в то время, когда я был в туалете — я не видел.
— Я была с Ксюшей, и она это подтвердит!
— Не сомневаюсь, — рассмеялся я, дискредитируя ее алиби. — Я бы тоже тебя не сдал. Но ты заигралась. Уверовала, что раз одного зама удалось подвинуть, то и со вторым получится. Мне плевать на Курбанова, мне все равно кто займет его должность, но ты решила втянуть в свои интриги меня, причем с помощью угроз. А я очень не люблю, когда мне угрожают.
— Альберт, ты ошибаешься! Я не кидала ту бутылку! — Журбину проняла моя аргументация, а от моего всепонимающего взгляда она побледнела.
— А это уже не важно. Ты меня разозлила.
— Чего ты хочешь? — она сглотнула и рухнув на место Мамонтова.
Немного полюбовавшись видом поверженного противника, я ответил:
— Спокойно работать хочу. Мне не нужно, чтобы отдел лихорадило, чтобы приезжали проверяющие, совали везде свой нос, дергали и задавали вопросы. Не хочу бесконечно торчать на комсомольских собраниях, не хочу вести задушевные беседы с замполитом. У меня нет на весь этот маразм времени. Так что поумерь свой карьерный зуд.
— Ты все неправильно понял, мне не нужно место Курбанова! — принялась она оправдываться, но я ее перебил.
— Да тебе самой не выгодно, чтобы отдел в ближайшее время трясло от потрясений. Теперь ты полноценный руководитель и отвечаешь за работу следственного отдела в полном объеме. Понизятся показатели и тебя снимут, как не справляющуюся со своими обязанностями.
— Да, с чего они понизятся?! — непонятливо взмахнула она руками.
— Потому что климат в коллективе испортится, — наставительно ответил я. — Вместо того, чтобы дела расследовать, народ только и будет, что воевать на той стороне, которую выберет. А нейтралы поспешат перевезтись в другие подразделения подальше от того дурдома, что здесь начнется. В общем, сворачивай свою подрывную деятельность и сообщницу свою уйми. Ни к чему нам сейчас привлекать к себе внимание.
— Как ты не понимаешь? Такой шанс избавиться от Курбанова больше может не предвидеться, — Журбина продолжила гнуть свою линию.
— Это ты не понимаешь, — мысленно сплюнул я. — Нам сейчас, пока Головачев на больничном, надо сидеть тихо и не устраивать внутренних разборок. Как думаешь, что произойдет после того, как Курбанова снимут из-за жалоб коллектива?
— Вместо него назначат Акимову! — победно заявила Журбина.
Не совладав с собой, я закатил глаза — реакция на странную логику оппонента.
— Если Курбанова снимут, то откроется две вакансии — первого зама и ВРИО начальника следствия, — принялся я ей разжевывать, как неразумной. — Целых две вкусные вакансии, на которые облизываются старшие следователи городского управления. И где в этом раскладе Акимова?
— Но она тоже старший следователь! — на первый взгляд верно заметила Журбина. Вот только есть нюансы, их я и озвучил.
— Это неважно. Важно то, что нет Головачева. Твою Акимову просто некому будет продвигать! Теперь дошло? Город воспользуется ситуацией и расставит на освободившиеся места своих людей. Ты правда хочешь поменять Курбанова, на чужаков, от которых неизвестно чего ждать?
Журбина соскочила с места и начала вышагивать по кабинету.
— Шафиров! — она резко остановилась. — У тебя же с ним хорошие отношения.
— Даже с помощью Шафирова мне пока не занять место первого зама. Стаж не позволяет, — издевательским тоном произнес я совсем не то, что хотели от меня услышать.
— Причем здесь ты! — ожидаемо вспылила начальница.
— А ты думаешь, что я буду его просить за кого-то другого? — заржал я. — Люда, ты ведь не наивная девушка, должна понимать, что просить я буду только за себя. Он мне не отец родной, чтобы выполнять все мои хотелки. Лимит у меня ограничен.
— Говорят, ты сын его боевого товарища, — огорошила она меня бродившими по городу слухами.
Не зная, что на это ответить, я промолчал, а Журбина поостереглась лезть с расспросами. Разговор заглох.
— Ладно, мне в госпиталь надо ехать, швы снимать, — я первым нарушил молчание.
Журбина неуверенно покосилась на дверь, словно еще не все намеченное сделала.
— Так ты мне веришь, что это не я в Шафирова бутылку кинула? — осторожно спросила она.
— Верю.
— И ты не будешь ему рассказывать о своих подозрениях?
— Не буду, — пообещал я.
— Рада, что все разрешилось, — Журбина растянула губы в улыбке, вышло криво.
— Я тоже рад, — скопировал я ее мимику.
— Ладно, я тогда пойду, — захватив с собой свой рапорт, она, наконец, вышла из моего кабинета, и я устало растекся по неудобному стулу. Он опасно заскрипел подо мной и я переместился в кресло, где было удобнее размышлять.
Вроде бы мне удалось убедить Журбину отстрочить крестовый поход против Курбанова до возвращения Головачева. Ни к чему мне сейчас разборки на весь город, а тем более новое руководство, к которому опять придется искать подходы. Сложившаяся расстановка меня вполне устраивает: Курбанов предсказуем, Журбина управляема — вполне приемлемые условия для того, чтобы спокойно доработать. Надеюсь, недолго осталось. Ждать уже терпения не хватает, а неуверенность в том, что все получится просто изматывает. Из-за постоянного напряжения мечтаю лишь об одном — чтобы скорее все закончилось.
— Здорово! — вместе с морозным воздухом в кабинет ворвался Мамонтов. — Машина на ходу, — выпалив новость, он начал раздеваться.
— Это хорошо. До госпиталя подбросишь?
— Подброшу, — пуговицы, что Семен успел расстегнуть, пришлось обратно застегивать. — Мне Шафиров велел тебя одного никуда не отпускать.
— Сперва на рынок заедем, фрукты купим, — подкорректировал я маршрут, никак не отреагировав на слова Мамонтова.
— Зачем нам фрукты?
— Фрукты не нам, а Головачеву. Мы же в госпиталь едем, вот заодно и передадим, — пояснил я, натягивая пуховик.
Вышли в коридор и синхронно затормозили. В кабинете Журбиной громко ругались.
— С кем это она? — прислушался к доносившимся из-за двери голосам Мамонтов.
— С Акимовой, — не смог я совладать с довольной ухмылкой.
Снятие швов — процедура малоприятная. Даже произнесенное бархатным голосом «потерпи немного, красавчик и получишь поцелуй» не уменьшило болезненные ощущения. Но некая заинтересованность у меня все же возникла. Ведь пользовала меня именно та фигуристая медсестра в тесном халатике, которая скрашивала
