Утром следующего дня в кабинете Сергея Георгиевича без предварительной договоренности появился молодой человек и представился:
— Николай Васильевич. Не удивляйтесь, мы с братом являемся гражданами России, родились здесь и живем здесь. Как говорят, китаец русского розлива. Я по поводу аренды общежитий.
Сергей Георгиевич подошел к нему и поздоровался.
— Пойдем, посмотрим помещения, — предложил Сергей Георгиевич.
Николай Васильевич улыбнулся и признался:
— Я уже смотрел вчера вечером, — заметив удивленный взгляд Сергея Георгиевича, он объяснил: — У меня несколько предложений, решение надо принимать быстро. Пришлось слукавить, сказать охраннику, что Вы в курсе.
— По тому, что Вы пришли, надо полагать, что здания вас устраивают, — сделал вывод Сергей Георгиевич.
— Да, устраивают. Но оформлять будем пока только одно. Сделаем ремонт, начнем подбирать клиентов, а параллельно приступим к ремонту другого здания, тогда же оформим аренду второго здания.
— Чем будете заниматься?
— Будет общежитие для китайцев, китайцев из Китая, — с улыбкой пояснил Николай Васильевич, — которые торгуют на вещевых рынках кожными изделиями.
— Почему такая узкая специализация? — поинтересовался Сергей Георгиевич.
— Это знакомая область и люди знакомые.
Потом был договор, большие поступления в университет, позволяющие решать многие вопросы, включая и ремонт аудиторий. Были бесконечные проверки различных силовых структур, большие и маленькие провокации, угрозы. Но это другая история. Был еще университет и люди, работающие там, которые вместе преодолели безумные девяностые годы. И это была другая история. К каждой из этих историй оказался причастен Сергей Георгиевич, но это уже его история.
День второй, вечер
Сергей Георгиевич вошел в кухню и увидел, что все женщины сидят за столом и внимательно смотрят телевизор. Не нарушая тишины, он взял свободный стул и также сел у стола. Шла передача о Джоне Голсуорси, показывали отрывки из фильма «Сага о Форсайтах». Сергей Георгиевич вспомнил, что Татьяна Александровна в разные времена несколько раз перечитывала книгу.
В процессе просмотра передачи Татьяна Александровна иногда выдавала полезную информацию об актерах, режиссере. Короткими репликами она и Наташа быстро обсудили, какая экранизация книги им больше нравится. Сергей Георгиевич всегда удивлялся знаниям супруги в области театра и кино, где и когда она получала информацию? Особенно это было трудно в годы их молодости, тогда не было глянцевых журналов, а выпускались в ограниченном количестве один или два журнала про кино и театр.
Он смотрел на супругу, поглощенную фильмом. Знакомые черты лица менялись из-за переживаний. Как-то она призналась, что в ее налаженной и спокойной жизни не хватает переживаний, адреналина, поэтому она с наслаждением смотрит классику, отечественную и иностранную. Она знала, что Сергей Георгиевич не был поклонником этих, как она определяла, переживательных фильмов, поэтому старалась смотреть их в записи одна.
— Сергей, скоро закончится, потерпишь? После фильма будем ужинать, — предложила Татьяна Александровна.
Сергей Георгиевич кивнул, осторожно приблизил к себе журнал «Семь дней» и стал решать судоку в конце журнала. Он погрузился в решение и перестал обращать внимание на телевизор. Передача неожиданно закончилась. Наташа и Маша одновременно произнесли:
— Да-а-а.
Какое-то время они молча сидели, очевидно, переосмысливая переживания, потом Татьяна Александровна сказала:
— Девочки, накрываем стол. А ты убери журнал, мешает.
— Нашли виновника задержки ужина, — с улыбкой сообщил Сергей Георгиевич. — У меня новость.
Все остановились и стали ожидать, когда Сергей Георгиевич сообщит новость.
— Папа, не тяни, мы все напряглись, уже сообщай новость, — попросила Наташа.
— Ладно, не буду мучить. Завтра приедет Юрий Михайлович.
— Надеюсь, с ночевкой? — спросила Татьяна Александровна.
— Отлично, — обрадовалась Наташа. — Маша, это папин друг с первого класса.
Маша неожиданно напряглась, все заметили это, и она решила уточнить:
— Это сколько лет вы дружите?
