Завод тянул до последнего, пока не сломался гудок. Рабочие не вышли на смену, и судоремонтный встал.
И сразу же отлетела душа города.
Через некоторое время закрыли маслозавод, некогда сбывавший свою продукцию в Англию и Францию, а ныне выпускавший комбинжир и технический вазелин. Следом, как-то в одночасье, рассыпались мелкие предприятия, и народ — рабочие и служащие — занимались тем, что ликвидировали эти заводы и предприятия. Но сколько же можно было ходить в могильщиках?
И вот в шестьдесят первом году, в самом его начале, по городу прошел странный и обнадеживающий слух, будто, спасая умирающий Есаульск, хотят построить здесь секретный подземный завод, называемый Почтовым Ящиком. Население чуть воспряло — сулили невероятные заработки, каменные дома с ваннами и туалетами, богатое снабжение и… двухчасовой рабочий день без гудков. Город то верил, то не верил, но ждал чуда.
А дождался его ранним мартовским утром. Небо над Есаульском разверзлось, и вышел оттуда огненный столб — белый и искристый, так что больно смотреть глазам. Пылающий смерч едва лишь коснулся земли и мгновенно растаял, оставив в воздухе дымный, белопенный след, однако в городе вспыхнул пожар: загорелся пустующий деревянный дом. Его скоро потушили, раскатав баграми, однако через несколько часов прилетели военные вертолеты, пожарище оцепили и, никого посторонних не впуская, просеяли, исследовали всю золу, угли и даже землю под домом. Говорят, нашли какую-то обгоревшую, оплавленную трубу и под большим секретом вывезли ее неизвестно куда.
По городу поползли самые разные слухи. Говорили, будто это вовсе не труба, а космический корабль, потерпевший крушение над Есаульском. Затем стали уверять, что это американская атомная бомба, брошенная на город, чтобы не строили секретный Почтовый Ящик, и лишь по случаю не разорвавшаяся. На какое-то время жить в городе стало жутко. Ко всему прочему в Есаульск откуда-то приковыляла известная в округе ворожея и кликуша бабка Альбина. Показывая в небо клюкой, она останавливала людей и говорила:
— Предупрежденье послано с неба. Чтоб землю не трогали. Как тронут — в огне сгорим адовом. Уходите! Уходите отсюда!
Старухи крестились, подзуживали молодых уезжать, проклинали будущий секретный подземный завод, дурные заработки и каменные дома с сортирами. Молодые колебались, однако все-таки ждали резких перемен: в окрестностях города на невиданных тяжелых машинах ездили какие-то люди, бурили землю, рубили просеки, что-то вымеряли и, казалось, вот-вот начнется строительство. Но после падения с неба трубы изыскатели исчезли. Мгновенно пролетел слух — Почтового Ящика не будет. И нечего ждать чуда!
А новое чудо свершилось в апреле. И сразу стало ясно, почему с неба летят трубы: человек оказался в космосе.
Народ вначале онемел. Затем зароптал, дескать, что же мы живем тут, когда кругом эвон какие дела творятся? Люди в космос летают, а мы в глухомани сидим, света белого не видим. Но роптал тихо, пока не пришло известие, что Есаульск лишен статуса города и отныне считается рабочим поселком. Это показалось жестокой несправедливостью и издевательством, поскольку работать в рабочем поселке было негде. Однако на счастье и выручку вскоре объявились в Есаульске вербовщики — хваткие и невиданно щедрые северяне. Всем желающим поехать в Норильск, Якутию и Магадан немедленно выплачивались подъемные, проездные, кормовые, сулились заработки, которые даже на секретном подземном заводе не обещали. Бывшие горожане кинулись вербоваться. Очереди стояли, как в войну за хлебом…
Пока народ готовился к великому переселению, на Есаульск обрушилась еще одна новость: денежная реформа. О ней слышали и раньше, но жили в полной уверенности, что произойдет она там, где люди строят плотины, делают рукотворные моря и летают в космос, и что навряд ли станут менять деньги в таком глухом углу. А по старой купеческой памяти жители редко отдавали хранить свои сбережения государству и надеялись на чулок, на кубышку или просто собственный карман, ибо больших денег в Есаульске давно не видели, малые же и показывать-то стыдно. И эти малые, нищенские рубли вдруг уменьшились в десять раз и, по сути, превратились в ничто. Более того, кто не успел обменять старые, кто по недомыслию был совершенно убежден, что деньги — это труд, а труд — ценность непреходящая, вообще остался с горстью никчемной бумаги. Реформа в один миг сделала всех нищими. Если раньше, при старых деньгах, кое-кто мог прихвастнуть тысячами, то теперь население было однообразно и беспросветно бедным.
