Мистеръ Боффинъ говорилъ съ необыкновеннымъ жаромъ.
— Нѣтъ, не случалось, сэръ, — отвѣчалъ Винасъ.
— Но вѣдь онъ показывалъ вамъ вещи? Развѣ нѣтъ?
Мистеръ Винасъ бросилъ украдкой взглядъ на своего друга и отвѣчалъ утвердительно.
— Что же онъ вамъ показывалъ? — спросилъ мистеръ Боффинъ, закидывая за спину руки и съ жаднымъ любопытствомъ выставляя голову впередъ. — Не показывалъ ли онъ вамъ какихъ-нибудь шкатулокъ, шкапчиковъ, портфелей, пакетовъ, вообще чего-нибудь такого, что запирается или что можно запечатать?
Винасъ покачалъ головой.
— Вы что-нибудь смыслите въ фарфорѣ?
Викасъ снова покачалъ головой.
— Потому, видите ли, что если онъ когда-нибудь показывалъ вамъ чайникъ, то мнѣ было бы пріятно это знать, — сказалъ мистеръ Боффинъ.
Потомъ, приложивъ правую руку къ губамъ, онъ повторилъ задумчиво: «Чайникъ, чайникъ» и окинулъ разсѣяннымъ взглядомъ книги на полу, какъ будто припоминая, не было ли въ нихъ чего-то любопытнаго о чайникѣ.
Два друга съ удивленіемъ переглянулись. Потомъ мистеръ Веггъ приладилъ на носу очки, взглянулъ поверхъ очковъ выпученными глазами на мистера Винаса и многозначительно постучалъ пальцемъ по одной ноздрѣ: держи, дескать, ухо востро.
— Чайникъ, чайникъ, — твердилъ мистеръ Боффинъ себѣ подъ носъ, вертя въ рукахъ книгу. — Чайникъ… гм… чайникъ… Готовы вы, Веггъ!
— Къ вашимъ услугамъ, сэръ, — отвѣчалъ этотъ джентльменъ, усаживаясь на скамью и запихивая подъ столъ свою деревяшку. — Мистеръ Винасъ, не желаете ли и вы оказать посильную поомощь? Не сядете ли вы возлѣ меня, чтобы снимать нагаръ со свѣчи?
Винасъ принялъ приглашеніе прежде, чѣмъ оно было договорено до конца, и Веггъ ткнулъ его въ ногу своей деревяшкой, дабы обратить его вниманіе на мистера Боффина, задумчиво стоявшаго у камина.
— Кхе… гм! — откашлялся мистеръ Веггъ, желая привлечь вниманіе своего принципала. — Съ какого же животнаго прикажете начать, сэръ?
— Нѣтъ, Веггъ, оставимъ животныхъ, — сказалъ мистеръ Боффинъ. Затѣмъ онъ досталъ изъ бокового кармана небольшую книжку, бережно передалъ ее ученому джентльмену и спросилъ: — Нусъ, какъ вы назовете это, Веггъ?
— Это, сэръ, — проговорилъ Веггъ, поправляя очки и всматриваясь въ заглавіе книги, — это «Анекдоты о скупцахъ» Мерриветера… Мистеръ Винасъ, окажите посильную помощь: придвиньте свѣчу чуть-чуть поближе, сэръ.
Это было сказано съ цѣлью доставить себѣ лишній случай перемигнуться съ товарищемъ.
— Которые же изъ нихъ описываются въ этой книгѣ? — спросилъ мистеръ Боффинъ. — Можете вы выбрать?
— Видите, сэръ, оно… какъ вамъ сказать? — промямлилъ Сайлесъ, пробѣгая оглавленіе и шелестя листами книги. — Мнѣ кажется, они тутъ всѣ хороши. Ихъ тутъ большой выборъ. Вотъ я вижу: Джонъ Оуэрсъ, сэръ. Вотъ дальше Джонъ Литль, Дикъ Джаррель, Джонъ Эльвзъ, преподобный мистеръ Джонсъ изъ Блубери, Вельчуръ Г'опкинсъ, Даніэль Дансеръ…
— Давайте намъ Дансера, Веггъ, — сказалъ мистеръ Боффинъ.
