− Куда же мне бежать? Похоже, что некуда. Здесь только пустыня и вода.
− Я отпускаю тебя в любой день, час и минуту прошлого, настоящего или будущего. В любую точку в любом из возможных пространств. Выбирай. Любая минута в любом пространстве. Это только твой выбор, только твоя жизнь. Это всегда был только твой выбор. Как выберешь, так и будет. И помни − Истине не все равно, в чьих руках ключ жизни.
− Что же мне выбрать?!
− Не знаю, − равнодушно ответила Маат.
Часть 26
Откинувшись в шезлонге, я удерживала на согнутых коленях планшет и прилежно читала «Воспитание чувств» Флобера.
«Я принадлежу к отверженным, я угасну, владея сокровищем, и не буду знать, поддельный ли это камень или бриллиант…»
Я подняла глаза от экрана.
Да, я уже была здесь однажды.
Лучи солнца уверенно пробивали облака, ветер играл с песком, водой, с привязанными к деревянным навесам шарфами и полотенцами. Волнение на море усиливалось. Однако постояльцы отеля смело барахтались у берега, не желая пропустить ни единого аттракциона из стандартной программы короткого новогоднего отпуска. Мальчишка-спасатель, напевая, прошлепал мимо, чтобы выставить на видном месте у воды красный флажок − предупреждение об опасности.
Садовники огромными ножницами проворно выстригали из цветущих кустов и деревьев шарики и кубики. Так уже происходило. Однажды этот ленивый мир существовал. Острый аромат свежесрезанной зелени вперемешку с корицей и ванилью, это от выпечки. Запахи беззаботности и покоя, который не хочется нарушать. Даже надвигающийся шторм кажется игрушечным. Достаточно завернуться в полотенце, углубиться в чтение в ожидании обильного и вкусного ужина, отхлебнуть кофе − и нет в душе тревоги, мир, как прежде, не смотря на небольшие огрехи понятен и прост.
Гид в белых джинсах и желтой рубашке-поло, с пластиковой папкой подмышкой слоняется между шезлонгами, призывая постояльцев записываться на экскурсии. В этом понятном мире даже приключения необременительные, с обязательным перерывом на обед.
Если это копия, то невероятно внимательная к деталям, не отличить от оригинала, воспроизведено тютелька в тютельку.
На соседнем лежаке, уткнувшись в планшет, маялся невысказанной ревностью Асик. Мрачная тень пробегала по лицу. Вряд ли он понимал, что на самом деле беспокоит его. Асик все же немного разозлился из-за рассказа Иры. Его раздражала история с Бронечкой из сыктывкарской мэрии. Ира, несколько потеснив Асика, пристроилась на его лежаке. Ее прикосновения были приятны Алику, но пока мой муж не хотел признаваться себе в этом, тянул с констатацией факта, мысли не допускал.
Я видела то же, что и прежде. Только теперь сменила ракурс, и в глаза полезли детали, которые раньше уходили от внимания. Как много начинаешь замечать, когда наверняка знаешь, что стоит за этими ужимками и мимоходом брошенными словами. Немного тех самых знаний, преумножающих скорбь, и лица людей − открытая книга. Ты понимаешь их больше, чем они сами себя.
− Бронечка знает в Хургаде магазин, где продают настоящие бренды, − настаивала Ира в стремлении выудить из меня свою карту и наличность, чтобы сделать прохвосту Бронечке достойный подарок на Новый год. − Только до магазина очень сложно добираться. Надо долго ехать, потом идти пешком. Он не хочет меня утруждать. Мы договорились, что я дам ему деньги на часы, а уж он сам купит себе подарок.
− Полина, пожалуйста, будь другом, отдай Ире ее карту и наличные, − громко сказал Асик. − Иначе я сейчас пойду и набью Бронечке морду. Хотя я его совершенно не знаю.
Солнце сядет часа через три. Пожалуй, даже раньше. Не будем тянуть.
Я выключила планшет.
− Вот что, ребята, у меня появилась идея, − сообщила я им. − Ирка, завязывай ты со своими «бронечками». Ведь ты просто хочешь заставить Асика ревновать. Сколько можно? Тебе замуж пора. В данный момент рядом с тобой сидит, то есть лежит мужчина, которому ты небезразлична. Он тебе тоже не безразличен. Вам давно следует быть вместе. Не надо прятать от мира свои чувства. Вы созданы друг для друга. Это я тебе как жена Асика говорю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
− Полина, белены объелась? Что ты несешь? − приподнялся Асик.
− Я не несу, а предлагаю, − сказала я, энергично укладывая в пляжную сумку свои вещи. − Я сейчас пойду, у меня наклевывается одно срочное дело. А вы останетесь вдвоем. Вам есть, о чем поговорить. Я уверена в этом. Присмотритесь друг к другу. Выпейте коктейль, съешьте пиццу, сходите вместе на массаж, запишитесь на экскурсию, то се… Честное слово, вы отличная пара. Чудесно друг другу подходите.
− Полина, тебе кто-то успел доложить про нас, да? Какие бывают злые люди! Дозвонились из Москвы и рассказали, да? − плаксивым голосом принялась клянчить Ира. Она даже схватила меня за руку. − Это было всего два, ну… три раза! Просто Асик находился в таком ужасном моральном состоянии… И я… тоже состояние было не очень. А тогда он… Мы почувствовали притяжение. Это было всего три раза!
Я кинула ей шанс, а Ира блестяще им воспользовалась.
Я осторожно сняла ее руку со своей. Ира пыталась поймать мой взгляд. Я не видела, но скорее чувствовала, что влаги в глазах подруги нет ни капли, да и сама ситуация ей в целом нравится. Ира не ожидала, что я сделаю ей такой подарок, вот и растерялась от счастья.
− Ира, избавь меня от подробностей. Я спешу. Я ничего не имею против ваших отношений, честно. Ты хорошо понимаешь Асика, а ему именно сейчас необходимы твоя забота, ласка и поддержка. Вы − идеальная пара. Идите уже по жизни рука об руку, плодитесь и размножайтесь. Я только за. И правоохранительным органам будет меньше работы…
− При чем здесь правоохранительные органы? − захлопала ресничками Ира.
− Теперь совершенно ни при чем. Ведь никто не умер?
− Вроде того… Никто не умер. Вроде. Полина, ты о чем?
− И больше никто не умрет. Значит, все замечательно. Я пойду.
Это боги привыкли рисковать людьми, а я могу рискнуть только собой.
Асик, до сего момента беззвучный, как египетская скала, отбросил планшет и вскочил с лежака.
− Полина, успокойся, сядь. Сядь немедленно! Поговорим, − он пытался сохранить выдержку и рассудительность, а скорее защищал свою обычную тягуследовать инерции жизни. − Нельзя так вдруг вскакивать и уходить!
− Асик, я уже это сделала. Карту и наличность отдашь Ире сам. Я спешу. Дела. Пожалуйста, не задерживайте меня. Мне пора.
− Ничего не понимаю…
А в глазах крупными буквами написано, что прекрасно понимает. Просто сейчас придется как-то реагировать на мою выходку, нечто изобретать, предпринимать, решать. Оторвать задницу и поменять жизнь, в конце концов, − вот это действительно для Асика проблема. Он предпочитает, чтобы все происходило само собой, мелкими перебежками, без радикальных потрясений и его активного вмешательства. Но больше это не моя забота, дружище.
Я подхватила сумку и быстрым шагом, не оглядываясь, двинулась напрямик к ресепшн.
− Полина, подожди! − донесся с пляжа слабый голос Асика.
Впрочем, никто не бросился меня догонять.
За стойкой ресепшн Бишр с вниманием рентгенолога рассматривал на свет желтую купюру. Заметив, что я направилась прямо к нему, Бишр сложил губы уточкой. Потом подумал и сменил конфигурацию на угодливую улыбку.
− Проблем? − спросил он с деланным радушием.
− Проблем, проблем. Бишр, мне нужны ножницы. Такие хАрошие, большие ножницы.
Бишр обрадовался, что у меня мелкая проблема, а не крупный наезд. Он пошуровал под стойкой, затем выложил передо мной маникюрные ножнички, словно специально сконструированные для гномов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
− Мне нужны настоящие ножницы, которые разрежут пятьдесят слоев скотча и плотный картон. Я непонятно говорю?
Бишр вновь поискал среди многочисленных коробочек папочек, карандашей, мятых квитанций. На этот раз он предложил мне канцелярский нож для разрезания бумаг, которым можно было обезглавить и корову. Зато ручка с инкрустацией, и вид почти антикварный. Вряд ли им когда-либо пользовались для канцелярских нужд, разве только для ритуальных убийств.
