Айрис судорожно кивнула, и одна из сестер-мирянок начала зажигать лампы в палате, когда солнце полностью опустилось за горизонт за ее окнами.
* * *
— Черт возьми, хотел бы я быть там! — Гектор жаловался по каналу, который Айрис не могла слышать. — Знаю, что не могу, но…
Он замолчал, все еще сидя у окна, хотя луна уже давно скрылась. — До рассвета осталось не так уж много минут, — подумал он, и, как только покажется первый луч солнца, Малик появится с кружкой вишневых бобов. И когда он выяснит, что его юный капитан всю ночь просидел, уставившись в кормовые иллюминаторы, он захочет знать, почему.
— Кажется, я уже говорил это раз или два, не так ли? — печально сказал он.
— Всего раз или два, — согласился другой голос.
— Ну, у меня есть всего час или два, прежде чем Стивирт начнет стучать в дверь. Если к тому времени дети не появятся на свет… — Он покачал головой.
— Стивирт Малик — очень хороший человек, Гектор! — возразила ему Шарлиэн. — И он тоже не собирается терпеть всякую чушь, когда дело доходит до того, чтобы заставить тебя позаботиться о себе.
— Да, мама, это не так, — согласился он, не отрывая внимания от изображений спальни в Корисанде, спроецированных на его контактные линзы. — Но это не значит, что он не будет смертельной занозой в заднице, если утащит меня как раз в то время, когда Айрис рожает. Я мог бы любить его, как брата, и все равно хотел бы выбросить его за борт, заодно пристрелив, если это случится!
Императрица Шарлиэн усмехнулась. В Теллесберге было позднее утро следующего дня, но день за окном ее комнаты был серым и пасмурным. Лил непрерывный проливной дождь — не сильный, но с терпением, которое предполагало, что он должен был продлиться какое-то время, — и она сидела, глядя в эти окна с чашкой горячего какао в руках. Свежий запах дождя дул в открытое окно, а принцесса Эйлана мирно спала на коврике у ног матери, сжимая в маленьком кулачке любимое одеяло и окруженная пейзажем из кубиков, мягких игрушек и книжек с картинками. Горшочек с какао стоял на маленькой конфорке у локтя Шарлиэн, рядом с тарелкой засахаренного миндального печенья, и она сообщила своим сотрудникам, включая Сейрей Халмин, что проведет тихий день со своей дочерью. Она очень редко проводила «рабочее» время с Эйланой, и, когда она это делала, можно было рассчитывать, что сотрудники — особенно Сейрей и сержант Эдуирд Сихэмпер — будут охранять ее личную жизнь, как ревностные драконы.
Это было глубоко иронично, — подумала она, — но на самом деле одному из самых могущественных монархов в мире было гораздо легче найти минутку уединения, чем простому лейтенанту флота. Конечно, все должно было быть наоборот!
К сожалению, это было не так.
— Знаешь, мы все за ней присматриваем, — сказала она сейчас. — И надеюсь, ты знаешь, как сильно мы все хотели бы, чтобы ты был там с ней во плоти.
— Конечно, знаю. — Гектор слегка улыбнулся, хотя выражение его лица было скорее более встревоженным, чем он позволял своему голосу звучать всякий раз, когда он говорил с Айрис. — И Бог свидетель, мне повезло чертовски больше, чем любому другому морскому офицеру на той же должности! Хотя это не заставляет меня жалеть, что я не могу быть там, держа ее за руку.
— Как и все мы, — вставил Кэйлеб из-за стола для завтрака, который он в настоящее время делил с Эйвой Парсан и Мерлином Этроузом в Сиддар-Сити. — И, по крайней мере, Нимуэ там, чтобы заступиться за всех нас!
— Да, это так, — немного язвительно ответила сестра Карминсита, — хотя, знаете, я сама сейчас немного занята!
В отличие от других участников разговора, ей не нужно было говорить вслух, благодаря встроенному коммуникатору.
* * *
— О боже! — внезапно сказала Айрис двадцать минут спустя, и сестра Карминсита улыбнулась, наклонившись вперед, чтобы увидеть макушку крошечной головки.
— Отец, — сказала она, обернувшись, чтобы посмотреть через плечо на младшего священника, который только что вернулся в спальню, — думаю, вы очень хорошо рассчитали время.
— А? — Отец Жефри быстро пересек комнату и взял руку своей пациентки в легком, успокаивающем пожатии. Он посмотрел вниз, а затем снова поднял глаза и улыбнулся, встретившись с ее усталыми глазами. — Сестра права, моя дорогая, — сказал он. — Я хорошо отсидел этот перерыв с какао, так уж получилось. И пока меня не было, вы продолжали делать всю тяжелую работу без меня. Отличная работа, ваше высочество!
— У меня не было большого выбора, отец. — Голос Айрис был грубым и хриплым от усталости и сильной боли, но в нем все еще звучал юмор, и паскуалат ободряюще кивнул. Он ожидал, что княжна справится с процессом родов лучше, чем большинство впервые рожающих молодых матерей, но она превзошла даже его ожидания. — Хотя я буду счастлива закончить с этим делом!
— Полагаю, что так и будет. Но если ты просто протянешь руку сюда… — Он опустил руку, которую держал, ниже, очень осторожно положив ладонь на кожу головы, которая только начинала становиться видимой.
— Ооооооо….
Ее глаза широко раскрылись, сжатый от боли рот растянулся в широкой улыбке, и она подняла глаза, чтобы встретиться с сапфировыми глазами сестры Карминситы. Затем она ахнула, когда новая схватка прошла через нее. Она отняла руку
