на крыльцо из мастерской личного парикмахера, – обладательница больших голубых глаз, маленького носика, высоких скул и пухлых губ, она неспешно оглядела оперативников внимательным взглядом. Не настороженным, а, как показалось Феликсу, чуточку насмешливым, и переспросила:
– Полицейские?
– У меня тут были документы… – Вербин полез в карман.
Но был остановлен жестом. Лёгким до небрежности.
– Я вас ждала. – Ада повернулась, взглядом приказав мужчинам следовать за собой. Очень коротким взглядом, который они едва увидели. И за которым последовали, несмотря на то что приглашения как такового не прозвучало.
– Как она это делает? – очень тихо спросил Колыванов.
– Как королева, – одними губами ответил Вербин.
– Да…
Ни тени вычурности или пошлой заносчивости, ни грана нарочитой простоты – в каждом жесте Ады чувствовался стиль.
– Вы ведь Геннадий, я не ошиблась? – спросила она, оказавшись на большой, выходящей в сад террасе. Как выяснилось, они не зря представлялись.
– Не ошиблись, – подтвердил Колыванов.
– Геннадий, будьте добры, управьтесь с кофейником. – Который стоял на подносе. С тремя, конечно же, чашками. Ада улыбнулась, подошла к креслу, которое выбрала для себя, и помедлила.
Вербин помог ей устроиться.
– Благодарю. – Она закинула ногу на ногу, дождалась, когда Колыванов подаст кофе, и мило улыбнулась: – Кто-то должен был вам рассказать о нашей дружбе с Тошей… С Платоном Брызгуном.
– О вашей детской дружбе? – небрежно уточнил Феликс.
– Почему о детской? – Ада чуть приподняла брови. – О нашей дружбе с детства тогда уж. Мы с Тошей никогда не прерывали общение. Мы периодически встречаемся, обязательно зовём друг друга на праздники, обедаем, бываем в гостях… – Короткая заминка, и женщина поправилась: – Бывали в гостях.
На мгновение взгляд её изумительно голубых глаз стал очень и очень грустным, но только на мгновение. После чего в него вернулось безразличное светское дружелюбие.
– О чём вы хотели поговорить?
Столик находился в тени, поэтому удушающая летняя жара их не мучила. Кофе оказался сварен великолепно – получился настолько крепким, что хоть водой запивай или разбавляй сливками, молочник с которыми стоял слева от кофейника. Удобные кресла. Вид на ухоженный сад, за которым начинался мрачный ельник. Невозможно даже предположить, что в нескольких домах вверх по улице орудовал безжалостный убийца.
– Вы давно здесь, Ада Николаевна?
– Сколько себя помню.
– Вы поняли, что я имел в виду, – улыбнулся Феликс.
– Я бываю в «Сухарях» много реже, чем хотелось бы. – Ада сделала маленький глоток кофе и промокнула губы салфеткой. И Вербин понял, что губы она не красила – они яркие от природы. – Приехала утром.
– Так совпало?
– Мне рассказал о вашем визите Марк, но вчера, к сожалению, я никак не могла сюда отправиться. – Ада помолчала. – Хотя моё появление, увы, ничего бы не изменило.
– Что вы имеете в виду?
– Я не смогла бы помочь Тоше.
– Вы видели ролик?
– Да.
Ответ прозвучал настолько ровно, что Вербин вздрогнул.
– Но я не хочу говорить о нём сейчас, – продолжила Ада. – И вот что – я не равнодушна, просто вчера вечером и сегодня утром мне пришлось принять изрядную дозу успокоительного.
Она заметила удивление Феликса и ответила на него. Умная и не скрывает этого.
– Простите, пожалуйста, – вздохнул Вербин.
– Разве это вы сняли тот ролик и выложили в Сеть?
– Я о нём напомнил.
– Поверьте, Феликс, я его никогда не забуду.
– Вы верите в то, что Кровосос рассказал о Брызгуне? – вернулся в разговор Колыванов.
– Вы имеете в виду зимнее ДТП?
– Да.
– Не верю. Тоша не мог так поступить с теми ребятами. Просто не мог. Марк сказал, что проговорился насчёт кокаина, так вот: да, Тоша себе позволял, но никогда не увлекался, ему не требовалось много веществ, понимаете? Он творческий, тонкий и ранимый человек, он… – Ада замолчала, несколько мгновений смотрела Феликсу в глаза, затем отвернулась. – Был. – Выдержала паузу – полицейские терпеливо ждали – и повторила: – Не верю.
– Получается, у Платона Викторовича не было мотива убивать тех женщин.
– Получается, так, – кивнула Ада, после чего вернула чашку на блюдце и посмотрела на Колыванова. Гена вновь наполнил её кофе. – Я уверена, что Тоша их не убивал.
– Потому что он ваш друг? – быстро спросил Колыванов. – Был вашим другом.
– И поэтому я знаю его лучше, чем кто-либо ещё.
– Даже лучше родителей?
– Когда я узнавала, что кто-то из моих друзей обо всём рассказывает маме, я прекращала с ним общаться.
– Нельзя всем делиться с родителями, – улыбнулся Вербин.
– Вы понимаете, – оценила Ада. – До тех пор, пока ты обо всём рассказываешь маме, ты не являешься самостоятельной личностью.
