— Oui, le vin est tiré, il faut le boire,[1503] — сказал он. — Nous allons avoir affaire à[1504] Koutousof.[1505] Посмотрим. Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления? Посмотрим: le vin est tiré, il faut le boire.
Он приказал, чтобы в 5 часов всё было готово к его[1506] выезду.
В половине 6-го стало светать. Наполеон верхом ехал к деревне Шевардино. Только одна туча[1507] лежала на востоке, ясное небо светлело, войска все стояли на своих местах. Шашки были в настоящем положении и ожидали начала игры.
Игра началась.
* № 200 (рук. № 92. T. III, ч. 2, гл. XXXI).
Пьер[1508] взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему Бибиковым, адъютантом генерала Раевского.
— Эге-ге... граф, — сказал ему[1509] Бибиков, — вы как сюда забрались?... Какова жарня?
— Да, да, — отвечал Пьер, не понимая того,[1510] какая это была жарня, про которую ему говорил[1511] Бибиков. [Бибиков] был прислан сюда своим генералом, чтобы узнать, что делалось в Бородине, и, дождавшись того, что французов прогнали за реку и зажгли мост, он ехал назад на курган.[1512]
Пьер поехал с ним.
— Что ж это было[1513] такое здесь?— спросил Пьер.[1514]
— А было то, что французы захватили было мост, да их славно повернули.
— Что же, теперь кончено сражение? — с сожалением спросил Пьер.
Бибиков улыбнулся.
— Здесь, может быть, и кончено, а на левом фланге у Багратиона страшная жарня идет.
— Неужели? — спросил Пьер. — Это где же?
— Да вот поезжайте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, — сказал адъютант. Пьер отстал, отыскивая глазами своего берейтора.[1515]
№ 201 (рук. № 92. T. III, ч. 2, гл. XXXI).
[1516]Его сейчас же мысленно приняли в свою семью и даже дали ему прозвище по тому белому, низко спускавшемуся на его живот [жилету], который был на Пьере. «Наш барин, белопупый барин», прозвали его. И про него ласково смеялись между собой и к нему даже обращались.[1517]
Одно ядро попало[1518] в батарею близко от Пьера. Он с веселой улыбкой смотрел на рикошет, который сделало это ядро.
— Не сюда, шальная! к пехотным, — проговорил солдат на это ядро, действительно рикошетом полетевшее в овраг.
— Ай да наш барин, — прогов[орил] другой, — ему и горя мало.
Третий солдат уж прямо обратился к Пьеру:
— И как вы не боитесь, это чудно.
— А ты разве боишься?[1519] — спросил Пьер.
— Что его бояться-то? — отвечал солдат. — Что бояться, не бояться — всё одно.[1520]
Другие солдаты, ободренные тем, что Пьер говорит, как человек, окружили его с веселыми лицами.
— Наше дело солдатское. А вот барин так удивительно. Вот так барин!
— По местам! — крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат.
Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с своими начальниками. Офицерик этот беспрестанно подходил к высокому артиллеристу и, прикладывая руку к козырьку, докладывал:
— Господин полковник, — говорил он, — имею честь доложить: неприятель открыл огонь еще из 4 орудий.
— Ну, и валяйте в них, — неформенным голосом отвечал высокий офицер.
— Господин полковник, прикажете из всех открыть огонь?
«Открыть огонь», видно, очень нравилось молодому офицеру.