— Много, Маша, — поспешил внести ясность Сергей Георгиевич. — Почти шестьдесят лет, точнее более пятидесяти пяти. Так долго большинство российских мужчин не живут.
За столом разговор шел немного о политике, немного об искусстве, немного о жизни. Темы задавала новостная передача по телевизору, а присутствующие их развивали. Маша ловила себя на мысли, что ей уютно, приятно. Какое-то неуловимое ощущение радости и спокойствия возникло у нее внутри. Ей вспомнилось определение счастливых и несчастливых семей, данное Львом Толстым. Возможно, подумала она, счастливые семьи отличаются тем неуловимым ощущением, которое возникает при общении в семье?
* * *
Какое-то неуловимое и необъяснимое ощущение возникало у Маши в последние дни. Такого она никогда не испытывала. Она всегда была с мамой, мама — это вся ее семья, к этому она привыкла. Все другое растворилось во времени, все другие люди ушли по разным причинам, оставив озлобленность, которая с годами сменилась эгоизмом и холодностью.
Это новое ощущение стало незаметно возникать в конце первой недели их жизни в доме Олега Борисовича. Дом произвел на Машу впечатление, но она ничем не показала своей радости, сделав вид, что ее это не волнует. После квартиры, в которой они жили с Ольгой Петровной, дом казался огромным, позволяющим реально уединиться, что было исключено в их квартире. Комната, в которую вселилась Маша, была раза в три больше ее прежней комнаты. Мебель было предложено заменить по усмотрению Маши, что она и собиралась сделать в ближайшие дни после переселения. Но прошло несколько дней, и массивные письменный стол и гардероб стали ей нравиться, давая Маше некую уверенность и защиту.
На третьем этаже, куда вела отдельная лестница, располагался офис Олега Борисовича, где работали серьезные люди, которые были вежливыми при редких встречах, но они почему-то не улыбались. Ни Маша, ни Ольга Петровна не были допущены в офис. На робкую попытку Ольги Петровны узнать, что там, Олег Борисович отшутился и уверил, что при холостяцкой жизни ему было удобно, чтобы офис был рядом, но в ближайшее время они съедут, а этаж он предоставит Ольге Петровне и Маше на их усмотрение.
Жизнь постепенно утрясалась, входила в привычный ритм, и Маше было немного стыдно за свое поведение по отношению к Олегу Борисовичу. Его робкие попытки уйти от официальных форм общения, внести теплоту натыкались на резкое невосприятие, характерное для тинейджеров. Олег Борисович делал вид, что ничего не замечал, а мама с укором смотрела на дочь. Они понимали, что нужно время, чтобы смягчилось застывшее ощущение несправедливости жизни из-за отца.
В конце второй недели совместной жизни, а это был воскресный день, шел занудный дождь, который и в мае, и в августе напоминает осень. Никому не захотелось покидать коттеджный поселок, все лениво занялись своими делами. Было около двенадцати часов, когда Олег Борисович заглянул в комнату Маши.
— Маша, дождь кончился, подсохло. Хочешь, я буду тебя учить водить машину?
От неожиданности предложения Маша обомлела, поэтому переспросила:
— Что делать?
— Водить машину, — с некоторой долей растерянности произнес Олег Борисович, словно он усомнился в целесообразности своего предложения. — Только ты маме пока ничего не говори.
Через минуту Маша была у задней выходной двери дома, и ей пришлось подождать, пока подойдет Олег Борисович. У входа стояла небольшая серебристая машина.
— Думаю, что это машина подойдет для учебы. Объем двигателя у нее небольшой, страшных последствий не будет. Автоматическая коробка — для учебы в самый раз, сегодня будем пользоваться одной педалью — педалью тормоза. Чуть отпустила — машина поехала, нажала — остановилась. Учить буду ездить, а теорию освоишь в автошколе как положено, когда придет время получать права. Сегодня будим учиться заводить и трогать с места.
С этими словами Олег Борисович передал ей ключи от машины. Маша пыталась быть сосредоточенной, но страх сковывал руки, ключи неестественным образом были зажаты в кулаке. Олег Борисович не стал обращать внимание на ее состояние, понимая, что скоро это пройдет. Спокойно и уверенно он стал говорить:
— Отложи ключ. Возьми руль двумя руками. Правой ногой нащупай педали. Справа — газ, слева — тормоз. Не отрывая пятки правой ноги, поочередно нажимай педали. Не пытайся смотреть.
