И сделал знак: собираемся наверху. Падме и Пятерня кивнули. Когда поднялись в рубку, первой нарушила молчание голограмма.
– Что будем делать? – спросила она. – Вести поиск с помощью Силы она не сможет.
– Я ей и пробовать больше не позволю, – сказал я. – Не хватало, чтобы она умерла в одном шаге от помощи. Одна надежда на призрак Айлы.
– Вовсе не обязательно, что она сможет помочь снова, – Падме помяла пальцами пряди косы на плече. – Сам рассказывал, как ей было трудно.
– Алекс, ты ведь, кажется, немного чувствителен к Силе? Может, сам попробуешь? – предложил Пятерня.
– Ничего не получится, – вздохнул я. – Осока говорила, что восприятие тем шире, чем мощнее поток Силы, проходящей через тело. А я даже не знаю, как направить Силу через себя. И не факт, что моих способностей вообще на это хватит.
– Так, так, минуточку, – произнесла вдруг Падме. – Ты подал ценную идею. А ну, сядь в своё кресло. Поудобнее, обопрись хорошо спиной и руками. Тебе нужен поток Силы? Он у нас есть. Это моё изображение. Оби-Ван говорил, что оно – Силовая копия, помнишь? А чтобы направить через тебя, сделаем вот как…
И она подошла к креслу, будто пытаясь усесться мне на колени. Вместо этого голографическое изображение прошло сквозь меня. В эту секунду я ощутил словно бы одновременный удар по всем органам чувств, дико завопил, давясь криком, закашлялся. Когда в глазах прояснилось, я увидел перед собой лицо Пятерни, он разглядывал мне зрачки, рука клона характерным манером сжимала моё запястье, контролируя пульс.
– Экспериментаторы долбанные! – выругался он. – Головой думать не пробовали? Ладно, у тебя, Сенатор, она голографическая, но ты-то, Алекс!
– Извини, – я потёр виски. – Падме, ты как?
– Более-менее, – голограмма приблизилась с другой стороны, по изображению её пробегала крупная рябь. – Немного настройки сбились, сейчас отъюстирую. А главный проектор выгорел начисто.
– Вот именно! – продолжал возмущаться Пятерня. – А если б вы всё тут выжгли?? Фонариком ручным подавать сигнал бедствия??
– Погоди ругаться. Пожалуйста, – Падме положила руку ему на плечо. – Алекс, мне показалось, или мы с тобой видели?
Я вспомнил фантасмагорическое зрелище, на один миг представшее перед моим взором. Огромный шар планеты, плотно оплетённый разноцветными нитями, мириады мерцающих точек и среди них…
– Ты тоже видела? – воскликнул я. – Да, тогда не показалось! Тёмное пятно, а совсем рядом с ним – яркая-яркая точка. Координаты засечь успела?
– Спасибо моим компьютерным надстройкам. Неточно, правда, до градуса.
– Сестра, я тебя люблю! Квадрат сто на сто кэмэ – ерунда, прочешем и найдём. Должно же у Магистра быть какое-то жилище?
Низенькую глинобитную хижину мы обнаружили на третьем проходе над «квадратом ошибок». Она была укрыта под громадными деревьями местных не то джунглей, не то мангровых болот, занимающих всю экваториальную область планеты. Совершить посадку вблизи неё «Амидала» не могла: найти в этом тропическом лесу площадку хотя бы пятьдесят на сорок метров казалось нереальным. Лишь в трёх километрах в стороне виднелся небольшой просвет. К несчастью, не суши, воды. Хватит ли там глубины, чтобы не повредить нижний стыковочный механизм и турель? В отличие от кораллового атолла, в лагуну которого мы садились однажды на Земле, вода болота имела недостаточную прозрачность. Эхолота у нас тоже не было, а радиолуч в воде вязнет. Пришлось садиться вслепую. Падме сбросила из баков часть инерта, оставив небольшой запас до ближайшей базы, и перекачала эти остатки в килевые цистерны, максимально облегчив нос. Это было нужно, чтобы оставить над ватерлинией боковые переходники. Аккуратно убирая мощность репульсоров, корабль буквально по сантиметру погружался в болотную воду, а мы сидели и ждали касания: я в командирском кресле, Пятерня – в кабине нижней турели, сквозь блистер которой можно было хоть что-то разглядеть.
– Здесь растительность, – сообщил он по интеркому. – Довольно высокая, дна пока не наблюдаю.
Так, наполовину погрузившись кормой в водяные растения, «Амидала» и застыла посередине болотного бочага.
– Надеюсь, меня не засосёт, – поёжилась Падме.