Есаульск стал мертветь на глазах. К маю опустели целые улицы и кварталы. По городу, торопливо брошенному жителями, ветер гонял старые газеты, листья из ученических тетрадок, тряпичное рванье и прочий легковесный хлам. А по ночам звенели стекла, выбитые сквозняками, глухо хлопали двери пустых домов, скрипело железо на крышах и тоскливо выли оставленные на произвол судьбы собаки. Жить в Есаульске становилось жутковато. Люди жались друг к другу, переселялись где побольше народу, держались скопом и сидели на засовах. В городе появилась неуловимая банда, промышлявшая сбором икон по брошенным домам и поиском купеческих кладов. А еще неведомые злоумышленники стали поджигать пустые жилища: что ни ночь, то вспыхивало зарево над Есаульском и с воем проносились по пустым улицам пожарные машины. Черные пожарища еще больше добавили мертвенности и траурности погибающему городу.
К концу мая, когда от пятнадцати тысяч населения осталась всего одна, Есаульск стал называться просто поселком. Хотели уже перенести районный центр в село Усть-Повой, но вдруг на пустых улицах появились целые колонны тракторов, грузовиков с трубами, кранов и прочей тяжелой техники. Приехавшие заняли брошенный судоремонтный завод, пустующие жилые дома и стали нанимать рабочих.
А перед этим бабка Альбина ходила по городу, толкалась среди народа и вещала:
— Придут черные люди, смешают небо с землей, а народ с грязью. Станут покупать и продавать вас как скотину, и вы еще радоваться будете. И вместе с черными людьми откроете землю, и выйдет на свет геенна огненная.
— Хватит пугать-то, бабка, — отмахивались от нее. — Все равно хуже, чем есть, не будет. Нам теперь осталось потоп посмотреть. А так уж все видали.
— И потоп будет, — заверяла кликуша. — Как тронете землю — невиданная беда придет. Умом не возьмете, сердцем не отгадаете.
Люди в Есаульск пришли белые, веселые и бесшабашные. Как ни вечер — гулянка с гармониями и плясками. Пройдет ватага по городу, да еще с вином для всех желающих мужиков, с конфетками для женщин и ребятишек, народ дивится: вроде и не праздник нынче, а гуляют каждый день. Чему радуются? Чего потешаются? Кругом город стоит черный, мертвый, с сумерками и выйти-то страшно, а им хоть бы что, знай себе пьют да пляшут напропалую, будто завтра свету конец. Есаульские, что нанялись работать к приехавшим, тоже загуляли и в веселье какие-то нездоровые сделались. Напьются вина, и как только глаза покраснеют, начнут между собой силой мериться. Поначалу будто игра, а потом до драки доходит. Испазгают рубахи, навешают друг другу синяков, зубы выхлещут, и ведь довольные ходят, смеются наутро.
— Эх, погуляли вчера! Вот погуляли так погуляли!
Работа у них тоже была веселая и никому не понятная. Ездили по округе, опять рубили просеки, бурили дырки в земле, опускали туда взрывчатку и рвали. Земля дрожала, гудела под ногами, но ничего больше не происходило. А другие освобождали цеха на судоремонтном заводе. Подрывали фундаменты у станков, сдергивали их тракторами и топили в Повое. Это к чему? — гадали есаульские. — Может, специально работу придумали такую, чтобы остальное население не разбежалось? Одни говорили, будто под городом находятся несметные богатства — то ли железо, то ли нефть, а то ли вообще чистое золото; другие уверяли, что геологи-изыскатели ищут место, куда закопать секретный завод подальше от американских шпионов и поглубже, чтоб даже атомной бомбой не достало; третьи и вовсе пороли чепуху, мол, под Есаульском находится пустота, причем невероятных размеров, как небо над головой. И вот теперь хотят проделать туда большую дыру, чтоб поезда проходили, положить рельсы сквозь весь Земной шар и возить взрывчатку под Америку. Навозить побольше и одним взрывом снести ее к чертовой матери, чтобы не грозилась атомной бомбой.
Самые невероятные домыслы имели под собой реальную основу: шла холодная война…
Конечно, больше хотелось верить, что под землей скрыты богатства — слишком уж надоела есаульским нищая жизнь. Однако вышло так, что третьи оказались правы. Под городом была пустота…
В начале июня приехали в Есаульск два больших академика и притянули за собой каждый по шлейфу своих ученых. Вместе с ними в заброшенный город явилось высокое начальство аж из самого Красноярска. И наконец прибыл большой человек из Москвы. Над Есаульском кружились вертолеты, плыли к нему скоростные катера и белые пароходы, ехали черные автомобили. Сразу стало ясно: под городом пустота, а значит, отсюда начнется поход на проклятых американских капиталистов.