На батарею попадали снаряды, но до 10 часов не убило еще и не ранило ни одного человека. В 11 часов высокий артиллерийский офицер подошел к Пьеру и, как с старым знакомым, разговорился с ним, спрашивая, кто он, и предложил Пьеру позавтракать.[1521]
— Не кланяться! — крикнул офицер во время завтрака на одного нагнувшегося от ядра солдата. — А еще солдат! смотри, вон невоенный, да ему горя мало, — сказал он,[1522] указывая на Пьера.[1523]
— Да уж это барин — поискать, — откликнулся солдат.[1524]
В 10 часов солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо ее, неся на ружьях раненых. И вслед за этим наши из-за оврага побежали вперед и опять вернулись.[1525]
— Что стали? Носилки![1526]
Пьер, не оглядываясь, продолжал смотреть влево. Он мельком видел, однако, как прошли ополченцы на батарею и понесли что-то. Он не хотел видеть этого и смотрел вдаль налево. Но внизу под курганом в пехотных рядах, через которые он смотрел, точно так же потребовали носилки в одном, потом в другом месте, и Пьер не мог не видеть раненых и убитых, которых теперь беспрестанно поднимали то на батарее, то с той, то с другой стороны.[1527]
Всё, что делалось там, впереди батареи, и не видно было с кургана и не изменяло положения тех войск, которые были на кургане.[1528] Какой-то снаряд со свистом вошел на курган и сошел опять вниз. На кургане всё так же перестреливались с французскими пушками. Но только после действий пехоты впереди кургана на курган стало бить больше снарядов, и несколько раз Пьер слышал, что снаряды попадали во что-то на кургане, и догадывался, что это были убитые и раненые, которых уносили вбегавшие на батарею и уходившие с ношами ополченцы.
Пьер знал, что это были раненые и убитые, но он не видал их, а видел только оживленные усиленной теперь деятельностью лица.
Молоденький офицерик беспрестанно бегал с рукой к киверу, докладывая что-то старшему, беспрестанно заряжаемые [орудия?] стреляли.
— Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только 8-мь, прикажете ли продолжать огонь? — спросил он у старшего.
Пьер стоял подле него.
— Картечь! —крикнул старший офицер, смотревший через вал.[1529]
— О-о-ох, — послышалось вдруг сзади в двух шагах от них, и офицерик, как бы спеша, побежал и упал в глазах Пьера.[1530]
Солдаты подошли к нему. Пьер отошел к своему месту в конце вала.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки.
С боку батареи справа с криком «ура» бежали солдаты.[1531]
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик и в то же мгновенье шлепнуло во что-то.[1532]
В это же время Пьер увидал, что солдаты, побежавшие вперед, бегут с тем же криком «ура» назад. Но он не успел спросить у офицера о том, что это значило. Один за другим сыпались ядра в батарею и били людей.
Ополченцы, вошедшие было на батарею,[1533] побежали назад.
— Картечь, картечь! — кричал офицер.
— Зарядов нет, — отвечали солдаты.
— Разбойники, что делают, — закричал офицер.[1534]
— Барин! Пропадешь! — крикнул один из солдат, хватая Пьера за руку. Ужас вдруг охватил Пьера, он, сам не помня как и зачем, согнувшись, побежал вниз с батареи.[1535]
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударяясь впереди, с боков, сзади.[1536]
«Куда я», вдруг[1537] вспомнил Пьер, уже сбежав под гору. Он остановился в нерешительности, итти ему назад или вперед.
Он побежал было назад, навстречу ему полз[1538] раненый. Пьер опять раздумал и побежал под гору к зеленым ящикам. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было, только валялись зеленые, обожженные доски на выжженной траве и тряпки, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и он, лежала на земле и пронзительно визжала.
№ 202 (рук. № 92. T. III, ч. 2, гл. XXXVI).
[1539]В 3-м часу князь Андрей подъехал к проезжавшему принцу Евгению и предложил вывести полк на другое место вперед, чтобы напрасно не терять людей.
Принц Евгений сказал, что сейчас полк понадобится и поскакал дальше. Князь Андрей опять подъехал к полку. Без него[1540] ранили старого майора и несколько солдат. Князь Андрей слез с лошади и сел на шинель. Адъютант полка подошел к нему.
— Обещали тронуть вперед, — сказал князь Андрей.
— Хоть бы одно что-нибудь, князь.
