− Отлично! Пусть будет нож. То, что доктор прописал. Потом верну.
С ножом в руках я отправилась в номер. Встречные пляжники предпочитали обходить меня по кустам.
В номере одним движением сбросила с кресла на пол майки и носки Асика. Все равно такие расцветки мне никогда не нравились.
Из-под горы одежды мужа откопала пакет из магазина «Сувениры Шенти». Десять минут аккуратной работы ножом − и все сувениры были освобождены из плена упаковки. Я выложила на столик пантеру, скарабея с птицей на спине и браслет Маат. Браслет сразу надела на руку, где ему и положено находиться. Затем поднесла к свету статуэтку Анубиса, чтобы еще раз рассмотреть ее. Меня преследовала мысль, что в новом издании реальности некоторые детали могут поменяться до неузнаваемости.
Выразительные глаза, словно наблюдающие за каждым моим движением. Светлый нефрит с чудесной молочной подсветкой, на которую я так повелась в магазине. Это та самая статуэтка.
С предосторожностями, словно это живой и даже говорящий предмет, я завернула голову Анубиса в шелковый шарф, затем вместе с остальными сувенирами уложила в сумку. Туда же отправился нож с ресепшн. Пригодится.
Я переоделась и экипировалась к выходу в свет. В последний раз окинула взглядом наш семейный номер, затем без сожаления хлопнула дверью.
В баре у бассейна, за столиком с напитками и закусками заседала вся наша компания, кроме Бронечки, Асика и Иры. Судя по взрывам смеха, они весело коротали время перед ужином. Не позволяли себе проголодаться ни на минуту. Железнодорожник Женя с буденовскими усами рассказывал очередную байку о невыносимом характере жены. Жена Катя в цветастом парео, повязанном на манер сари, сидела нога на ногу тут же, хихикала и трескала булочки. Влюбленные и пока не разлученные Валентина и Виктор держались за ручки. Они жались друг к другу, как трепетные зверьки в стужу. Трогательно кормили друг друга виноградом. Влюбленным вообще много кушать не положено. Зато железнодорожник с наслаждением уничтожал приличный кусок пиццы и запивал колой, чтобы не подавится. При этом не прерывал рассказ о недавних приключениях ни на секунду. Виртуоз. Значит, супруги вернулись со своей экскурсии в Каир со свежими впечатлениями.
За столом все непрерывно жевали. То, что надо.
− Только прилег на диванчик. Наконец, думаю, полежу, отдохну. Одна мечта − хоть бы никто не трогал. А эта полоумная влетает в номер и начинает орать про какой-то Каир. А я и не пойму ничего спросонья. Где Каир? Какой Каир? Где я вообще? Оказывается, она успела нас на экскурсию в Каир записать. Опять двадцать пять. Ну, думаю, чтоб тебе пропасть. Мне еще с прошлого раза этот их Каир в страшных снах снится. Одни нищие и ворье − держи карманы. Какие еще пирамиды? Какой Сфинкс? Да чтоб они провалились. Древние египтяне сгребли камушки в кучки, как детишки в кубики поиграли. Потом поставили рядом какого-то каменного болвана, Сфинкса своего. Небось на помойке валялся, вот у него нос и отбит. А шуму-то вокруг этого, шуму напустили! И главное − почему мне теперь обязательно надо вставать с дивана и ехать на все это смотреть? − железнодорожник увлеченно излагал пролог к их экскурсии в Каир. − Не, говорю, дорогая супружница. Сама катись любоваться на свои древности. Тогда эта полоумная мне и говорит…
Влюбленные деликатно хихикали в правильных местах темпераментного рассказа. Супруга Катя сопровождала заливистым смехом каждый тезис мужа. Она первая заметила меня и призывно помахала рукой.
− Полина, где же вы ходите, пока ваш муж с вашей подругой лежат на пляже и воркуют? − кокетка Катя погрозила мне пальчиком. − Ой, вы рискуете. Такая смелая женщина. Знаете, чем такая свобода заканчивается? Вы с курорта едете одна, а вот ваша подруга − уже не одна.
Она скрасила колкость новой порцией добродушного смеха.
− Полина, посидите с нами. Где вы ходите? − Катя похлопала ручкой по свободному стулу.
− У вас тут пир горой, − намекнула я, так как компания с моим появлением прекратила жевать.
− Ой, да, вкусности всякие, − Катя вернулась к булочкам. − Будете?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
− Не, не сейчас. А вы кушайте, кушайте, − поощрила я.
