В коридоре на дверях бросились в глаза таблички с новыми фамилиями. Там, где недавно работал Торский, значилось:
«Н. С. Арзубов».
…В тот же день Дорохов получил отдельный кабинет и десять работников. Налицо оказалось трое: два парня, недавно переведенные из милиционеров, да старик из участковых. Старший уполномоченный Крутов лежал после ранения в больнице, еще трое находились в командировках.
Конечно, подумал Саша, при таком-то составе он самый опытный. Крутова он знал и прежде. Толковый, но с грамотешкой у него неважно. С теми, что в командировках, сталкиваться приходилось, ничем особенным они не выделялись. И снова Сашу охватила тоска. К концу дня к нему пришел старик комендант, передал ключ и ордер на комнату:
— Занимай. Комната хорошая, и человек там жил стоящий. Ушел на фронт с первых дней. Сейчас у меня таких хором хоть отбавляй. Не понравится — другую дам.
Зачем ему эти хоромы? И в управлении на диване можно спать. Все равно он задержится тут недолго.
Дорохов выполнял свои обязанности почти механически и ходил потерянный. Наконец он не вытерпел. С рапортом отправился к новому начальнику уголовного розыска.
Аркадий Порфирьевич Гущин, высокий, чуть ли не двухметрового роста, с длинным, каким-то унылым лицом, очень спокойно прочел рапорт.
— Тяжко тебе, Дорохов? А мне, думаешь, легко? Два сына воюют, один уже в госпитале, а я, здоровый мужик, тут, в тылу. — Он говорил тихо, медленно, словно маленькому ребенку. — Ходил к начальству с таким же рапортом. А мне спокойно так объяснили, что если не выправим положение с преступностью, то под суд отдадут, и тогда, может, и попаду на фронт, но только в штрафники. Зря ты мечешься. Мы тебя как дельного человека сюда взяли, а ты вроде саботажем вздумал заниматься. Ты у Крутова в больнице был? Плохо, что не выбрался. Все со своей обидой носишься. Звонил я сегодня его врачу, говорит, что вроде получше Крутову стало. Тебе не рассказывали, как его ранили? Нет? Тогда слушай. В его дежурство пришла женщина и заявила, что у нее скрывается дезертир, какой-то дальний родственник. Сбежал с пересыльного пункта — и прямо к ней. Сначала говорил, что его отпустили в гости на сутки, а потом сознался, что на фронт не хочет. А у этой заявительницы и муж и братья воюют. Ну вот она сначала его уговаривала самому объявиться, а когда гость не послушался, пришла к нам. Крутов взял с собой милиционера и вместе с женщиной пошел к ней домой. Договорились, что она откроет дверь, войдет и незаметно впустит Крутова. Но не тут-то было. Открыла женщина замок, а изнутри крючок накинут. Постучала. Гость открыл, увидел милицию и сразу выхватил из кармана своей шинели, что висела в коридоре, обрез охотничьей одностволки. Крутов женщину прикрыл, а заряд дроби ему самому достался. В плечо и в руку. Хорошо, милиционер вырвал обрез и скрутил дезертира. Ты к своим подчиненным хоть присмотрелся? Мне твой Костин нравится. Брали мы тут перед твоим приездом возле Атамановки одну шайку. Началась перестрелка. Смотрю, этот Костин прямо под огнем бегом к дому направился. После операции стал его отчитывать, а он и говорит: «Зря вы, товарищ начальник. На фронте люди на танки в рост ходят, а я тут перед всякой сволочью на брюхе ползти должен?» К Крутову вместе давай съездим, а подчиненных учи. Опыт у тебя есть, да, говорят, и в теории ты разбираешься. А на войну пока отпустить не могу. Тут у нас тоже всякое бывает. Ты знаешь, что наши заводы производят? Могу сказать, люди сутками от станков не отходят, чтобы на фронте нашим легче было. Кто же этих людей охранять будет?
Поговорил по душам с Дороховым и Николай Савельевич Арзубов.
— Это ведь я тебя рекомендовал на эту должность. Говорил, что ты человек серьезный, энергичный, умеешь работать, а ты слюни распустил и одно заладил: «На фронт, на войну». Да мы все воевать хотим, но можешь ты понять, что и наша работа людям, Родине нужна. Ишь герой какой выискался!
Николай Савельевич отчитывал Сашку долго, пригрозил, что сам поставит о нем вопрос на комсомольском собрании.
— Вот что, Дорохов, — перешел он на официальный тон, — подготовь все материалы об оперативной обстановке в области по линии своего отделения и доложишь на партийном бюро нашего отдела. Хватит тебе и двух суток. Если немного недоспишь, не страшно, меньше времени на всякую дурь останется.
Оперативная обстановка в области, и верно, была сложной. Военная беда, охватившая страну, взбурлила, взволновала и подняла на великий подвиг советский народ. Одни ушли защищать Родину, другие трудились самоотверженно, без отдыха, чтобы у воинов было все необходимое — и оружие, и хлеб, и одежда. Но находились и такие, что до поры до времени прятались по разным углам, а теперь, в пору всенародного несчастья, подняли голову. Усилилась спекуляция, воровство и разные махинации, связанные с продовольствием. Подонки, не желавшие служить в Красной Армии, объединились в шайки, собирая под свое крыло уголовников, бывших кулаков. В тайге появились банды, а на окраине городов, на приисках, даже в Чите стали совершаться разбои. И Дорохов почувствовал, какая огромная ответственность легла на его плечи.
В НОВОГОДНЮЮ НОЧЬ
Ответственный дежурный областного управления милиции Александр Дорохов был готов к любым происшествиям.
Однако, тысяча девятьсот сорок второй год пришел в тихую, спокойную ночь. Объезжая городские отделения милиции, он видел, что на улицах не было шумных, веселых компаний, даже не встречались отдельные прохожие. Город затаился, словно прислушивался к далекой войне.
Ночь прошла спокойно, без всяких происшествий. Только под утро раздался тревожный звонок. На крупном механическом заводе кто-то забрался в столовую, что находится на территории самого завода, и совершил кражу. Саша выехал на место, осмотрел столовую и буфет, откуда было украдено несколько кругов колбасы, три пачки рафинада и две буханки хлеба. Исследовал замок, открытый гвоздем, и следы на полу.
— Территория завода охраняется? — спросил заместителя директора, сообщившего ему о краже.
— Конечно. Вы же, наверное, знаете, что мы производим? На завод мышь не проскользнет.
— Насчет мыши это вы верно сказали. А подростки у вас работают?
— Работают, — не удивился вопросу заместитель. — И в ночную смену тоже.
— Тогда пройдемте по цехам, — предложил Саша.
У станков на каких-то ящиках и скамейках стояли мальчишки. Среди них редко-редко попадались взрослые. В одном цеху в углу возле батарей парового отопления на куче пакли и какой-то ветоши спали человек десять таких же парнишек. К заместителю директора подошла женщина-бригадир. Поглядывая то на него, то на Дорохова, попросила:
