- А, ну, теперь понятно, почему она такая злая,- сообразил Унгар.- А вот, почему она на тебя сердится?
- Понимаешь, я сам ей сказал, что это я вернул ей душу,- признался Месхет.
- Ну, ты даёшь,- удивился начальник охраны.- Кто же женщинам рассказывает правду?
- Это у тебя большой опыт общения с женщинами,- возразил жрец.- А я по жизни больше серьёзными делами занимался. Откуда я мог знать, что после возращения души, Изида так быстро постареет. Но и не это главное, по крайней мере, для нас с тобой.
- Так, что ты ещё успел ей рассказать по своей неопытности?- ехидно спросил Унгар.
- Да, я тут совсем ни при чём,- оправдывался Месхет.- Царица сама откуда-то узнала, кто является главным организатором заговора, во время которого пытались убить её сына. Я думаю, что она подозревает меня.
- Если бы так,- засомневался начальник охраны,- то ты бы живым от неё не вышел.
- А она и хотела меня казнить,- сообщил месопотамец.- Просто, я сказал, что могу, забрать у неё душу и пообещал, что после этого она снова станет молодой.
- Это ты вовремя придумал,- одобрил Унгар.- А что, ты и вправду умеешь забирать душу?
- Давай обойдёмся без твоих глупых шуток,- предложил Месхет.- Хотя, если я могу возвращать душу, то при желании, наверное.... Ну, не будем отвлекаться. Мне удалось выиграть какое-то время. Но, если возвратится сын дьявола, то нам мало не покажется. Надо срочно, что-то предпринять.
- Да, дела,- обеспокоился Унгар.- И зачем только тебе понадобилось возвращать Изиде душу? Всё было так хорошо. У Изиды - молодость, у нас - спокойная жизнь. Все были довольны. Мы с тобой жили и не тужили. В конце концов, это была её душа. Ну, и пусть бы она делала с ней что хотела.
- Что ты говоришь, Унгар?- возмутился Месхет.- Да, где это видано, чтобы люди душой своей торговали, как на базаре семечками. Не для того Бог даёт душу людям, чтобы они её потом на размен выставляли. И, напрасно, ты думаешь, что в этом всё дело. От кого, по-твоему, царица узнала о главных зачинщиках заговора? То-то и оно, что от сына дьявола. А он ей об этом всё равно бы рассказал. И не имеет никакого значения, была бы тогда душа у Изиды или нет. Просто без души она для дьявола более удобная. Далюсу так легче было бы ею управлять. Но нам сейчас о другом думать надо. Как выкрутиться из этой ситуации?
- Есть только один способ укоротить строптивый нрав царицы,- проговорил Унгар.- Необходимо вновь обратиться за помощью к армии. Царица вместе со своим сыном задумала установить новые порядки в Египте. Вот, только сын то её так и остался незаконнорожденным. Я уверен, что армия нас поддержит. Военные не станут подчиняться самозванцу. Главнокомандующий - мой хороший приятель. Я расскажу ему всё, как есть. Пусть вводит армию в Александрию. Посмотрим, что тогда скажет Изида. Придётся ей умерить свои аппетиты в отношении трона. Вот, только амазонки у входа без боя меня не выпустят. А нам сейчас шум ни к чему.
- А никакого шума и не будет,- спокойно сказал Месхет.- Дело в том, что амазонкам приказано не выпускать только меня. На твой счёт у них никаких распоряжений не было. Ты им скажи, что приказ царицы надо выполнять точно. Уверен, что они тут же тебя пропустят. Ты не обижайся на меня Унгар, но я заметил, что все военные, когда дело касается приказов их начальников, становятся туповатыми. А амазонки хоть и женщины, но всё же военные.
- Ладно, не обижаюсь,- добродушно согласился начальник стражи.- Я, честно говоря, и сам уже это заметил. А ты молодец. Я, насчёт амазонок, как-то и не сообразил.
- Торопись,- серьёзно проговорил Месхет.- А то я волнуюсь, как бы у Изиды планы не изменились. У женщин планы могут меняться вместе с настроением или с изменением погоды за окном. А настроение у женщин так же непредсказуемо, как и пути Господни.
45. Исход из Назареи.
Иосиф зашёл в комнату грознее дождевой тучи. Не поздоровавшись с женой, он сел за стол и положил перед собой руки, плотно сжав кулаки.
- Что-то случилось?- поинтересовалась Мария.
Муж, молча, продолжал смотреть в одну точку. Обычно он так себя вёл, когда случались большие неприятности. Мария, зная привычки своего мужа, тут же попыталась разрядить обстановку и предложила:
- Иосиф, давай я тебя покормлю. Я приготовила твои любимые сырники. У нас ещё осталось персиковое варенье, которое ты так любишь.
- Твой сын меня в гроб загонит раньше времени,- хмуро произнёс Иосиф.
- Что там опять произошло?- взволновано спросила Мария.- Чем он опять тебе не угодил?
- На этот раз не мне,- пояснил Иосиф.- Я уже давно привык к его выходкам и стараюсь не обращать на них внимание. Он сорвал молитву в синагоге. Меня только что встретил на улице ребе и сказал, что во время службы в храме, Иегуа пожаловал туда со своими дружками, которые почему-то называют его "учителем", и выступил там с такой проповедью, что несчастному ребе и его помощникам пришлось выталкивать их взашей. Ребе сказал, что всё это безобразие закончилось дракой.
- А что же Иегуа такого наговорил?- всполошилась Мария.
- Откуда я знаю?- продолжал злиться Иосиф,- меня же там не было. Ребе сказал, что, если Иегуа не прекратит свои выходки, то нас выгонят из Назареи. Я уже не знаю, что с ним делать?
В этот момент в комнату вошёл Иегуа. По выражению лиц отца и матери, парень понял, что обстановка в доме накалённая.
- Здравствуй, отец,- приветливо произнёс Иегуа.- Ты чем-то расстроен?
- Он ещё спрашивает,- раздражённо проговорил Иосиф.- Послушай, Иегуа, ты, что специально это делаешь?
- Что делаешь?- переспросил парень.
- Перестань претворяться, будто ты не понимаешь, о чём идёт речь,- разгневался Иосиф.- Ребе мне всё рассказал о твоей выходке в синагоге. Ты, что не понимаешь, чем это может закончиться? Нас могут выгнать из Назареи. Куда мы, по-твоему, тогда пойдём? Мне уже семьдесят лет. У меня уже нет сил, начинать жизнь сначала.
- Я ничего такого не делал в синагоге,- попытался оправдаться Иегуа.- Я только попросил ребе, чтобы он объяснил простыми словами то, что написано в торах и Талмуде. Я же не виноват, что он не смог этого сделать. Потом я у него спросил, зачем всё время читать то, что невозможно объяснить обычными словами? Ведь всё равно никому ничего не понятно. А ребе начал кричать, называть меня богоотступником и богохульником. Я ему ответил, что я ни от кого не отступал, а уж тем более никого не хулил. Просто я хочу понять, чему нас учит Бог иудеев. Вот, после этого и началась драка. Но ребе первый набросился на нас со своими помощниками. Мы только защищались.
