Нить, получившая дополнительную подпитку, вздрогнула, рождая чистый высокий звон. Соседние фрагменты узора завибрировали, внося свою лепту в зарождающуюся мелодию. Громче, громче, громче… Уже не мелодия, а бешеная какофония звуков. Я сползла по стене, зажимая уши руками. Дэриэлл встревожено бросился ко мне. Сам он, похоже, ничего не слышал.
Я подумала, что больше не выдержу этого, и в ту же секунду шум прекратился. Нити сияли ровным теплым светом.
— Что случилось, Нэй? Ты в порядке? — руки целителя быстро пробежались вдоль тела, отыскивая повреждения.
— Все нормально, Дэйр. Ох, смотри…
В стене появилась трещина. Другая, третья… Мгновение — и невидимая прежде дверь беззвучно распахнулась.
— Ты колдовала?
— Ну… случайно получилось, — промямлила я, не глядя целителю в глаза. Кажется, щеки у меня заполыхали.
— Ох, глупая… — выдохнул Дэриэлл, заключая меня в объятия. Я уткнулась ему в плечо, радуясь возможности скрыть горящее лицо. Мне было стыдно. — Значит, все же резонанс… Хорошо еще, что все обошлось.
«Я надеюсь, Дэйр. Очень на это надеюсь», — подумала я, но вслух ничего не сказала. Эти новые, светящиеся нити мне не нравились.
За дверью обнаружилась небольшая комнатка, вроде помещения для стражи, и лестница вниз. На седьмой ярус.
С чего древним аллийцам вздумалось отделывать целый этаж пиргитом — загадка. Конечно, среди всех прочих рас их магия меньше всего поддавалась ограничениям с помощью этого материала. К примеру, человеческие способности к волшебству пиргит блокировал полностью. Достаточно небольшого осколка, касающегося кожи, и самый великий колдун стал бы беспомощнее ребенка. С равейнами сложнее. Если, например, надеть на меня… ну, пиргитовый ошейник, наподобие тех, что применяют смотрители, то использование силы ограничится рамками моего тела. Самолечение, защита, манипуляции с сознанием — пожалуйста, а вот превратить простую туфельку на ноге в хрустальную уже не получится. Шакаи-ар на свойства этого минерала плевали с высокой башни, так как магией не владели, а на мистические манипуляции с гравитацией, телепатию и прочие трюки пиргит воздействия не оказывал. Реакция же инквизиторов была до мелочей схожа с реакцией обычных человеческих магов — полная блокировка, что наводило на мысли о непричастности высших сил к фокусам выходцев из Ордена. А говорили — боги им покровительствуют…
Магия аллийцев в присутствии пиргита ослабевала, заклинания работали хаотично, но тем не менее легко пробивали созданный его излучением барьер.
Что ж, радует, что я равейна. Может, я и не телепортируюсь отсюда, но постоять за себя смогу и наколдую именно то, что захочу. Даже в условиях магически замкнутого пространства.
— Дэйр, как думаешь, зачем здесь эти плиты? — я кивнула на вкрапления пиргита в потолке. Бр-р, мороз по коже.
— Известно зачем, — невесело усмехнулся целитель. — Для красоты. Это же бальные залы. Танцы, приемы, званые вечера…
— Что? — ошарашено протянула я, округляя рот буквой «о». — Для красоты? Ты ничего не путаешь? Уверен?
— Да, — пожал плечами Дэриэлл. — Раньше пиргит считался неплохим отделочным материалом. Да и встречался он гораздо чаще. На нашу магию излучение влияет слабо, так что древние вполне могли себе позволить такое украшение. Янтарный зал, нефритовый зал, пиргитовый зал…
— И откуда ты все знаешь, — с видимым неудовольствием проворчала я, скрывая острый приступ зависти. У него всегда, на все вопросы находился подробный ответ или хотя бы внятная гипотеза. Вот она, разница в возрасте и образовании…
— Много читаю, Нэй, чего и тебе советую. Ты нервничаешь? — неожиданно спросил он заботливым тоном.