− Так где же вы ходите? − включился в допрос железнодорожник Женя.
− Прогулялась до магазина сувениров. Купила там одну вещь.
Я достала из сумки статуэтку Анубиса, под столом освободила ее от шарфа и выставила на всеобщее обозрение.
− Что это за урод? − не оценил железнодорожник. − Псина какая-то?
− А мне нравится. Сделан из нефрита − значит, вещь дорогая, − возразила его супруга.
− Милый, милый, − покивали влюбленные. − Собачка…
− Я бы купила такую фигурку на кухню, − задумалась Катя. − Где брали? Почем?
− Да недорого. Покупала в магазине не променаде. Когда пойдем гулять, покажу, − соврала я. — Вы кушайте, кушайте, совсем ничего не едите.
− А я вот про нашу экскурсию в Каир рассказываю, − продолжил железнодорожник, и, к моей радости, с чувством откусил большой кусок пиццы. − Ну и экскурсия была! Я чуть не умер.
Все вернулись к трапезе. Спустя четверть часа я решила, что Анубис уже достаточно насмотрелся на пирующих людей. Первое правило нарушено. Отлично. Я завернула статуэтку в шарф, запихнула в сумку и откланялась, сославшись на срочное дело.
Часть 27
Водитель такси, которое я тормознула перед входом в отель, выслушал адрес с легким удивлением. Он оценивающе осмотрел меня с ног до головы, потом удивился. Названный адрес и я не совмещались в голове опытного деляги. Это был чисто выбритый, положительный дядя с темной, лоснящейся кожей и крупной шеей жизнелюбивого здоровяка.
Таксист переспросил − точно ли мне надо в Саккалу, в Мину? Вдруг на самом деле мне надо в торговый центр или на рынок за фруктами? Я должна хорошо подумать, определиться. Он также знает отличный рыбный ресторан в районе Дахара. Недорого и такие деликатесы − язык скушаешь, не заметишь. Полжизни будешь друзьям рассказывать, как было вкусно. Такие деликатесы в отелях не подают. Можно также заехать в популярное рок-кафе, посмотреть на местный бомонд. А «Тысяча и одна ночь»? Вот где развлечений завались. Но это вечером. А пока можно прокатиться, скажем, на улицу Шератон, там магазины на все вкусы, если мадам желает купить отличное золото и сувениры. У его друга как раз есть собственная ювелирная торговля, и он наверняка сделает для мадам отличную скидку. Нет? Как это − нет? Мадам не пожалеет о потраченном времени и деньгах. Тогда есть другой друг, он торгует папирусами. Кто знает толк в этом деле − все к нему. Самый настоящий папирус во всей Хургаде! Глаз не отвести. Папирусы у других торговцев − так, подделка. Если не пользоваться советами знающего человека, в Хургаде хороших вещей не купить. Вокруг одни мошенники. Так жаль. Очень много мошенников. На папирус также будет специальная скидка, если он, таксист, хорошо попросит друга.
Я заметила, что сервис в Хургаде прежде, чем сделать то, о чем вы их просите, предложит массу других услуг, вам совершенно не нужных. Местные таксисты, лавочники, официанты, горничные, менеджеры в отеле, портье и кто угодно еще всегда лучше знают, что вам надо, а что не надо. Турист чувствует себя дрессированной собачкой, которая обязана сразу прыгать через кольцо, как только местному таксисту или официанту взбредет в голову сказать «ап». Надо иметь крепкие нервы, чтобы не сбиться с пути.
Я ответила, что именно сейчас мне надо именно в Мину, не сворачивая в магазины или рестораны.
Но это такой прекрасный город, чудесный курорт, здесь столько развлечений, воскликнул таксист. Развлекайтесь! Зачем вам в Мину?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я пригрозила, что поймаю другое такси.
Разве, опять удивился он, где вы видите другое такси?
Вокруг я не увидела ни одной свободной машины. Странно. Обычно здесь в надежде перехватить клиентов всегда дежурят машины. Только и ждут, когда ты махнешь им рукой.
Нет, конечно, мадам может ехать, куда пожелает, любезно согласился таксист, но его долг предупредить, что район Мина — так себе, не туристический. Сложно представить, что в этом районе будет делать такая красивая девушка. Жители района Мина − добрые, гостеприимные люди, только совсем не любят чужих. У них своя жизнь.
