чужой агрессии – оплавленные дыры и следы отмирающей слизи.
Вновь механически взвыли приводы, и «Манива» первой повернулась, поднимая оружейные комплексы – гулко заработали многоствольные пушки, и красные трассеры взвились в небо, навстречу приближающей стае чужих. Первые два крылатых термита, словно наткнувшись на невидимую преграду, кувырком полетели вниз, но остальные – не менее полусотни тварей, продолжали полет. Заработали пушки «Синти Сэй», загрохотали выстрелы поодаль – с соседних улиц, и смертельные плети трассеров прошли по летящей стае. Еще полтора десятка летучих тварей, остановленные и разорванные попаданиями, рухнули, но остальные не обратили на нас никакого внимания, пикируя вниз, к центру огороженной забором площади завода. Туда, где находился огромных размеров промышленный карьер.
Неподалеку от ворот, выходя с прилегающих улиц, наконец появились остальные шаты. «Грег Баркл», «Салли Морган», «Коласиньо» - всего три машины. Остальных не было видно, но к моей радости, на примерный взгляд бойцов из кланов Керани и Вирачара было не меньше, чем окружающих меня ахмадзаев с голубыми нашивками. Видимо уничтоженные две машины смогли все же высадить бойцов, а задержка трех прибывших шатов связана именно с тем, что они собирали и прикрывали отряды, лишившиеся поддержки машин.
Совершенно потерянная роль в происходящем меня напрягала все сильнее – на это накладывалось и незнание каргарианского, на котором переговаривались мои поданные и подчиненные. По сути, командование операцией сейчас находилось полностью на Картере, который руководил движением нашей группы, а после воссоединениями с остальными отрядами уже отдавал приказы их командирам.
Увеличившийся отряд по команде Картера продолжил движение, сопровождаемый теперь пятью шатами. «Синти Сэй» и «Манива» по-прежнему двигались впереди, а остальные прикрывали колонну по бокам и в арьергарде.
Нам нужно было к административному зданию, но окликнув Картера, я показал рукой левее – по направлению к карьеру. Конфедерат зашелся в крике, и колонна разделилась на две части – керати и вирачарцы продолжили движение к административному корпусу, а ахмадзаи направились к глубокому котловану.
Мы двигались быстро, но вдруг идущие первыми шаты замедлились, чуть поворачиваясь, нацеливая свои оружейные комплексы в сторону. Колонна замедлилась, раздался сдержанный лязг вскидываемых винтовок, но никто не стрелял. Приглядевшись из-за спин своих телохранителей, я с удивлением увидел, как медленно ползет прочь толстый ковер слизи, очищая территорию. Этот одинокий язык был первым, который казался наполненным жизнью, переливаясь белящими отсветами словно оголенной плоти.
За уходящим щупальцем ковра частично оставались мертвые струпья, подобные встреченным нами ранее; в этот момент среди штампованных коробок невысоких одинаковых зданий мелькнули группы термитов – они, словно вереница целеустремленных гигантских муравьев, не обращая на нас внимания следовали к промышленному карьеру, край которого виднелся вдали.
- Не стрелять без необходимости, - первый раз за все время скомандовал я, обращаясь к Картеру, который сразу продублировал приказ на каргарианском.
Обернувшись на вторую часть отряда, который продолжал двигаться к административному корпусу, не встречая сопротивления, я жестом приказал ахмадзаям следовать за собой, направляясь за термитами следом. С небольшой заминкой оба шата двинулись вперед, обогнав меня, вновь прикрывая. Над головой захлопали перепончатые крылья, и с неба упало несколько десятков тварей.
- Не стрелять! – воскликнул я, и воющий гул раскручиваемых многоствольных пушек так и остался самым громким звуком – выстрелов не последовало. Крылатые термиты упали вниз, и скрылись в воронке открытого рудника, и там же исчезли несколько широких – более десятка метров, щупалец уползающей слизи ковра садов дьявола.
Ускорившись, нутром ощущая, что совсем рядом происходит что-то серьезное, необычное, я перешел бег, чувствуя необходимость оказаться на месте как можно быстрее. Телохранители не отставали от меня ни на шаг, ускорились – с небольшим опозданием, и остальные. Но я оглянулся только один раз, а когда оказался на краю широкого – более километра в диаметре, карьера, забыл обо всем на свете.
Плотный ковер слизи потеками спускался вниз, повторяя все неровности сужающейся огромной воронки рукотворного карьера. И на его дне формировался плотный, багрово-черный водоворот органической массы, переплетенный жгутами черных вен. Отсюда они казались мне тонкими ниточками, но каждая была не менее нескольких метров в диаметре.
Шаты рядом со мной остановились на краю, вращая оружейными комплексами – мимо то и дело пролетали крылатые термиты, пикируя прямо в центр водоворота превратившейся в огромный организм бесформенной слизи. Помимо уходящих щупалец ковра садов дьявола по крутым стенам карьера тянулись вереницы членистоногих термитов, напоминая возвращающихся домой муравьев. У меня отсутствовал визор, и приблизить изображение я не мог, но казалось, что практически каждая особь несет в жвалах что-то – делая сходство с перемещающими в муравейник добычу еще сильнее. Нити верениц термитов приближались к органической багрово-черной воронке, уже напоминающий цветок розы, состоящий из множества лепестков, и исчезали внутри – когда биомасса расходилась, словно открывая проходы для возвращающихся рабочих особей.
Происходящее на моих глазах завораживало масштабом – если каждый термит по отдельности, пусть и представляя серьезную опасность, не вызывал особенного страха – обычная тварь, изначально враждебный человеку противник, которого можно, и нужно уничтожить, то наблюдаемое сейчас зрелище завораживало и вызывало трепет.
Сходство вторгшихся термитов с муравьями упрощало восприятие – даже зная масштаб агрессии чужих, лично я воспринимал вторжение как неприятность и испытание, которое просто необходимо будет преодолеть, уничтожив пришедших из другой галактики тварей. Они ведь даже выглядели гораздо менее опасно, чем хищные, стремительные терапторы. Сейчас же, глядя на огромный единый организм, я, если быть честным с самим собой, почувствовал – даже сквозь заполняющий часть сознания дурман, подспудный страх. Отчетливо остро появилось понимание, что у человечества серьезные проблемы.
Обтекая стены карьера, черно-багровая биомасса пришла в движение, медленно закручиваясь воронкой. Происходящее действо сопровождала дрожь и вибрация земли, а также чавкающие звуки открытой плоти явно живого организма. Жидкая слизь, выглядящая раскрытой и вывернутой наизнанку шкурой гигантского животного, постепенно скрывалась внутри, а кокон «муравейника» принимал все более правильную форму, которую поддерживали наползающие один за другим лепестки, превращаясь в чешую защитных пластин. Закрываясь, словно огромный цветок, масса превращалась в не прекращающий вращаться веретенообразный кокон – в услужливо приоткрытые отверстия которого еще залетали крылатые термиты, и тянулись – забираясь прямо по затвердевшей, практически вертикальной и перевитой жгутами вен поверхности, рядовые особи.
Совсем скоро последние лепестки встали на место - лишь заблестела связывающая и застывающая слизь на месте соприкосновении многочисленных чешуек, и кокон начал бесшумно подниматься в воздух. Медленно-медленно он оторвался от земли, по-прежнему вращаясь. Подъем, как и вращение, ускорялись
