нет. Они сказали, что проедут и посмотрят.
– И вы их пропустили? – спросил Платон.
И прикусил язык, потому что на него как на идиота посмотрели все: и Ада, и Илья, и Беликов, потому что было абсолютно понятно и то, почему охранник посёлка пропустил людей из внедорожника, и то, почему потом не позвонил в полицию.
– И вот что я вам скажу, ребята: они про вас знают.
– Что? – не сдержался Илья.
– Что вы имеете в виду? – упавшим голосом спросила Ада.
А Платон судорожно вздохнул, но промолчал.
– У нас по всем улицам видеокамеры расставлены, – напомнил Беликов. – Я тех людей пропустил, а сам пошёл смотреть, куда они подадутся, и точно вам говорю: они хорошо знали, куда нужно ехать. Сначала отправились к старому дому Руслана, походили вокруг него, убедились, что он пуст, поговорили с соседом – там сейчас один только Жигалин живёт. Потом побывали у вашего дома, Илья, и у вашего, Платон. Потом поехали к вам. – Беликов посмотрел на Аду. – Ваша соседка с ними говорила.
– Лилия Николаевна до сих пор здесь?
– Нет, другая соседка, – ответил Беликов. – Розалия.
– Розалия их пустила? – удивилась Ада.
– Не впустила, а за ворота вышла, только не сразу. Люди около участка побыли, позвонили в соседние дома, и Розалия к ним вышла. – Охранник помолчал. – Я не знаю, что было дальше. Знаю только, что люди из внедорожника зашли на участок Розалии, а минут через двадцать вышли, и с ними был Руслан.
– Перелезли через забор, – угрюмо сказал Платон. – Он там низкий.
– Она видела Руслика, – очень холодно произнёс Илья. – Она, сука старая, видела Руслика и не промолчала.
Ада отвернулась и смахнула с глаза слезинку.
– А потом они пришли ко мне и велели стереть все записи. Ну и от себя добавили несколько слов.
В подробности Беликов вдаваться не стал, но ребята прекрасно понимали, что люди из внедорожника могли сказать, а главное – пообещать – начальнику охраны посёлка.
Расставшись с ним, ребята отправились в дом Ады, однако ничего интересного не обнаружили. Руслан здесь явно жил: остались вещи, продукты, в том числе – скоропортящиеся, но самого его в доме не оказалось. Следов борьбы тоже не нашли, как и следов проникновения – то ли Руслан забыл закрыть дверь, то ли люди из внедорожника были профессионалами. А увидев их, Руслан сопротивляться не стал. То ли не успел, то ли растерялся.
– Беликов сказал, что Руслик вышел из дома сам, – произнесла Ада, выходя на террасу. – Его не били.
– Это последняя хорошая новость о нём, – эхом отозвался Илья, беря у девушки сигарету.
– Не говори так.
– Ты сама это знаешь.
– Руслик наш друг, друг, друг! – Платон схватился за голову и нервно прошёл по террасе. – Он жив! Он выкрутится! Он умеет…
А в следующее мгновение Ада вскрикнула. И одновременно с ней – Платон. Вскрикнули от неожиданности, потому что эмоциональная речь Платона была прервана громким ударом прилетевших на плитку террасы ключей. Связки ключей. Той самой связки, которую Ада дала Руслану. Ключи упали между ребятами, заставив их вскрикнуть, замолчать, повернуться и посмотреть на стоящую на балконе старуху. Убедившись, что её заметили, Розалия выдержала театральную паузу и громко захохотала. Глядя на растерянных ребят. Наслаждаясь их горем. Захохотала жестоко. Захохотала, как победительница.
Захохотала.
И тогда Ада негромко, но так, чтобы услышали друзья, сказала:
– Я хочу её убить.
///
– Ты серьёзно?
– Абсолютно.
– Илья? – Платон посмотрел на друга, но тот промолчал. – Вы рехнулись?
– Прекрати истерику, – попросила девушка.
– О какой истерике ты говоришь? Я тут самый, мать вашу, здравомыслящий. Самый спокойный и хладнокровный… Вы рехнулись?!
Обсуждать происходящее в доме не стали – присутствие Розалии и мысль, что здесь совсем недавно ходили люди из внедорожника, заставили ребят быстро собрать вещи Руслана и уехать; говорить на какой-то из улиц посёлка тоже посчитали опрометчивым – зачем становиться «звёздами» системы видеонаблюдения? Покинули «Сухари», выехали на шоссе и там остановились.
Для того чтобы обсудить последние слова Ады.
– Я хочу её убить, – повторила девушка. Повторила холодно, спокойно, зло.
– И я, – сказал Илья. Который размышлял о словах Ады всю дорогу.
