class="p1">— Естественно. — Эди расстегнул молнию на куртке и показал мне, что джемпер на нём.
— Значит, ты сделал всё абсолютно правильно! Скорей, нам пора на праздник. — Я усмехнулась и взяла их с Лоис за руки.
Мы были очень молчаливы, пока Эди при помощи камушка искал место перепада гравитации. Не знаю, откуда взялась эта молчаливость — от волнения или от предвкушения, а может, от неясного предчувствия, что это может оказаться нашим последним визитом в другой мир. Когда камушек завис над полом, мы дружно сказали:
— Арадия. Арадия. Арадия.
Знакомый свистящий звук ошеломил нас. Он был настолько громким, что Лоис зажала уши. Я подумала — вдруг что-то пошло не так, и закрыла глаза, но, когда открыла их, мы стояли всё в том же привычном фойе с гладкими деревянными стенами и высокой стойкой. Арадия была одета в шикарное красное пальто. На ней были чёрные очки, а на длинных тёмных волосах — миниатюрная шляпка-украшение. Перед стойкой громоздились чемоданы.
— Как я посмотрю, вы трое ещё живые. Вы меня удивляете, — она по-прежнему разговаривала с нами в своём надменном тоне.
Она махнула своей сканирующей машинкой примерно туда, где у нас на груди размещались пентаграммы, а Палома таинственным образом появилась из угла под потолком и снова проскользнула вокруг нас и между наших ног. Пронзительно вскрикнув, Палома вновь, как обычно, устремилась вдаль по коридору.
Когда мы шли за ней, наполовину бегом, чтобы не отстать, Лоис довольно громко сообщила:
— Палома сказала, Арадию уволили. Она занималась тёмными делишками.
— А? — спросил Эди, посмотрев на Лоис.
— Я полагаю, это значит — колдовала по ночам, — величаво ответила та. — Правда, я думала, что ведьмы всегда так делают.
Пока мы шли за Паломой по коридору, я прикидывала, кого мы можем встретить на этой вечеринке. Я предвкушала, что увижу тётушек, дядю Вика и мистера Фоггерти — Вольфи, как ласково называла его Филлис. Интересно, будет ли там Геката, а если будет, то в каком обличье? Наконец перед нами показалась золотая дверь, вся в оранжевых и жёлтых кругах, и выглядела она очень неуместно среди окружавших нас приглушённых оттенков. Я помнила её со дня призыва силы, так что знала, что она приведёт нас в странный сад.
Палома трижды постучала клювом в дверь, а затем — но не раньше, чем выхватила у Лоис большой кусок печенья и обменялась с ней «поцелуйчиками», — улетела прочь. Как и прежде, дверь открылась вниз, как подвесной мост, и мы вступили в лежавший за ней сад.
Нас всех охватил радостный трепет, когда мы увидели впереди огни и услышали шум ярмарки. Как здорово! Обожаю ярмарки, да ещё с аттракционами. Ночью они были ещё лучше, а нам пока ни разу не разрешали не ложиться так поздно, чтобы на них сходить.
— Ребята, давайте тут всё разведаем, — сказала я остальным.
Их не надо было подгонять. Мы втроём побежали на огни, сгорая от желания посмотреть, что там было. Нам уже было видно здоровенное колесо обозрения, которое медленно поворачивалось на фоне чёрного ночного неба. Чем больше мы приближались к ярмарке, тем гуще была толпа.
Здесь собрались люди всех возрастов, и они разглядывали нас как чужаков, вторгшихся на их территорию. Когда мы добежали до ярмарки, то увидели всевозможные аттракционы: «Сбей кокос», «Поймай утёнка на магнит» и старомодные тиры, где стреляешь по движущейся цели и получаешь призы, если попал.
Там стояла огромная карусель, но вместо лошадок были гигантские кошки, от домашних до больших кошек всех видов: львов, тигров, леопардов, ягуаров. Ещё была другая карусель, с механическим музыкальным органом, — она, казалось, норовила всех сбросить, судя по взвизгам тех, кто на ней катался. Был и забавный аппарат для измерения силы, где красовался рисунок мужчины в шортах, поигрывающего своими огромными мускулами. Там надо стукнуть кувалдой по кнопке на полу, и, если ударишь достаточно сильно, прозвонит колокол. Однако в этом аппарате, если удавалось добиться звона, мужчина на картинке сзади оживал, поднимал тебя на руки, подбрасывал высоко в небо, а затем ловил, прежде чем аккуратно поставить обратно на землю.
Мы направились к палатке с напитками, где виднелись разные прилавки на разные вкусы: розовый уголок «Для дам, что любят розовое», синяя зона «Гори всё синим пламенем», красная «Дозаправка» и фиолетовая со смайликами — «Зелье&Веселье». Я почувствовала, что меня инстинктивно влечёт в этот угол. Он была битком набит стайками ведьм. Я решила, что это были ведьмы, потому что большинство из них захватили с собой мётлы или же у их ног тёрлись кошки. Они не носили остроконечные шляпы, и у них не было бородавок или зелёных лиц, как у привычных нам ведьм. Эти ведьмы выглядели как обычные люди. Их выдавали только мётлы и кошки-спутники.
Я услышала наших ещё до того, как увидела их: Фрэнсис над чем-то смеялась, а этот смех ни с чем не перепутаешь — он ухающий и заразительный. И тут я вспомнила!
«Когда ведьмы варят зелье, начинается веселье».
Присказка Филлис — вот почему меня потянуло в этот угол палатки. Фрэнсис и Филлис держали друг друга под руку и смотрелись довольно странно, уж больно разными были их фигуры. Мистер Фоггерти впервые на моей памяти был таким оживлённым, с опрятной причёской и ухоженной бородой. Дядя Вик припал к огромной кружке и, судя по всему, был весьма доволен. Лицо его было красным от натуги, голова лоснилась; он втянул последние капли напитка и причмокнул губами от удовольствия.
— Ну и ну! Боже мой! Это же ребятки! — завопила Фрэнсис, завидев нас. — Иди сюда, мой цыплёночек, обними меня! — Она схватила меня обеими руками и притиснула к своей груди. — Я по вам обеим соскучилась, девочки, — прошептала она мне в макушку.
Я взглянула вверх, в её доброе лицо: её глаза были наполнены слезами, готовыми пролиться.
— Мы тоже по тебе скучали, Фрэнсис. Дом без вас совсем не такой.
— Иди сюда, крошка Лоис. Иди и как следует облобызай свою тётушку.
— Это лобзиком, Фрэнсис? — невинно поинтересовалась Лоис.
— Нет, глупышка! Это значит «поцеловать», девочка моя. Да сперва вытри ротик. Мокрых поцелуев мне не надо, леди!
Лоис хихикнула и наградила Фрэнсис первоклассным поцелуем.
Эди стушевался, ему было слегка неловко.
— А, молодой человек, — вступил в разговор дядя Вик, опустив свою кружку. — Тебя я тоже очень рад видеть.
Он с жаром пожал Эди руку и обратился ко всем:
— Мы все ужасно гордимся тем, чего вам втроём удалось добиться. Правда же, Фогги? Филлис?
Филлис ласково посмотрела на нас. Её очки починили,
