похоже, что у вас двоих было много времени вместе, прежде чем флот отправил тебя обратно в море.
— Думаю, что немного, — признал Гектор, хотя они оба знали, что флот не сделал бы ничего подобного ни с одним членом императорской семьи, особенно учитывая повреждение его руки, не говоря уже о незначительном вопросе о том, на ком он был женат, если бы рассматриваемый член семьи возражал.
— Ну, думаю, мы все равно почти закончили, — сказал его первый лейтенант. — В любом случае, я не могу вспомнить ничего важного, что мы еще не рассмотрели. Ты можешь?
— Нет, не совсем. — Улыбка Гектора стала кривой. — Конечно, мы только что договорились, что сегодня вечером я немного рассеян.
— Достаточно справедливо. Ты заслуживаешь шанса время от времени быть одиноким мужем. — Халбирстат тронул его за плечо в знак признательности, которую он не позволил бы себе перед командой. Священное достоинство капитана должно сохраняться всегда, даже на таком маленьком корабле. Возможно, даже особенно на таком маленьком корабле. — Почему бы тебе не сесть и не написать ей письмо или что-нибудь в этом роде, пока я обсуждаю это обследование парусов с боцманом? Если тебе еще что-нибудь придет в голову, ты всегда можешь рассказать мне об этом позже.
— Знаешь, я думаю, что это может быть не такой уж плохой идеей. Спасибо, Зош. И мне все равно, что о тебе говорят — для чисхолмца ты совсем не плохой парень!
— Просто подлизываюсь к капитану, ваша светлость, — сказал ему Халбирcтат с чем-то гораздо более похожим на ухмылку, чем на улыбку, и, извинившись, вышел из каюты.
Гектор улыбнулся ему вслед, затем отодвинулся от стола в каюте. Он оглядел отсек, осматривая его знакомые очертания в свете лампы, мягко покачивающейся над головой, затем подошел к широко открытым кормовым иллюминаторам. В отличие от более крупных судов, «Флит уинг» не мог похвастаться кормовой палубой, но он устроился на одной из скамеек, установленных поперек подоконников, и прислонился спиной к изогнутому внутрь корпусу, обрамлявшему овальную корму шхуны. Он перекинул одну ногу через подоконник и посмотрел на бурлящий кильватерный след своего корабля, слушая, как вода смеется и булькает вокруг его руля, когда «Флит уинг» развивал скорость почти семь узлов при сильном попутном бризе, дувшем в четверть по правому борту. Ветроуловитель посылал достаточно свежего, чистого ветерка по каюте, чтобы взъерошить страницы книги, лежащей открытой на его койке, и перебирать его темные волосы, как нежные пальцы любовницы, а недавно взошедшая луна, широкая и яркая, сияла на горизонте, как полированная серебряная монета, в то время как ее отражение танцевало на движущемся зеркале моря.
Любого, кто смотрел на него, можно было бы извинить за то, что он думал, что действительно видел хоть что-то из этого.
— Я здесь, любимая, — сказал он, глядя на море. — Как ты себя чувствуешь?
— Честно говоря, немного нервничаю, — ответила Айрис Эплин-Армак из далекого Мэнчира. Она откинулась на спинку кресла, завернувшись в мягкий теплый халат, подобрав ноги и поставив у локтя кувшинчик с горячим какао. Небо за окном ее спальни озарилось первыми слабыми мазками тропического рассвета, но она не спала последние два часа, ожидая схваток.
— Боже, как бы я хотел быть с тобой! — прошептал его голос в ее наушнике. — Я должен был остаться, черт возьми!
— Мы оба согласились, что тебе нужно пойти с сэром Данкином. — В ее тоне слышалась нотка упрека. — И я не какая-то испуганная маленькая фермерская девочка, гадающая, доберутся ли сестры туда вовремя, ты же знаешь! Кроме того, за исключением Эйланы, во всем Сейфхолде никогда не было беременности, за которой наблюдали бы так пристально, как за этой.
— И я все еще отец, и я все еще должен быть там, — посетовал он. Затем он вздохнул. — Что не меняет того факта, что я не могу быть. Или что одному Богу известно, сколько миллиардов отцов за эти годы тоже не смогли быть там. Если уж на то пошло, мне интересно, сколько сотен тысяч других отцов флота и армии находятся в точно такой же лодке прямо в эту минуту?
— Вероятно, много. И, вероятно, еще больше тех, кто знает, что у них тоже будет ребенок, которого они никогда не встречали, ожидающий, когда они снова вернутся домой.
— Ребенок, которого они даже никогда раньше не видели. — Гектор глубоко вздохнул. — По крайней мере, у меня будет намного больше, чем это, — продолжил он, глядя на серебряную луну, в то время как его контактные линзы показали ему кивок Айрис.
— Да, будет. И если ты не можешь быть здесь физически, по крайней мере, у нас тоже есть это. — Она дотронулась до уха, в котором глубоко сидел невидимый наушник, и немного робко улыбнулась. — Я даже не могу начать говорить тебе, как много это значит — слышать твой голос прямо сейчас!
— Ну, конечно, ты можешь, спасибо Зошу за то, что он такой тактичный! — Гектор усмехнулся. — И тебе за то, что ты так ловко выбрала время! Если ты поторопишься, я смогу быть с тобой во время настоящих родов.
— Торопиться?! — Айрис сердито посмотрела на него, затем резко вдохнула, когда еще один спазм прошел по ее животу. Она сделала паузу, пережидая схватку, затем покачала головой. — Послушай, моряк, это все твоя вина. Не смей строить из себя умника теперь, когда я застряла, делая всю работу!
— В этом нет ничего умного, — сказал он добродетельно, с затаенной улыбкой. — Просто хочу подчеркнуть. У меня есть, может быть, тринадцать часов, прежде чем Стивирт постучит в дверь моей каюты с
