— Привет! Заходи скорее, — сказал Матахатиро. Цутия поклонился Сугияме и вошел в комнату. Матахатиро познакомил его с Хосоей, а затем усадил возле жаровни и налил чаю.
— Как ты узнал, что я здесь? — спросил Матахатиро.
— М-м, вот ты, значит, где теперь обитаешь, — словно не услышав его вопроса, сказал Цутия, внимательно оглядывая комнату.
Матахатиро был обрадован появлением старого знакомого, но одновременно с этим ощущал некоторую неловкость. Во время прошлой встречи он так и не сказал Цутии, каким ремеслом занимается, а теперь ему приходилось признаваться бывшему соратнику, что он влачит жалкое существование наемного охранника в усадьбе Киры.
— А что — ничего себе комнатка…
— У тебя ко мне какое-то дело? — прервал его Матахатиро.
— Ах, да! — воскликнул Цутия. Пошарив рукой за пазухой, он вынул оттуда запечатанное письмо и бросил его к коленям Матахатиро.
Матахатиро подобрал письмо, взглянул на обратную сторону и не поверил своим глазам — там стояла подпись Юки. Он в изумлении посмотрел на Цутию.
— Читай, читай, — сказал тот, потягивая чай.
Матахатиро сломал печать, быстро развернул свиток и углубился в чтение.
— Ну, что пишет? — спросил Цутия, когда Матахатиро закончил читать и в растерянности уставился прямо перед собой. Хосоя тоже смотрел на него взглядом, полным любопытства.
— Госпожа Юки… почему, не знаю… но она живет вместе с моей бабкой. И она пишет, что сейчас им угрожает опасность.
Цутия покивал головой и молча продолжил пить чай.
— Но я не понимаю… — сказал Матахатиро.
— Чего?
— Не понимаю, как тебе удалось доставить это письмо. И вообще, как ты узнал, что я здесь, а? — Матахатиро свернул письмо и испытующе посмотрел на Цутию. Цутия не был знаком с Юки настолько близко, чтобы она могла доверить ему письмо. Но еще удивительнее было то, что Цутия знал о новом месте его службы. Матахатиро всегда подозревал, что в эдоской усадьбе их клана наверняка есть люди, за которыми стоит сам Танго Отоми, и эти люди по распоряжению Отоми вполне могут отслеживать все перемещения Матахатиро. Но он никогда не думал, что одним из этих людей может оказаться Цутия. Теперь же, видя, что Цутии не составило никакого труда разыскать его на новом месте, он подумал, что, наверное, ошибался в этом человеке.
— Не кипятись, Аоэ, — миролюбиво сказал Цутия. — Я тебе сейчас все объясню. Это письмо еще десять дней назад доставил один человек, прибывший из нашего клана. Ему было приказано разыскать тебя и непременно отдать это письмо прямо в руки.
— Кто это приказал? Отоми?
— Нет. Его милость Мамия. — Цутия поставил кружку с чаем на поднос, в упор взглянул на Матахатиро и усмехнулся. — Да, представь себе, я сейчас на стороне Мамии. Не сказать, чтобы я был в восторге от всего этого, но так получилось, что после твоего побега в клане образовались два враждующих лагеря, поэтому надо было выбирать — с Отоми или с Мамией… Так что мне поневоле пришлось примкнуть к одному из них. И что ты думаешь, теперь даже здесь, в Эдо, мне велено следить за самураями из лагеря Отоми. Не по моему характеру работенка, но ничего не поделаешь.
— Да уж, ты для такой работы меньше всего подходишь, — не удержавшись, рассмеялся Матахатиро. После того, как он узнал, что Цутия не связан с Отоми, на душе у него полегчало.
Цутия отвратительно владел мечом и на Матахатиро всегда производил впечатление вечно пьяного гуляки и повесы. С другой стороны, Матахатиро нравился веселый и разбитной характер Цутии, а также полное отсутствие в нем суетного тщеславия. Было видно, что даже к Мамии Цутия примкнул совсем не для того, чтобы сделать карьеру или добиться успеха в жизни.
— Спасибо тебе за труды, — продолжал Матахатиро. — Только объясни мне, почему его милость Мамия так обеспокоился о доставке этого письма?
— Ну, он не только это велел сделать. Еще он приказал поговорить с тобой и убедить вернуться в клан.
— Что?
— Понимаешь, ты сидишь здесь в Эдо и ничего не знаешь, а ведь положение в клане сейчас и впрямь очень непростое. Тебе известно, что Отоми и Мамия враждуют из-за права престолонаследия?
— Да. Ты же мне сам об этом и говорил.
— Ах да, точно. Ну, так вот, сейчас всей политикой клана заправляет Отоми со своей кликой, потому что им удалось поставить князем его светлость Санноскэ. Но потом многие стали подозревать, что он сделал это нечестным путем. Вроде бы там попахивает преступлением против вассальной верности, чуть ли не заговором, поэтому Мамия решил это дело расследовать. Но что удивительно — как только Мамия взялся за расследование, в городе чередой стали происходить тайные убийства. Сначала командир стрелкового отряда Мива, потом казначей Сукэгава, за ними младшие самураи Тада и Анно. И все они принадлежали к лагерю Отоми!
— И что это означает?
— Видимо, Отоми хотел убедить всех, что если кто-то и плетет заговоры, то это не он, а Мамия. Но есть веские основания считать, что все наоборот: это Отоми втихую убирает своих пособников, то есть тех людей, которые знают, как все было на самом деле.
— Но это просто безумие! — воскликнул Матахатиро, вспомнив хранителя арсенала Собэ, с которым ему пришлось сражаться несколько дней назад. Только безумием можно было объяснить то, что представитель клановой знати, занимающий такой высокий пост, отправился в Эдо, чтобы убить рядового самурая. Все это выглядело так, будто клика Отоми собственными руками стремилась приблизить свой конец.
— Мне кажется, что приказ Мамии — чтобы ты вернулся в клан — тоже как-то связан с этими событиями. Хотя, конечно, никаких подробностей я не знаю. Ну, как бы там ни было, я тебе все рассказал, а дальше — решай сам.
— Но даже если я захочу вернуться, я не могу просто так все бросить и уйти. Ты же видишь, я сейчас человек подневольный.
— Кстати, об этом я тоже хотел с тобой поговорить, — неожиданно понизив голос, сказал Цутия и бросил беглый взгляд на Хосою. — Я вижу, тебе интересно, как я сумел тебя найти…
— Конечно. Я же сразу спросил об этом.
— Ну, так слушай. Поначалу, получив этот приказ, я совсем упал духом. Тогда весной я ведь даже не спросил тебя, где ты живешь, так что уцепиться было не за что. Но вот не далее как вчера вечером, благодаря одной совершенно случайной встрече, я все узнал.
— Только вчера вечером?
— Ага. Ты, может быть, помнишь, что еще на родине я очень увлекался поэзией хайкай?[86]
— М-м… да.
— Так вот. Когда я прибыл на службу в Эдо, то первым делом принес подношение[87] одному именитому мастеру и поступил к нему в ученики. Не часто, знаешь ли, выпадает возможность черпать знания прямо из первоисточника. Мастера зовут Сэнтоку Мидзума,[88] он принадлежит к последователям поэта Фуко Найто[89] из школы Данрин,[90] который, как известно, был главой клана Ивакидайра с доходом, между прочим, семьдесят тысяч коку в год. В Эдо сейчас очень популярен Кикаку Такараи,[91] один из десяти учеников самого Басё,[92] — так мастер Сэнтоку с ним очень дружен. В общем, я начал брать у него уроки сразу по прибытии в Эдо…
Матахатиро слушал, не перебивая. Он ровным счетом ничего не знал о поэзии хайкай и недоумевал, зачем Цутия ему все это рассказывает.
— И вот вчера вечером мастер Сэнтоку решил созвать своих учеников, чтобы поупражняться в сочинении хайку на тему первого снега… Хотя, ладно, это уже ненужные подробности. Важно то, что после этого мы с другими учениками отправились выпить. Скажи, ты знаком с человеком по имени Тёдзаэмон Ямамото?
— Ямамото? Что-то не припоминаю…
— Однако он тебя очень хорошо знает. Ямамото из квартала Син-Кодзимати, в прошлом тоже самурай…
— А-а, теперь понятно, — Матахатиро вспомнил высокого, хорошо сложенного мужчину лет тридцати с небольшим, который встретил его в первый вечер в деревне Хирама, когда он прибыл туда для охраны Кураноскэ Оиси. Разумеется, этот Ямамото тоже был одним из ронинов Асано.
— Ну вот, выпиваем мы, значит, вчетвером: Весенний Парус,[93] это Ямамото и есть, Молодой Росток, Бамбуковая Равнина и я. У Молодого Ростка настоящее имя Симбэй Вакия, а у Бамбуковой Равнины — Дзэмбэй Мимасакая. Они оба торговцы. Ты бы слышал, какие хайку сочиняет Молодой Росток!
Матахатиро молча смотрел на Цутию. Тот продолжал:
— Разумеется, все они знают, кто я и откуда. И вдруг Ямамото меня спрашивает, не слыхал ли я о человеке по фамилии Аоэ, который сбежал из своего клана и стал ронином. Твое имя прозвучало так неожиданно, что я в первое мгновение дар речи потерял. Я, конечно, сказал ему, что не только тебя знаю, но и повсюду разыскиваю. Он тогда так странно усмехнулся и рассказал мне о том, что ты нанялся работать в эту усадьбу… Они даже знали, что ты не один здесь, — обернувшись, Цутия посмотрел на Хосою, — а вместе со своим приятелем. Это мне Мимасакая сказал. А ты давно с ними знаком?
