- Кто это мы?- поинтересовался Иосиф.- С кем ты связался? Откуда только взялись эти твои друзья-бездельники. И почему они тебя называют "учителем"?
- Они не бездельники,- возразил Иегуа.- Андрей и Симон - рыбаки, Иоанн и Матвей - каменщики, а Иуда - ещё учится, он хочет понять мир, в котором мы живём.
- Послушай, Иегуа,- произнёс Иосиф,- тебе, что больше всей надо? Зачем ты пристаёшь с дурацкими вопросами к ребе? Ты, что не можешь, как все нормальные люди сходить в храм, если тебе так нравиться там бывать, спокойно слушать священника и не раздражать людей своими мудрствованиями? А твои друзья и есть настоящие бездельники и смутьяны. Знаю я этих "рыбаков" Андрея и Симона. Бросили они своё занятие, и рыбу давно не ловят. Они и семьи свои бросили. Их жёны жалуются, что они совсем не заботятся о них. И ты хочешь сказать, что это нормальные и порядочные люди? Иегуа, что я тебе сделал плохого? Почему ты не даёшь мне спокойно дожить в родном моём городе, отпущенные мне Богом года? Может, я чем-то тебя обидел?
- Что ты говоришь, отец?- виновато сказал парень.- Я не хотел причинить тебе страдания. Просто, наверное, мы по-разному с тобой понимаем смысл жизни. Но я не хочу, чтобы мы стали врагами. У меня нет намерения, с тобой ссориться. Ты прав, я невольно разрушаю твою жизнь и причиняю тебе боль и страдания. Не сердись на меня. Я уйду из дома. Пойду в Иерусалим. Хочу повидать столицу, людей, которые там живут. Может, они меня поймут и услышат.
- Люди везде одинаковые,- проговорил Иосиф.- Что в Назарее, что в Иерусалиме - разницы никакой. Вряд ли ты найдёшь там понимание. Я тебя из дома не выгоняю, но и удерживать не стану. Решил уходить, уходи. Может, и вправду тебе родной дом стал тесен? Делай, как считаешь нужным, в конце концов - это твоя жизнь. Только эти твои проповеди - вещь не безопасная. Ты ими раздражаешь священников, а у них - власть. А власть не любит умников. А, вообще-то, мне порой кажется, что ты не мой сын. Не обижайся на меня за это.
Иосиф посмотрел на Марию. Женщина склонила голову и плакала. Иегуа подошёл к матери, обнял её, поцеловал и вышел из дома.
46. Бунт в Александрии.
Не бывает лучшей погоды, чем в осенний солнечный день. И не в сентябре, когда солнце, ещё не желая расставаться с летом, может показать свой строптивый характер. Другое дело в октябре, когда светило уже смирилось с тем, что ему придётся на время умерить пыл и перестать мучить людей своей неуёмной энергией хотя бы месяца на три, четыре, по крайней мере, до весны. Такие дни просто сказочные. Мягкие солнечные лучи, слегка прикасаясь к лицу, приятно ласкают кожу и навевают сладко-тоскливые воспоминания об уходящих тёплых днях. И становится немного грустно, как будто что-то потерял навсегда, и неумолимое время безвозвратно ушло и больше никогда не возвратится.
Марк Цинтерий и Сирень быстро продвигались по улицам Александрии, направляясь во дворец к царице. Наместника совершенно не радовал октябрьский солнечный день, у него было неспокойно на душе. Марку казалось, будто должно случиться что-то нехорошее. На мгновение у него даже возникла мысль:
- А не связаны ли мои переживания с этой девушкой? Странная она, какая-то. Создаётся впечатление, что Сирень не та, за кого себя выдаёт.
Цинтерий тряхнул головой, словно пытался освободиться от навязчивых подозрений. В это время они приблизились к дворцу.
- Доложите царице, что наместник Римской империи на Востоке хочет встретиться с ней,- сообщил Марк стражникам у главного входа.
Один из солдат побежал передать пожелание Цинтерия. После непродолжительного ожидания, вышла начальница личной охраны Изиды и сказала:
- Великая царица согласна принять наместника Цинтерия.
И тут же на лице у Диании появилось удивление, когда она увидела девушку, стоявшую рядом с Марком.
- Это ты, Сирень?- с сомнением в голосе спросила амазонка.- А ты откуда взялась? А, где сын царицы? Он жив?
- На эти и другие вопросы,- проговорила девушка,- я могу отвечать только после личного разрешения Великой царицы Изиды. Я прибыла сюда вместе с наместником Цинтерием по очень важному и секретному делу. Надеюсь, ты не станешь нас задерживать.
- Ладно,- согласилась Диания,- следуйте за мной. Хотя, насчёт тебя, Сирень, царица не давала мне никаких указаний.
- Как же она могла дать тебе указания,- резонно заметила девушка,- если царица не знала, что я здесь? Но я уверенна, что она захочет узнать о судьбе своего сына непосредственно от меня. Может, ты думаешь иначе?
- Возможно, ты и права,- предположила Диания и проследовала во дворец.
Марк и Сирень поспешили за ней. Так, как встреча с римским наместником носила официальный характер, то Изида должна была принимать его в тронном зале. Хотя, в последние дни царица избегала показываться на людях. Она даже отменила несколько визитов иностранных послов. Причиной этого являлась её внезапно возникшая старость. Царица не то, что не хотела показываться перед кем бы то ни было в таком ужасном виде, ей даже жить не хотелось. До такой степени ухудшилось её настроение. Но римского наместника Изида решила принять по всем правилам.
Шёлковые шторы в зале полностью распахнули. Солнечные лучи беспрепятственно проникали в помещение, падали на золотые инкрустации и множественные самоцветные камни, которыми были украшены стены и колонны, заставляя их красочно блестеть переливаться разнообразием огней. Изида рассчитывала, что такое великолепие отвлечёт внимание наместника от её удручающего вида. В зале находились только амазонки из личной охраны царицы. Ни одного из придворных не позвали на приём, хотя это и было нарушением дворцового этикета.
Уловка Изиды не возымела задуманного эффекта. Как только Цинтерий вошёл в тронный зал, он сразу заметил разительные перемены во внешнем облике Изиды. Перед наместником на роскошном золотом троне восседала женщина преклонного возраста, с трудом напоминающая ту Изиду, которую он встречал на празднике накануне. Цинтерий вышел на середину залы и остановился. Царица внимательно посмотрела на Марка и по его выражению лица поняла, что скрыть свою старость ей не удалось. Изиду несколько насторожило то обстоятельство, что наместник пришёл ни один. Но ослабевшее зрение царицы не позволяло ей разглядеть юную спутницу Цинтерия, которая стояла позади, слева от наместника. Цинтерий склонил голову в знак приветствия и уже хотел произнести первые слова, но Изида опередила его своим вопросом:
- Кто это с тобой, наместник? Может, ты привёл свою жену, чтобы представить её мне? А мне доложили, что у тебя есть ко мне какое-то серьёзное дело. Но мне, кажется, что я знаю эту девушку.