Выпучивъ еще разъ глаза на пріятеля, Сайлесъ порылся въ книгѣ и нашелъ надлежащее мѣсто.
— Страница сто девятая, мистеръ Боффинъ. Глава восьмая. Содержаніе: «Рожденіе и положеніе въ свѣтѣ. Одежда и наружность. Миссъ Дансеръ, ея женскія прелести. Палаты скупого. Находка сокровища. Исторія пирожковъ съ бараниной. Понятія скупого о смерти. Бобъ — собака скупца. Гриффитсъ и его хозяинъ. Какъ можно распорядиться однимъ пенсомъ. Замѣна топлива. Выгода имѣть табакерку. Скупой умираетъ нагишомъ. Кладъ въ навозной кучѣ».
— Э? Что такое? — переспросилъ мистеръ Боффинъ.
— Кладъ въ навозной кучѣ, сэръ, — повторилъ Сайлесъ, отчетливо выговаривая слова. — Мистеръ Винасъ, сэръ, дѣйствуйте щипцами. — Мистеръ Веггъ и это сказалъ только затѣмъ, чтобъ обратить вниманіе Винаса на добавленную имъ, Веггомъ, однѣми губами поправку: «въ мусорной кучѣ».
Мистеръ Боффинъ придвинулъ себѣ кресло къ камину, опустился въ него и, весело потирая руки, сказалъ:
— Итакъ, давайте намъ Дансера.
Мистеръ Веггъ приступилъ къ чтенію. Онъ прослѣдилъ біографію вышереченнаго знаменитаго челорѣка черезъ всѣ разнообразныя фазы человѣческой скупости и свинства, прочелъ о томъ, какъ умерла миссъ Дансеръ вслѣдствіе чрезмѣрной воздержности въ пищѣ, какъ мистеръ Дансеръ подвязывалъ свои лохмотья веревочками, какъ онъ разогрѣвалъ себѣ обѣдъ при помощи сидѣнія на блюдахъ, и наконецъ добрался до утѣшительнаго факта кончины его — нагишомъ въ мѣшкѣ. Засимъ послѣдовала такая тирада:
«Домъ или, вѣрнѣе, груда развалинъ, въ коихъ жилъ мистеръ Дансеръ и кои, по смерти его, перешли по праву наслѣдства къ капитану Гольмсу, представляли собой ветхое, полусгнившее строеніе, въ продолженіе полустолѣтія не знавшее починокъ».
Тутъ мистеръ Веггъ взглянулъ на пріятеля и потомъ обвелъ глазами комнату, въ которой они сидѣли и которая давно не ремонтировалась, правду сказать.
«Но это бѣдное съ виду, полуразрушенное строеніе было богато внутри», продолжалъ читать мистеръ Веггъ. «Для изслѣдованія всего, что въ немъ заключалось, нужно было потратить не одну недѣлю, и капитанъ Гольмсъ нашелъ пріятное для себя занятіе въ разыскиваніи потаенныхъ кладовъ скряги».
Мистеръ Веггъ повторилъ: «потаенныхъ кладовъ» и толкнулъ пріятеля деревяшкой.
«Одинъ изъ богатѣйшихъ тайниковъ мистера Дансера оказался въ навозной кучѣ, въ коровникѣ: въ этой огромной грудѣ удобренія было запрятано безъ малаго двѣ тысячи пятьсотъ фунтовъ стерлинговъ. Сверхъ того, пятьсотъ слишкомъ фунтовъ банковыми билетами и золотомъ найдено въ старой курткѣ, крѣпко приколоченной гвоздями въ ясляхъ».
Тутъ деревяшка мистера Вегга рванулась впередъ и начала медленно приподниматься, что, однако, не мѣшало ему продолжать чтеніе.