– А кому можно рассказывать? – растерялся Колыванов. – Или вообще никому? Чтобы оставаться самостоятельной личностью.
– Тому, кто не будет всегда считать вас ребёнком, – спокойно ответила Ада. – А кто именно – на ваш выбор. Но иногда в выборе можно крепко ошибиться.
– Странная теория.
– Когда вы перестали обо всём рассказывать маме?
– Да я и не прекращал… – брякнул Колыванов и осёкся.
Ада деликатно улыбнулась.
Вербин кашлянул и предложил:
– Давайте вернёмся к делам. Ада Николаевна, когда вы приезжали в «Сухари» в прошлый раз?
– Я жила здесь с девятого по тринадцатое июня.
– Вы помните так точно?
– Я знала, что вы спросите. Это во-первых. Во-вторых, нетрудно запомнить: то были длинные выходные, и мы с любовником отлично их провели.
– Гм… – Теперь запнулся Вербин.
– Вас что-то смущает?
Ада улыбнулась, глядя на Феликса в упор.
– Извините, это я от неожиданности.
Он не был ханжой, но прямой ответ сбил Вербина с толку.
– Почему вы спросили, когда я была здесь в прошлый раз?
– Дом выглядит ухоженным. – Все комнаты Феликс не осмотрел, но на террасу они прошли через холл и гостиную, и он обратил внимание на царящую в особняке чистоту.
– Дом убирают каждую неделю. Я не знаю, когда мне придёт в голову приехать, поэтому требую, чтобы он всегда был готов к визиту. Дать вам телефон домработницы?
– Пока в этом нет необходимости, – качнул головой Вербин. – Если, конечно, это не она убирается в доме Брызгуна.
– Насколько я знаю, Тоша свой дом сдавал.
– Как видите, нет.
– Да, действительно… – Ада повертела в руке опустевшую чашку, но отрицательно покачала головой, когда свыкшийся со своей ролью Колыванов предложил вновь её наполнить. – Я не знаю, кто убирал в его доме.
Ада поставила чашку так, что стало понятно – визит полицейских начал её утомлять. Она идеально владела языком жестов. Феликс намёк считал, но не собирался уходить, не получив ответы на все вопросы.
– Как я заметил, ваш участок расположен так же, как участок Платона Викторовича, – примыкает к лесу.
– Это важно?
– Просто спросил.
– Да, в этом смысле у нас одинаковые участки. – Ада достала пачку тонких сигарет и закурила. – Дальний забор – общий, огораживает посёлок.
– А калитка в нём?
– Выходит в лес, чтобы не ходить до «официальной» калитки в конце улицы. Их ещё наши родители сделали.
– Лес тянется далеко?
– Лес тянется очень далеко, но примерно в километре проходит старая, почти заброшенная дорога.
– Вдоль забора установлены видеокамеры?
– Кажется, да. – Ада отвернулась и зевнула, прикрыв рот пальцами. – Извините, я рано проснулась сегодня.
– Вы нас извините, Ада Николаевна, у нас расследование, и, узнав о том, что вы близко знали Платона Викторовича, мы не могли не прийти к вам.
– Разве я не рассказала всё, что могло вам помочь? – Почему-то на столе не оказалось пепельницы, поэтому Ада стряхнула пепел в пустую кофейную чашку.
– Ещё несколько вопросов, и мы вас оставим.
– Прошу.
– Вы ведь дружите с Ильёй Бархиным?
– С детства.
– Когда вы с ним виделись?
– Дайте подумать… Я прилетела в Москву первого числа, значит… мы обедали третьего.
– Часто обедаете вместе?
– Минимум два раза в месяц, но, как правило, получается чаще – раз в неделю. У меня довольно много свободного времени.
– А у Ильи?
– Ему ведь нужно обедать, – мягко рассмеялась женщина, отправляя сигарету вслед за пеплом. – А мне не сложно подъехать к его офису.
– Знакомы с супругой Бархина?
– Конечно, да.
– Дружите?
– Конечно, нет.
– Понимаю.
– Правда?
– Думаю, что понимаю, – уточнил Вербин.
– Так лучше.
– С Брызгуном вы тоже обедали?
– И тоже довольно часто, – не стала скрывать Ада. – Вы ведь уже поняли, что мы трое очень близки, поэтому если получалось, мы обедали втроём. Но с Тошей трудно… было трудно: то, что мы называем обедом, у него обычно завтрак.
– Илья часто появлялся в «Сухарях»?
– Появлялся.
– То есть вы бы не удивились, увидев его здесь?
– Нет, конечно.
– Он приезжал только к вам и Платону Викторовичу?
Ада вздохнула, бросила взгляд на пачку сигарет, вспомнила, что только что курила, вздохнула вновь и добавила в голос усталости:
– Давайте я вам кое-что объясню, Феликс: мы дружим, но это не означает, что Илья и Тоша отчитываются передо мной о каждом своём шаге. Я вполне допускаю, что Илья может приехать в «Сухари» к кому-то ещё – у него здесь много знакомых. Но как правило, он приезжал или со мной, или с Тошей.
– Вы не знаете, когда Илья Бархин был здесь в прошлый раз?
– С девятого по тринадцатое июня, – спокойно