– Засасывает ил, а мы его не касаемся, – успокоил клон. Он уже переоделся в бронекостюм, почти такой же, как использовали пограничники, только очень старый, видавший виды, испещрённый отметинами от попаданий и царапинами. Похоже, Пятерня пользовался им ещё во времена Войны Клонов. Я выбрал более простой комплект, такой, как носила Осока: пятнистый комбинезон, снабжённый съёмными усилителями на голенях и предплечьях, наколенниками и налокотниками. К нему я добавил шлем и лёгкий бронежилет, способный защитить от когтей хищника. К счастью, два складных спидера позволяли нам не месить болотную жижу в стиле «А зори здесь тихие», а хоть и медленно, но лететь, находя просветы в хитросплетении воздушных корней исполинских деревьев и плетей лиан. Держать азимут на этой планете не представлялось возможным, её магнитное поле было слишком слабым, навигационные маяки и спутники отсутствовали. Не тащить же, в самом деле, с собой гирокомпас весом несколько килограммов? Вместо этого наш курс корректировала Падме. Двадцать минут спустя мы спешились на небольшом поросшем высокой травой сухом пятачке под пологом леса рядом с хижиной. Я первым подошёл ко входу – ничем не занавешенному отверстию в одном из низких куполов, составляющих хижину.
– Великий Магистр? – позвал я. Тишина, нарушаемая лишь криками местных животных и далёким плеском воды. Я повторил: – Великий Магистр!
– Кто старика беспокоит, от дел отошедшего? – послышался вдруг со стороны леса негромкий скрипучий голос. По едва заметной тропинке между косматыми кочками ковылял маленький, едва по колено взрослому человеку, зелёный сморщенный старичок. Он опирался на крючковатую тросточку, очевидно, сделанную из прочного древесного комля, другой рукой держал горловину то ли мешка, то ли сетки, перекинутой через плечо. Не удостоив нас даже взглядом, старичок направился мимо меня к хижине. Добавил:
– Посетителей не желаю. Уходите!
Ещё чего! С таким трудом найти его и просто получить от ворот поворот?
– Вынужден настаивать, – сказал я. – Осоке Тано нужна Ваша помощь.
Старичок пошевелил длинными ушами, но шага не замедлил. И лишь на пороге своего жилища повернул голову и посмотрел на меня снизу вверх удивительно ясными глазами орехового оттенка. Я едва не отпрянул инстинктивно. На миг показалось, что на меня глядит сама Вечность. А Йода скрылся в хижине.
– Что будем делать, товарищ капитан? – спросил Пятерня. У меня, честно говоря, было жгучее желание протиснуться в низкую келью Великого Магистра. И уговаривать до тех пор, пока он не согласится помочь Осоке. А вышвырнет вон – залезть туда снова и начать уговоры сначала. Но вдруг вспомнилось:
На все вопросы рассмеюсь я тихо,На все вопросы не будет ответа,Ведь имя моё – иероглиф,Мои одежды залатаны ветром…17
Да, Великий Магистр невероятно напоминал мудрецов Дальнего Востока, какими их изображают в фильмах. А Восток не любит торопливости. Поэтому я отошёл на три шага от входа, к торчащему из вязкого грунта корню, уселся. И сказал:
– Будем ждать, товарищ капитан. Я отсюда не уйду.
5
Мы сидели и смотрели на хижину, из едва заметной трубы над которой потянулся слабенький светлый дымок. Сколько прошло времени, затрудняюсь сказать. И, всё же, я дождался. Маленькая фигурка появилась на пороге. В руках Великого Магистра были два керамических стакана с дымящимся напитком. Я почтительно поднялся, одновременно со мной вскочил Пятерня. А Йода величественно, если так можно выразиться при его росте, прошествовал к корню, уселся там, где только что сидел я, протянул мне один из стаканов:
– Сядь. Пей.
Напиток не был обжигающим – неужели он знает даже то, что горячее я пить не привык? – зато горьким оказался примерно настолько, насколько я ожидал. Приноравливаясь к Йоде, я медленно пил и чувствовал, что Великий Магистр внимательно изучает меня взглядом. Последний глоток – и я неожиданно почувствовал послевкусие странной жидкости. Терпкость, сладость и снова горечь, но уже не хинная, а слабая, какая бывает у тёмно-красных ягод садовой рябины.
– Если помощь Осоке Тано нужна, почему не здесь она? – спросил Йода.
– Пятерня! Быстро! – распорядился я. – Сестра?
«Слышу, готовим капсулу к транспортировке», – откликнулась Падме. Только тут я сообразил, что за всё время с того момента, как мы подъехали к хижине, она не проронила ни слова, не задала вопросов, а молча ждала вместе с нами.