— Немного, — призналась я. — Вот всякая ерунда в голову и лезет. Не очень-то я уютно себя чувствую в закрытом пространстве… и я не энергетический уровень имею в виду. Почти клаустрофобия.
— Понимаю.
Седьмой уровень оказался действительно парадным и бальным… на наши головы. В подсобных помещениях лестницы встречались гораздо чаще, а здесь пришлось протопать половину дворца. Снаружи наверняка уже заходило солнце. Не знаю, как Дэйр, но я уже начала уставать. Все-таки двенадцать часов на ногах — небольшие перерывы «на отдых и перекус» не в счет — кого угодно вымотают, тем более не приспособленную к длительным прогулкам девушку. Да и куда спешить — вниз мы спускались около четырех часов, значит столько же времени понадобится на обратную дорогу. Мы вполне укладывались в отведенные нам Лиссэ пять дней, после которых она забьет тревогу. На обратном пути можно было и телепортироваться — координаты своего дома Дэриэлл прекрасно знал. Да и я оставила на всякий случай… метку.
Надеюсь, правда, что она не понадобится.
— Может, привал? — с надеждой дернула я целителя за рукав. Дэйр вздохнул, мимоходом зарываясь пальцами в мои волосы.
— Ты так сильно устала?
— Очень!
— Потерпи, — пальцы на затылке чуть сжались, дергая за корни. Одновременно по руке полилась теплая энергия, ненадолго прогнавшая тяжесть из тела. Целитель — это своего рода диагноз, чтобы там не говорили люди о нерадивых врачах… Это тот, кто поможет и между делом, и тогда, когда на свое-то излечение сил нет. — Я бы хотел сначала добраться до библиотеки. Там и устроимся. Смотри, мы уже на шестом ярусе, до лестницы на пятый рукой подать…
— Уговорил, — я с неохотой отстранила теплую ладонь, перекочевавшую к основанию шеи. Дэйр в своем репертуаре — перельет мне энергию, а потом сам будет плестись еле-еле. Нежелание беречь себя и соизмерять силы — его худшая и лучшая сторона. Дэриэлл многих сумел спасти именно потому, что не задумывался, во что ему это встанет, но я боялась, что когда-нибудь цена окажется слишком высока.
И, кроме того… От случайных его прикосновений у меня в последнее время были мурашки по коже. То ли потому, что он надолго задерживал руку, растягивая прикосновение — до сладко-волнительного ощущения, до иллюзорного привкуса мяты на языке. То ли от того, что взгляды у него стали темными и внимательными, как… «Мнительность развивается? — оборвала я свои размышления. — Или Дэйри в последнее время действительно ведет себя странно?»
Нет, выкинуть это из головы. Мне хватало подобных проблем с Максимилианом. Дэриэлл — просто друг, самый лучший, самый близкий, и ничего кроме.
Целитель непринужденно убрал руку с моего плеча и тут же начал незаметно теребить себя за косу, привычно и нервно. Я вздохнула с облегчением, отставая на шаг. Чувство неловкости пропало.
К счастью, Дэйр ничего не заметил.
Залы, коридоры, комнаты, балконы, арки и ступени — все слилось в одно пятно. Ткани, прекрасные, но безнадежно пропыленные, статуэтки, картины, поблекшие фрески, ковры и циновки под ногами… Последние двадцать минут я откровенно висела на Дэриэлле, невзирая на солидную порцию влитой в меня энергии. Видимо, есть предел равейновской выносливости. К тому же меня не оставляло поганое ощущение, что замкнутый узор дворца тянет силы, как дерево — соки из земли. Звон в ушах улегся, напоминая о себе лишь легким ощущением диссонанса, но и этого хватало с лихвой. В висках неприятно покалывало — еще не головная боль, но уже на грани. Дэйру, видимо, тоже приходилось не сладко, но он держался молодцом, подавая мне положительный пример.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
