Но я отказываюсь снова оказаться в дураках. Это случалось уже слишком много раз.
Лучше ожидать худшего.
Лейкин выглядит так, будто я только что ударил ее ножом прямо в грудь. Мы смотрим друг на друга, понимая, что находимся на перепутье. Она поступит мудро, если откажется от меня. Я проиграл. Я это знаю. Ей суждено стать суперуспешным автором песен, а мне — просто парнем, о котором она когда-то написала пару любовных баллад.
Звук моего телефона прорезает тишину, и я наполовину ожидаю, что посмотрю вниз и найду там какую-нибудь загадочную угрозу от того, у кого не хватает смелости сказать мне это в лицо, но это всего лишь Мали.
Возвращаюсь домой с работы. Приводи Лей, когда захочешь.
Я смотрю в окно, наблюдая, за тем, как свет растворяется в темноте.
— Пора идти, — говорю я, не глядя на нее. — Я завезу тебя к Мали, а потом мне нужно встретиться с Кэмом в баре.
Но когда я встаю и начинаю идти к двери, я понимаю, что она не идет за мной. Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит там, где я ее оставил, а ее глаза полны слез.
— Я не хочу тебя терять, — почти шепчет она.
Это откололо еще один кусочек от моего сердца, но все в порядке.
Я привык к этому.
Я лишь пожимаю плечами. — Я тоже не хотел тебя терять.
Повернувшись на пятках, я выхожу через парадную дверь и иду заводить машину, потому что у меня нет времени на этот разговор.
Я должен перевезти чертово тело… снова.
17
Нет ничего более загадочного, чем перепады настроения Хейса Беккета Уайлдера. В одну минуту он смотрит на меня так, словно я самое прекрасное, что когда-либо существовало на земле, а в другую — он настолько холоден, что я могу получить обморожение. Это похоже на то, как мы начинали, но гораздо хуже.
Хуже потому, что я знаю, каково это — иметь его. По-настоящему иметь его. После того, как он рассказал Кэму о нас, он был весь в отношениях. Для человека, у которого не было опыта отношений, он знал, как себя вести в них. Не было ни одного момента, когда бы я почувствовала себя нежеланной, нелюбимой или недооцененной. Он относился ко мне как к королеве.
А сейчас я больше похожа на ту, с кем он трахается время от времени.
Он борется. Я знаю это. Это написано на его лице каждый раз, когда он смотрит на меня. Но я знаю, что связь между нами все еще существует. Она потрескивает в воздухе каждый раз, когда мы находимся рядом друг с другом. Я просто надеюсь, что этого окажется достаточно.
После того, что он мне сказал, я не уверена, что этого будет достаточно.
— Лейкин, сядь, мать твою, — говорит мне Мали в миллионный раз. — Мои родители, наверное, слышат, как ты вышагиваешь.
Я уверена, что это так, но ничего не могу с собой поделать. — Что, если это ловушка? Что, если их хотят подставить, и они попадутся, пытаясь избавиться от этой чертовой штуки? Я не для того мучилась больше года, чтобы Хейс все равно загремел в тюрьму, а Кэм пошел ко дну вместе с ним.
— Эй, супружеские свидания могут быть горячими.
Серьезно? Я на грани нервного срыва, а она сейчас шутит? Но, опять же, мы говорим о Мали. Возможно, она серьезно.
— Ты хуже всех, — говорю я ей.
Она делает вид, что обиделась, и насмехается надо мной. — Ладно, можешь мне не верить. Но я думаю, что ты будешь выглядеть мило с малышом на бедре, говоря людям, что тебе нужно пойти позвонить вашему папочке-заключенному.
— Хватит болтать.
— Не могу, глупышка, — напевает она. — Если я тебя хотя бы немного не отвлеку, ты дойдешь до сердечного приступа.
Ну, это не совсем выдумки. Мой предел спокойствия сегодня ограничился получасом, и все это время я просидела за обеденным столом с родителями Мали. Было здорово снова увидеть их. Я очень по ним скучала. Но когда ваши парень и полу-муж избавляются от трупа, это не лучшее время для игр.
— Знаешь, что тебе нужно? Перепихнуться.
Я закатила глаза. — У тебя, что, есть член? А то у тебя в последнее время постоянно секс на уме.
— Есть! — с гордостью говорит она, лезет в тумбочку и достает оттуда фаллоимитатор, похожий на что-то из фильма про роботов. — Его зовут Линус.
— Линус? Как этого долбаного персонажа из «Орешков» (Peanuts — американский комикс, один из персонажей которого был Снупи)?
Она сузила на меня глаза. — Нет. Как сокращение от «кунилингус».
Мой рот несколько раз открывается и закрывается, прежде чем я нахожу нужные слова. — Разве это не должно быть Лингус, а не Линус?
— Знаешь что? Ты можешь идти, — говорит она, как будто мы не в опасности. — Если тебя вдруг похитят, просто воспользуйся функцией экстренного вызова на своем телефоне. Я уверена, что с тобой все будет в порядке. Ты крепкий орешек.
Это первая фраза, которая вызвала у меня смех с тех пор, как я сюда приехала. Мали удовлетворенно улыбается, хватаясь за телефон, чтобы посмотреть, есть ли какие-нибудь новости. К счастью, она не способна злиться на меня дольше нескольких часов.
Слава Богу.
Я не знаю, что бы я делала, если бы она больше не хотела иметь со мной ничего общего. Функционировать без нее я не умею. Как будто ее жизнь и моя напрямую связаны друг с другом. Я уже говорила об этом раньше и скажу еще раз.
Хейс — любовь всей моей жизни, но Мали — моя вторая половинка.
— Что-нибудь известно?
Она качает головой. — Ты узнаешь, как только я что-нибудь получу.
Со стоном я опускаюсь на ее кровать. — Это просто ад. Отвлеки меня чем-нибудь еще.
Ее губы сжимаются, прежде чем улыбка прорывается наружу. — Сегодня утром по дороге к Хейсу для того, чтобы забрать мою машину, Кэм трахнул меня пальцами.
Между словами, вылетевшими из ее рта, и звуком, который я издала, не было никакой задержки. — Я сказала «отвлеки меня», а не заставляй меня блевать по всему дому.
Она выглядит такой чертовски гордой собой, напевая себе под нос, как будто она только что не рассказывала о своей сексуальной жизни с моим братом. Представьте себе, если бы Хейс подошел к Кэму и сказал: «Эй, бро, сегодня трахал рот твоей сестры». Хакер был бы не единственным трупом, которого