– Зачем? – окончательно растерялся Платон, который никак не ожидал подобного заявления от прагматичного и расчётливого друга.
– Она убила Руслика, – ровным голосом ответил Илья.
– Не она.
– Всё равно что сама.
– А мы убили её собаку.
– Хочешь сказать, что размен состоялся? Голова Руслика за убитую Мару?
– Нет, – пробормотал Платон. – Нет, конечно, но…
– Я не смогу жить, зная, что она жива. – Ада снова закурила. – Что она смеётся над нами. Что она видела нас на террасе и смеялась над нами. Она убила Руслика, и если у неё появится возможность – убьёт нас. Я ненавижу и боюсь старую ведьму. И я хочу, чтобы она сдохла. Однако без вас у меня вряд ли получится, поэтому я спрашиваю: вы со мной?
– Да.
– Не может быть. – Платон вновь, как на террасе, схватился за голову и пошёл вдоль дороги. – Этого не может быть!
Шагов через десять развернулся и когда подошёл к BMW, услышал вопрос Ады:
– Ты с нами?
И молча кивнул.
– Тогда делаем так. Когда доедем до Москвы – отдадите мне телефоны, я их оставлю дома, если что, скажем, что были у меня.
– Втроём? – уточнил Илья.
– Втроём.
– Хорошо.
– Я сначала заеду домой, потом за Ильёй. Тоша, тебя мы подхватим около станции метро «Бульвар Дмитрия Донского».
– Это где?
– Разберёшься.
– А как вы доедете?
– Я возьму машину бывшего.
– А он где?
– В командировке.
– Бывший разрешает тебе брать машину? – поднял брови Илья.
– А ты бы не разрешил? – удивилась в ответ Ада. И сразу же продолжила: – И вот ещё что. Одежду, в которой мы убьём старуху, придётся сжечь. Ну, кроме трусов, наверное. Поэтому продумайте, что вы наденете, чтобы этого не хватились домашние, а если такого нет – купите что-нибудь. И обязательно возьмите сменную одежду. А лучше – езжайте в ней, переоденемся на месте.
– Вижу, ты всё продумала, – заметил Илья, глядя на девушку в упор.
– Не всё, – спокойно ответила Ада. – Остальное додумаем по дороге.
22 июля, пятница
– Я видел это собственными глазами, так же хорошо, как вижу сейчас снимающего меня оператора. Меня пытались убедить, что было темно, что я стоял далеко, но у меня отличное зрение и я прекрасно видел, как водитель белого «Audi» прибавил скорость. Я не знаю, хотел он сбить перебегающих дорогу ребят или отвлёкся, а когда увидел ребят, стало слишком поздно, но я абсолютно уверен в том, что если бы водитель не прибавил – он бы никого не убил. Он бы успел затормозить.
Видео с показаниями свидетеля старого ДТП выложили родители погибших, однако оно не сильно помогло – скандал не разгорелся. Кровосос скачал запись и использовал в своём ролике. Выбрал самые яркие фрагменты и только потом начал говорить сам.
– Когда я смотрел запись впервые, она не произвела на меня особенного впечатления. В то время я относился к случившемуся как к обычному ДТП, пусть и закончившемуся трагически. Слово одного человека против слова другого, доказать ничего не возможно, а главное – на улице действительно было темно и свидетель мог ошибиться. Но он не ошибся. Я знаю это точно, но не могу доказать по той причине, что, к сожалению, не записал наш разговор с Платоном Брызгуном, а именно он был за рулём белой «Audi». Брызгуну оказалось мало убить, его подмывало поделиться, похвастаться тем, что натворил, и однажды, будучи в изрядном подпитии, он рассказал мне эту историю, посетовав на то, что вынужден платить проституткам, которые подтвердили его версию случившегося и помогли избежать заслуженного наказания. Они – помогли. А длинный язык – нет. И когда я узнал, что передо мной сидит убийца, когда увидел ухмылку, с которой он рассказывал, как давил несчастных ребят, когда понял, что сожалеет он лишь о том, что оказался на крючке у проституток, то для меня Платон Брызгун превратился в Дракулу, и я сделал так, чтобы этот упырь упился кровью, которой так желал. Своей кровью, и кровью своих «странных сестёр». Проклятой кровью.
Свой монолог Кровосос произносил на фоне жутких кадров наказания, которое он избрал для Дракулы и трёх его «странных сестёр». Показывал снятые в подвале кадры, а закончил панорамой хозяйской ванной особняка и крупным планом сидящего Брызгуна.
– Дальше не так интересно, – пробормотал убийца, выключая ролик, который он смонтировал, выложил и даже посмотрел на пяти или шести ресурсах. Не то, чтобы убийце не нравилось
