и ей всё-таки пришлось уехать: лишнего внимания отца в свете последних дней следовало по-возможности избегать.
Жнец появился спустя около получаса после ухода Варвары. Кощей инстинктивно напрягся, подсознательно ожидая второго раунда, однако он лишь окинул взглядом холл и спросил:
— Уже ушла?
— Ушла.
— Жаль. — Со стороны, надо полагать, было трудно, практически невозможно отличить это «жаль» от равнодушного сочувствия, которое полагалось клиентам. Но Кощей как-то разглядел.
— Ты не жалей, а с работы своей завтра пораньше отпросись. В этот, как его, музей все вместе пойдём.
— В музей? Зачем?
— Вот завтра сам у Варвары-красы и спросишь. Щи заморские будешь?
— Буду.
Суп, как и все Кощеевы блюда, был выше всяких похвал, но сегодня жнецу не удавалось как следует насладиться ужином. Он задумчиво помешивал ложкой бульон, пытаясь для самого себя описать происходящие в последние дни. Триста лет служба была даже не целью, самим его существованием. Короткие вечера с Варварой поначалу казались ему волшебным сном, который растает лёгкой дымкой по утру. Но сейчас жнец ловил себя на мысли, что начинает относиться к своему долгу как к обычной работе, вне которой и происходит настоящая жизнь.
— Кощей?
— Мм?
— Скажи, я становлюсь похожим на человека?
Волхв мягко улыбнулся:
— Всегда был, жнец. Просто запамятовал на пару веков.
Добавил чуть погодя:
— И если ты сейчас скажешь что-нибудь наподобие: «нужно с этим завязывать, пока не стало слишком поздно», — я тебя уважать перестану, так и знай.
— Не скажу, — жнец покачал головой. — Просто не смогу.
Утром жнец отправился в контору ни свет ни заря, чтобы раннее исчезновение вызвало поменьше вопросов, но на столике посреди приёмной уже стояла огромная корзина с запечатанными амфорами нектара и фруктами из небесных садов. Секретарь, всячески стараясь скрыть любопытство, протянула ему запечатанный конверт с пометкой «строго конфиденциально».
Внутри было письмо.
Дорогой главный жнец четвёртого отдела.
У нас на Небесах считают, что ты профессионал, до всех своих немёртвых костей преданный духу и букве должностной инструкции, но я-то знаю, что ты вредная заноза в заднице! Когда я отправлял свою маленькую просьбу в восточно-европейское управление смерти, я просил озадачить этим любой отдел, кроме четвёртого. К сожалению, мой делопроизводитель что-то напутал, и вот теперь я читаю твою жалобу.
На самом деле, сочинять ответы на твои претензии, особенно последний век, доставляло мне истинное удовольствие. Вспомнить хотя бы ту эпопею в сорока томах в 1934... Но сейчас мне просто нечего тебе возразить — косяк моего отдела. Так что можешь собой гордиться, переиграл и уничтожил в один раунд. Посылаю тебе отличное местное винишко — угости там коллег. На премию от небесной канцелярии тоже можешь рассчитывать
Пс. Не показывай им это письмо.
— Что там, шеф, что там? — подоспевший стажёр просто изнывал от нетерпения.
— Габриэль обещал нам премию за качественное решение ситуации с доставкой.
— И всё? — стажёр попытался заглянуть в текст, но по воле жнеца письмо мгновенно покрылось кристалликами льда и осыпалось на пол крохотными снежинками.
— Блин, — разочарованно протянул стажёр, — я же по вашему довольному лицу вижу, что не всё!
— Научишься писать жалобы, как я — и тебе такое пришлют, вот тогда и узнаешь, — подбодрил его жнец.
— А до того, как научусь?
— А до этого будешь в лучшем случае получать отписки, в худшем — взыскание за дискредитацию работников небесной канцелярии. Габриэль работает в нашей системе дольше чем ты, я и все наши коллеги вместе взятые.
— Понятно, — стажёр понурил голову, мысленно расставаясь с идеей стать квалифицированным бюрократом.
Жнец спрятал во внутренний карман пальто одну из бутылок, после чего щедрым жестом указал на гастрономическое разнообразие:
— Разбирайте, коллеги, отдел качества угощает!
К вечеру так хорошо начавшийся рабочий день он испортил себе сам. Сгубила жнеца любовь к красивым цифрам. Двадцать четыре заявки — приемлемый результат уровня старшего специалиста, а учитывая меньшее количество часов даже хороший, но внутренний трудоголик настоял на округлении до двадцати пяти...
— Как я могу быть уверен, что вы именно проводник по посмертию? — скептически сморщив нос, допытывалась душа. — У вас удостоверение есть?
— Я вам уже показывал.
Взгляд сведённых к переносице глаз остановился на серпе:
— И что? Ну режик, ну светится. Этак любая недружественная сущь может сказать, что это сертифицированный инструмент смерти! Как я это проверю?
Жнец украдкой посмотрел на часы: до назначенной встречи оставалось не более пятнадцати минут. Душа же перед ним, согласно его авторской классификации, несомненно, относилась к типажу «дотошный недоверчивый». С текущим навыком красноречия уговоры займут десять минут минимум — плюс время доставки. Выбор был опоздать или испортить себе статистику душ, согласившихся пойти на ту сторону по доброй воле — этакое личное, незадокументированное мерило собственного профессионализма. Но сегодня жнец пожертвовал ей без колебаний.
— Никак. Просто душа обязана повиноваться своему жнецу.
Призрачные глаза остекленели, и весь путь до Калинова моста душа не издавала ни звука. Но стоило ослабить чары у самого перепутья, тут же запаниковала:
— Где мы?! Куда вы меня тащите?!
— На Небеса. Вам повезло.
Жнец кивнул сидящему на камне ангелу и, передав клиента в его распоряжение, с чувством выполненного долга отправился домой.
Первое, что он увидел в холле — как Кощей неторопливо завязывает галстук прихотливым многослойным узлом. Признаться, после архаичной робы или спортивной одежды, неизменно дополненных кое-как заколотыми волосами, странно было наблюдать его в классическом костюме и с безукоризненной причёской.
— И ты столбом не стой, — поторопил волхв, заметив интерес жнеца. — А то не ровен час, Варвара-краса перепутает, с кем у неё свидание.
Что ж, полагаться на вкус Кощея стало уже чем-то вроде привычки, поэтому жнец даже не стал особо присматриваться,
