– Вы можете запретить ему пользоваться моим телом.
– На каком основании? Ты его собственность.
– А он ваш подданный, – парировала я. – Вы можете проверить степень вашей дружбы и узнать у него, пойдет ли он ради вас на это условие.
– Это все?
– Не спешите. Думаю, лучше позвать аттана и выяснить ответ на этот вопрос у него.
– Ты мне указываешь?
– Нет. Лишь хочу сказать, что имеет смысл узнать позицию Первого советника в этом вопросе, прежде чем вести дальнейший разговор, – нейтральным тоном произнесла я.
Пока мы дожидались аттана, я обдумывала свои условия, а Его Величество не сводил с меня изучающего взгляда, как будто видит впервые. Меня не смущало, что я его несколько разочаровала, и собиралась использовать ситуацию по максимуму. Другой такой шанс вряд ли представится.
Аттан, как только вошел, окинул нас напряженным взглядом и вопросительно посмотрел на короля.
– Ты был прав, в этой наярите слишком мало душевной доброты, и просто так она помогать отказывается, – прозвучала в мой адрес шпилька, выражая недовольство монарха.
– Каковы условия? – сдержанно спросил Первый советник. Вот он-то удивлен не был.
– Она не желает быть твоей Тенью. Так как узы уже разорвать нельзя, то готова удовлетвориться тем, что ты не будешь пользоваться ее телом. Радуйся, смерти твоей не требует.
– Удивлен, – стрельнул в мою сторону глазами аттан.
– Не спешите благодарить. Я желаю свободы, и мне безразлично, какими путями я ее получу.
– Подобного еще не было. Татуировки на твоих руках не убрать, в глазах всего света ты так и останешься моей Тенью.
– Без разницы. Я желаю уехать.
– Нет! – отрезал король, и я с удивлением посмотрела на него, так как слишком категорично это прозвучало. – За последние полвека ты первая наярита, и что я за правитель, если отпущу тебя?
Меня как будто оглушило это заявление. Может, и глупо, но я совсем не предполагала, что желанная свобода окажется иллюзией. Какая мне от нее польза, если, освободившись от аттана, я и шага не смогу сделать без разрешения короля?
– Вижу, у вас на меня большие планы? – процедила я.
– Людям нужна наярита. Ты слишком большая ценность, чтобы так просто с тобой расстаться. Даже ради обретения своей королевы.
– Как вы уже заметили, я не обычная наярита, и мне плевать на хромых, больных и убогих. Какая вам с меня ценность, если я не буду лечить? А заставить меня даже он не может, – кивнула я в сторону аттана.
– Всегда можно найти пути давления, – угрожающе заметил король.
– Успехов! Я слышала, что наярит нельзя принуждать. Поройтесь в своих архивах и узнайте почему, – наобум парировала я, и мой оппонент лишь скрипнул зубами. Наверное, причины действительно имелись. Неплохо бы мне их и самой узнать.
– Не горячитесь, – примиряющим тоном вмешался Первый советник. – Всегда можно найти компромисс. Виктория, куда ты собралась ехать, если не помнишь, откуда ты?
– Разыскивать мужа с ребенком.
– Зачем ехать самой, если у нас больше возможностей найти кого-либо? К тому же путешествовать одной… – скептически посмотрел он на меня, – это прямой путь попасть в неприятности. Дай нам информацию, и наши люди разыщут кого угодно. По крайней мере, у нас больше ресурсов для поисков.
– Найти, чтобы потом шантажировать меня ими? Увольте!
– Мы должны доверять друг другу.
– Вот куда привело меня доверие! – продемонстрировала я ему свои руки с татуировками.
– Так мы ни к чему не придем, – сделал вывод король.
– Почему же, у вас есть шанс вернуть себе любимую, если пойдете на мои условия. Меня же интересует воссоединение со своей семьей. Жили же вы как-то раньше без наяриты и дальше проживете! Я не чувствую в себе моральной потребности помогать страждущим.
– Теперь я понимаю, почему их с детства забирали в храмы, – хмыкнул аттан.
– Возможно. Только я уже в том возрасте, когда поздно промывать мозги насчет служения людям и жертвенности собой ради всеобщего блага.
– Что-то я сомневаюсь, что она наярита. – Ясарат не скрывал своего скептицизма.
– Тогда это разговор ни о чем, – встала я, – но не могу не заметить, что иных у вас не имеется!
– Ясарат, дай мне самому с ней поговорить, – вмешался Ридгарн.
– Идите! – взмахом руки отпустил нас король с кислым выражением лица.
Через двадцать минут мы мерно тряслись в карете. Ничего не объясняя, аттан приказал запрягать, и мы выехали из дворца. Цель нашего незапланированного путешествия была мне неведома. Я даже не позавтракала и не переоделась для прогулки!
Мне ничего не оставалось, как смотреть в окно и гадать, куда мы едем. Постепенно богатые кварталы сменились ремесленными, а потом и вовсе бедными. Мы остановились у длинного двухэтажного здания.
– Что это? – спросила я, выходя из кареты.
– Больница для бедных. Здесь те, кому нечем заплатить лекарям и надеяться не на что. Я хочу, чтобы ты посмотрела в глаза тем, кому могла бы помочь, но до кого тебе нет никакого дела.
Поджав губы и так ничего и не ответив, я последовала за ним. Хороший ход, нечего сказать, а если б знала, куда идем, вообще гениальный.
Наш приезд вызвал суету, и к нам поспешило руководство. Аттан отправился разговаривать по делам, попросив все показать мне. Заметив на моих руках татушки, со мной разговаривали со всем почтением. Войдя в первую палату, я ожидала увидеть взрослых, но там были дети, подростки. Кого-то сбила карета, кто-то получил ножевое ранение в разборках, а кто-то метался в бреду. Переходя из палаты в палату, я не могла остаться безразличной. Были бы это взрослые, бомжи… возможно, сумела бы остаться безучастной, но дети… Со стороны аттана это был продуманный удар.
– Проведите меня на кухню, – распорядилась я сопровождавшим меня людям. Там приказала налить в ведро воды, мотивируя тем, что сейчас жарко и я хочу напоить детей. На меня странно посмотрели, но ослушаться не посмели. Не обращая внимания на косые взгляды окружающего персонала, считающего меня сбрендившей богатой дамочкой, я прошлась по палатам, собственноручно поя детей и желая им удачи. Я не знала, как действует мой дар, но у меня было просто желание помочь им и обычная вода.
Когда я дошла до палаты новорожденных, силы оставили меня. При виде детей моя собственная потеря резанула по сердцу. Малыши кричали, но я подошла к одному младенцу, который лишь кряхтел.
– Слабый совсем, – сказала мне сопровождающая меня женщина. – Вчера родился, мать умерла, его к нам принесли.
Я развернула мальчика. Пеленки оказались мокрыми, и я сама помыла ребенка и перепеленала его, вызвав удивление своими умениями. Распорядилась принести поесть и была шокирована, когда увидела, что детей кормят из рожка. Это не наши бутылочки с мягкой соской. Не знаю, как у них тут с гигиеной, но хуже, наверное, не будет. В моих руках ребенок немного поел и, отдав рожок, я подержала его, чтобы он срыгнул.
