданным для рассмотрения преступлений против безопасности государства».
Первым мятежники собирались наказать де Голля. Франция растерялась и, возможно, была готова капитулировать перед мятежниками. Но де Голль действовал жестко и уверенно. Он ввел чрезвычайное положение, прекратил морское и воздушное сообщение с Алжиром. Приказал арестовать тех военных, которые могли бы поддержать мятежников. Генерал выступил по телевидению. Он надел военную форму и потребовал не подчиняться приказам мятежников. Речь была несколько патетической, но де Голлю она удалась. «Француженки и французы! Помогите мне!» — говорил он.
Генерала услышали. Его твердая позиция произвела впечатление на тех, кто присоединился к бунтовщикам. Мятеж быстро подавили. Мятежники, которым удалось ускользнуть от правосудия, попытались отомстить де Голлю.
9 сентября 1961 года ночью в Париже на дороге, которая ведет из Елисейского дворца в Коломбэ, мятежные офицеры из секретной вооруженной организации попытались взорвать машину де Голля. В автомобиле находились еще и жена де Голля, его адъютант и охранник. Машину охватил огонь — это воспламенилась детонирующая смесь, но десять килограммов пластической взрывчатки по счастливой случайности не взорвались.
Мятежные генералы придерживались проамериканских позиций и были сторонниками тесного сотрудничества с НАТО. Озабоченный развитием событий американский посол в Париже предложил французскому президенту военную помощь в борьбе с повстанцами. Шарль де Голль отверг предложение. Президент был возмущен попыткой посольства вмешаться в его дела. Но возмущение было не по адресу. Как раз американский посол потребовал от резидентуры ЦРУ не поддерживать противников де Голля. Но было поздно. Визит Джона Кеннеди в Париж прошел плохо потому, что французский президент был во власти своего раздражения.
13 февраля 1960 года на полигоне Регган в самом центре пустыни Сахара, в Алжире, была испытана первая французская ядерная бомба. Там, во французской Сахаре, проводились и дальнейшие испытания. В апреле 1961 года, когда французские военные подняли мятеж и потребовали от правительства не предоставлять независимость Алжиру, полным ходом шли приготовления к очередному испытанию на полигоне. Ученые предложили генералу, который руководил работами, провести испытание немедленно, чтобы мятежники не попытались захватить оружие. Через три дня пришел приказ президента провести испытания.
(Так же поступят и США в 1975 году, накануне падения Южного Вьетнама. Там находился исследовательский реактор: американцы вывезли на самолете все ядерные материалы, чтобы они не достались северным вьетнамцам.)
Шарль де Голль был невероятно доволен успешными испытаниями. Рассказывают, что президент кричал:
— Да здравствует Франция!
Напрасно США и Англия пытались его остановить, ООН пугала опасностью заражения атмосферы, а Нигерия даже разорвала дипломатические отношения с Францией. Де Голль отнесся к этому высокомерно-иронично:
— Забавно, что эти страны, которые так резко выступили против Франции, молчали, пока США и СССР осуществили больше двухсот ядерных испытаний. Франция сумела доказать, что способна самостоятельно совершить ряд научных, технических и промышленных подвигов, необходимых для создания атомного оружия. Теперь Франция обрела независимость.
Ради бомбы Шарль де Голль был готов ссориться с американцами.
Французов раздражала американская монополия в политических и стратегических органах НАТО. Шарль де Голль требовал, чтобы европейские страны на равных правах с американцами участвовали в принятии стратегических решений. Зная настроения де Голля, канцлер ФРГ Конрад Аденауэр внушал Джону Кеннеди, что НАТО являет собой жалкое зрелище, парализовано и медленно умирает. Члены Североатлантического блока не выполняют свои обязательства. Консультаций мало. В НАТО нет жизни. Для поднятия духа необходимо, чтобы Вашингтон консультировался с союзниками по важнейшим вопросам обороны и безопасности. Для начала Соединенные Штаты должны понять, какие значение НАТО имеет для них самих.
Кеннеди приехал в Париж и попытался уговорить де Голля отказаться от собственного ядерного оружия. Кеннеди предложил в порядке компенсации передать под командование НАТО подводные лодки, вооруженные ядерными ракетами «Поларис», что создаст европейские средства сдерживания. Кроме того, американский президент твердо обещал пустить в ход ядерное оружие, чтобы защитить Западную Европу от Советского Союза.
Но Джон Кеннеди не смог ответить на конкретный вопрос де Голля: в каком именно случае американцы нанесут ядерный удар по целям в Советском Союзе.
— Я не удивляюсь тому, что не могу получить конкретный ответ, — заметил де Голль, — хотя этот вопрос имеет для моей страны важнейшее значение. Что касается передачи подводных лодок с «Поларисами» в ведение Североатлантического блока, то это ничего не изменит. Военными силами НАТО тоже командуют американцы, так что решение о запуске ракет все равно будет приниматься в Вашингтоне.
НАТО, говорил французский президент, было создано в тот момент, когда все было просто. Считалось, что американской сдерживающей мощи достаточно для защиты Западной Европы, поэтому все согласились, чтобы Америка командовала Объединенными вооруженными силами и решала основные политические вопросы.
Теперь ситуация изменилась. Даже если у Советского Союза