«Было открыто еще нѣсколько чашекъ, наполненныхъ гинеями, да кромѣ того пачки банковыхъ битетовъ оказались засунутыми по разнымъ угламъ дома. Нѣкоторыя были запиханы въ щели по стѣнамъ».
Тутъ мистеръ Винасъ посмотрѣлъ на стѣны.
«Подъ подушками и подъ чехлами стульевъ тоже оказались узелки».
Мистеръ Винасъ посмотрѣлъ подъ себя на скамейку.
«Нѣсколько штукъ укромно припрятались за комодами. Около шестисотъ фунтовъ банковыми билетами было сложено въ пустой старый чайникъ. Въ конюшнѣ капитанъ нашелъ нѣсколько кружекъ, биткомъ набитыхъ старыми долларами и шиллингами. Дымовая труба тоже была обыскана и хорошо вознаградила за трудъ, ибо въ девятнадцати отдѣльныхъ ея углубленіяхъ, подъ грудами сажи, были найдены деньги небольшими суммами, всего на двѣсти слишкомъ фунтовъ».
Деревяшка мистера Вегга поднималась все выше и выше, а самъ онъ все сильнѣе и сильнѣе упирался въ мистера Винаса противоположнымъ локтемъ, пока наконецъ дальнѣйшее сохраненіе равновѣсія первымъ изъ названныхъ джентльменовъ не сдѣлалось несовмѣстимымъ съ этими двумя маневрами, и онъ не опрокинулся на своего друга, придавивъ его къ краю скамьи. Въ продолженіе нѣсколькихъ секундъ ни тотъ, ни другой не сдѣлали ни малѣйшаго усилія принять болѣе приличную позу: оба застыли на мѣстахъ, точно въ столбнякѣ.
Но видъ мистера Боффина, который спокойно сидѣлъ въ своемъ креслѣ, съежившись и не отрывая глазъ отъ камина, подѣйствовалъ на нихъ, какъ сильное укрѣпляющее. Чтобы возстановить свое равновѣсіе, мистеръ Веггъ искусно притворился, что чихаетъ, и съ спазматическимъ «чхи!» мастерски вскинулъ вверхъ себя и мистера Винаса.
— Ну-ка, почитайте еще, — проговорилъ съ какой-то алчностью мистеръ Боффинъ.
— Слѣдующій будетъ Джонъ Эльвзъ, сэръ. Желаете послушать про Джона Эльвза?
— Ладно! — сказалъ мистеръ Боффинъ. — Послушаемъ, чѣмъ отличился этотъ Джонъ.
Этотъ Джонъ, какъ оказалось, ничего не пряталъ по щелямъ, и потому чтеніе было скучновато. Но нѣкая примѣрная леди, по фамиліи Вилькоксъ (затаившая въ футлярѣ стѣнныхъ часовъ кучу золота и серебра въ баночкѣ изъ подъ пикулей, а въ уголкѣ подъ лѣстницей набитую золотыми вещами жестянку, не считая изрядной суммы денегъ въ старой мышеловкѣ) оживила интересъ. За этой дамой послѣдовала другая, выдававшая себя за нищую и оставившая послѣ себя огромное богатство, завернутое въ лоскуточки бумаги и въ старыя тряпки. За нею выступила на сцену еще одна женщина, торговка яблоками по профессіи, скопившая состояніе въ десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, которые тоже оказались запрятанными по разнымъ щелямъ, за кирпичами и подъ поломъ. За нею послѣдовалъ французскій джентльменъ, засунувшій въ дымовую трубу, къ значительному ослабленію тяги, большой кожаный чемоданъ, въ которомъ заключалось двадцать тысячъ франковъ золотомъ и серебромъ и много драгоцѣнныхъ камней, какъ это было открыто трубочистомъ послѣ его смерти. Такимъ образомъ мистеръ Веггъ дошелъ до заключительнаго примѣра человѣка-сороки:
