Рано или поздно Резвон с килерами придут сюда менять Лейлу на золото, и тогда одного из них мы приведем в забой и покажем эти ящики с взрывчаткой и золото, естественно. И предъявим им ультиматум: Либо они отдают Лейлу, либо мы взрываем этот рудник. И даем знать об их шайке городским властям. При благоприятном для нас исходе сделки Юра с Федей грузят мешки на ишаков и соединяются где-нибудь на пригорке с Черным и Наташей. Потом Резвон отпускает Лейлу, и мы с ней идём в Зидды на третьей скорости, А Резвон получает в собственность штольню со всеми ее потрохами.
— Для этого обмена, — покачала Наташа головой, — надо ему доказать, что в штольне много золота осталось…
— Я заходил в рассечку после отпалки. Там на стенке в заколе два самородка: с блюдечко и тарелку! Классное зрелище. Мало ему не покажется, — сказал Житник и, немного подумав, добавил:
— Все, конечно, будет совсем не так. Резвон может не поверить Сергею, что мы можем взорвать штольню. Сам бы он наверняка так и сделал! А вообще, делайте что хотите, а за вынос мешков из штольни буду отвечать я! Вынесу, а там трава не расти! А Лейлой пусть муж занимается!
— Не волнуйся, Георгий! Эту тончайшую и ответственейшую операцию я доверю только себе! А эмоции "верю — не верю", мы рассеем! Можно огнепроводный шнур на боевике сделать очень коротким, сантиметров пять-десять… И Резвону показать. И объяснить, что на выход из штольни останется ровно двадцать секунд…
И если он станет вредничать, то его мечты о богатстве растворятся в атмосфере вместе с золотом! И, естественно, показать, что другого шнура мы нигде не прячем. Короче, у нас есть товар, и у противной стороны он имеется! Резвон умный мужик, хоть и зверь. Думаю у нас всё получиться!
Поговорив еще немного о возможных осложнениях, и путях их преодоления, мы втроем — я, Юрка и Сергей спустились в рассечку, чтобы подготовить ее к возможному визиту бандитов.
2. — Бабек редактирует события. Опять Фатима!
Когда в штольне всё было готово, внизу у реки послышались короткие автоматные очереди. Их было три, скорее всего из одного оружия. Стрельба с перерывами длилась минуты две, не больше.
— Похоже на расстрел… — пробормотал Кивелиди, приподнявшись.
Не говоря не слова, я схватил один из трофейных автоматов, и побежал искать лагерь Резвона. Когда я выскакивал из штольни, одна за другой раздались еще две очереди.
Я догадывался, где мог быть лагерь наших преследователей: внизу, в двадцати минутах ходьбы от штолен, между двумя ручьями, есть треугольная по форме уютная полянка. Высокие, обрывистые берега ручьев защищают ее с двух сторон, а с третьей к ней примыкают непреступные, отвесные скалы. Наверняка, они устроились именно там — более надежного места для ночевки, да и для обороны, в этих краях не найти.
Небо уже посветлело и скоро я смог убедиться в своей правоте. На поляне действительно стояла покосившаяся четырехместная палатка. Старая, выцветшая от южного солнца, она довольно легко различалась в утренних сумерках. Крадучись, я подобрался к лагерю и залег на седловине одной из скал, возвышающихся на правом берегу Уч-Кадо.
Скоро стало совсем светло и перед входом в палатку у потухшего костра я смог различить неподвижно сидящего Бабека.
Рядом с ним, на цветастом одеяле лежала Лейла. Позади палатки, прямо на траве, в неестественной позе валялся человек в стеганом халате. Под обрывом, у самой речки, паслись два осла.
Неожиданно Бабек поднял голову и посмотрел в мою сторону, затем быстро встал и пошел в палатку. Через минуту он вышел, пятясь и волоча за ноги явно мертвого Резвона. Бросив его недалеко от входа, Бабек вернулся в палатку, и таким же образом вытащил другого мертвеца, потом снова посмотрел в мою сторону и призывно, вкруговую, махнул рукой. Будь мои товарищи рядом, им бы ничего не оставалось, как подумать, что Бабек мой сообщник в какой-то тайной игре. На их месте я и сам бы так подумал, если бы мне не были хорошо известны простодушие и непосредственность этого горца. Он интуитивно следовал здравому смыслу и всегда был прав! Вот и этой ночью он решил, что разумнее перейти в наш лагерь. Я встал, забросил автомат за спину и открыто пошел к палатке.
* * *
Лейла была без сознания. От ее бледно-серого лица веяло болью невыносимого страдания. Я посмотрел на Бабека, желая услышать опровержение ударившей в мозг догадки. Но тот мелко и быстро закивал головой.
— Резвон ее взял, — сказал он дрожащим голосом.
— Я слышать, как она кричит, я стрелять в него. Потом я ее вязал, — она убивать себе хотел. Два часа лежит, но живой. Не развязывай совсем — пусть к себе придет. Мусульманский женщина после такой беда жить не может, — сам себя убивает.
Я аккуратно примостил голову Лейлы на колени, пригладил ее растрепавшиеся волосы. Она была холодна как камень. Бабек, прочитав мои мысли, сбегал в палатку за стеганым одеялом и занялся разведением костра. Я бережно укутал Лейлу до подбородка и задумался.
"Несколько часов назад на этом красном, дырявом одеяле Резвон насиловал Лейлу… Сейчас он мертв. А Лейла… Нет, я не отпущу ее с ним! Главное — успокоиться. И правильно себя повести. Если я хоть как-то покажу ей, что я, как и она, убит горем, то — конец.
Надо дать ей понять, что все плохое прошло, а все хорошее осталось…
Если я остался прежним, значит, все между нами осталось прежним. И я с утроенной нежностью буду целовать ее губы, бедра и всё остальное!"
— Она будет живой, не бойся, — подойдя к нам, прервал мои мысли Бабек.
— Что тут случилось? Расскажи всю правду!
— Что рассказывать? Резвон, когда сель нам дорога закрывал, приказал мне идти за вам, узнавать все и потом твой жена брать и назад идти. Он хитрый, не верил, что просто рыбалка идете. Откажусь, плохо мой семья будет. Он весь мой родственник в Душанбе знает, где мой жена живет знает… Ну, я пошел. Когда сюда попал, я все узнал, потом я взял твой жена и ушел назад Сардай-Миона. Я ее сильно не обижал, не бойся. В Хатганагуле Резвон встречал. Еще с ним мама и тетя Лейлы был.
— Так они здесь!!? — вскричал я. — Мне они снились! Я им руки отрубил! Я не дам им даже прикоснуться к Лейле!
— Зидесь, зидесь! — ответил Бабек, с интересом слушая мои речи.
— В палатка сидят. Не кричи только. Смотри, Лейла спит.
— Они опять ступили на тропу войны!!! — прошептал я, укачивая девушку.
— Зачем ты их в палатку посадил?
— Я знать, что ты их увидишь, — злой будешь. Они мне все рассказал про твой иранский жизнь!
Нет, Бабек, не всё! Фатима хотела, чтобы я стал её мужем. А я полюбил Лейлу! Ладно, дальше рассказывай! Кто еще с ними был?
