В Петербурге по количеству населения второе место после русских занимали немцы. Это объясняет, очевидно, почему среди квартирных хозяев больше всего было немцев, о чем сообщалось, например, в одном из номеров «Петербургского листка» (1865, 18 июля): «Замечательно, что квартирные хозяйки, по большей части, немецкого происхождения – чисто русские попадаются весьма редко». В романе упоминаются две квартирные хозяйки, и обе – немки: Амалия Ивановна Липпевехзель и Гертруда Карловна Ресслих, у которой поселился Свидригайлов.
Важное лицо городской жизни – дворник. Дворники в российских городах XIX – начала XX века были наделены официальными полномочиями. Эти полномочия определялись издаваемыми городским административно-полицейским начальством инструкциями. Таково, например, «Наставление дворникам», опубликованное в 1855 году петербургским обер-полицмейстером. И такие инструктивные документы издавались во всех крупных российских городах.
Дворники были фактически внештатными сотрудниками полиции, а потому все обязаны были пройти официальную регистрацию (в Петербурге – в управлении сыскной полиции), при которой фиксировались фамилия, имя, отчество, адрес, где служит дворник, взыскания и награды по службе.
Должностные обязанности дворников были чрезвычайно разнообразны. Помимо поддержания чистоты на закрепленной за ними территории, дворники должны были следить за соблюдением правил противопожарной безопасности, пресекать нарушения общественного порядка, не допускать в свои дома нищих, старьевщиков, мелких торговцев, не разрешать напротив своих домов курить и собираться толпами. Носили дворники и повестки из полицейской конторы. В романе Достоевского такую повестку Раскольникову приносит дворник. Характерно, что Раскольников пугается прихода дворника, так как накануне он совершил убийство и теперь думает, что тот пришел к нему с полицией. За дворником отправились и Кох с Пестряковым, почувствовав, что в квартире старухи процентщицы творится что-то неладное.
Способствовали дворники и наблюдению за движением населения. У дворников для этого были специальные «подворные книги» для прописки. Например, в Петербурге прописка предполагала, что каждый из прибывших в город обязан был дать управляющему домом, где он собирался остановиться, сведения о себе и малолетних детях, находящихся вместе с ним. Сведения заносились в адресный листок, который после внесения этих сведений в «подворную книгу» передавался в местную полицейскую часть.
Дворник обязан был знать в своем доме всех жителей в лицо и доводить до сведения местного участкового пристава о каждом укрывающемся или ночующем в доме человеке, не принадлежащем к числу постоянных жильцов. Выполняли дворники при своих домах и обязанности ночных сторожей, и при задержании или поимке какого-либо подозрительного лица они обязаны были подавать сигнал свистком, на который немедленно должны были явиться все соседние дворники или ночные сторожа. Оказывали дежурные дворники и помощь при несчастных случаях, доставляя внезапно заболевших или получивших увечье на улице в ближайшие частные дома, а пьяных – на ближайший полицейский пост.
За нерадивое выполнение своих обязанностей дворники несли дисциплинарную ответственность вплоть до ареста и даже высылки с запрещением пребывания в столичных городах. Зато образцовые дворники получали поощрения в виде денежных наград.
Городская администрация заботилась о снабжении дворников рабочей одеждой, а на праздники им полагалась особая парадная форма. Обязательным признаком дворника было наличие у него особого должностного знака – форменной бляхи, помещаемой на груди или на головном уборе. Дворнику полагалась дворницкая, обычно совмещавшая жилье и помещение, где он хранил свои «орудия труда» (из такой дворницкой Раскольников украдет топор, которым и совершит убийство). Требования дворника, находящегося при исполнении им своих должностных обязанностей, должны были горожанами выполняться без возражений.
У Столярного переулка, где проживает Раскольников, в Петербурге была громкая и печальная слава. В 1865 году «Петербургский листок» в своем фельетоне «Отрадная петербургская статистическая заметка» сообщал: «В Столярном переулке находится шестнадцать домов (по восемь с каждой стороны). В этих шестнадцати домах помещается восемнадцать питейных заведений, так что желающие насладиться подкрепляющей и увеселяющей влагой, придя в Столярный переулок, не имеют даже никакой необходимости смотреть на вывески: входи себе в любой дом, даже на любое крыльцо, – везде найдешь вино».
Путь в Столярный переулок на Сенную площадь идет через Садовую улицу. По тем временам Садовая была одной из самых оживленных улиц города. По ней ходили дилижансы, а в 1863 году здесь была проложена конка – железная дорога на конной тяге. Один из историков Петербурга писал: «Большая Садовая улица могла бы по справедливости назваться народной в том смысле, что здесь главнейший элемент уличной толпы состоит из простонародья разных званий и занятий. Это происходит от того, что Садовая улица с Сенною площадью и лежащими на ней рынками представляет центр торговой деятельности не только городских жителей, но и всех окрестностей столицы. На ней же поэтому находится и самое большое число трактирных, харчевных и распивочных заведений, преимущественно для черного народа. Здесь же, как нигде, развит и уличный мелочной торг на лотках, ларях, балаганах, на выступах цоколей и просто на руках; торг этот – главнее разными предметами первого потребления, а также и невзыскательной простонародной роскоши. Заметим, что в этой же улице, в Ново-Александровском рынке, помещается главный в городе «толкучий торг», «толкун», по-простонародному…»
С Садовой, напротив Екатерингофского проспекта (сейчас проспект Римского-Корсакова), можно было выйти в Юсуповский сад, украшенный высоким фонтаном (ныне детский парк Октябрьского района). Небольшой и не слишком густой, он тем не менее был привлекателен для летней публики. Зимой в Юсуповском саду речной яхт-клуб устраивал на местном пруду каток, куда допускались только избранные.
Среди мест, посещаемых Раскольниковым, – трактир «Хрустальный дворец». В 1862 году в Петербурге, на углу Садовой и Вознесенского проспекта, была открыта гостиница «Пале де Кристаль» («Хрустальный дворец») с рестораном. [53] Но А. Достоевская в своих примечаниях к роману отметила, что трактир, описанный в «Преступлении и наказании», находился во втором доме по Забалканскому (ныне Московскому) проспекту (в романе Достоевский указал, что Раскольников, придя на встречу со Свидригайловым, «находился на – ском проспекте, шагах в тридцати или в сорока от Сенной», что соответствует адресу, обозначенному Достоевской). Это район печально знаменитой «Вяземской лавры», названной по фамилии Вяземского – владельца расположенных здесь доходных домов для бедных.
В контексте романа название реально существовавшего трактира звучит иронически и полемически. В 1862 году Достоевский видел в Лондоне Хрустальный дворец, построенный по проекту архитектора Дж. Пакстона в 1851 году. В «Зимних заметках о летних впечатлениях» Достоевский описывает всемирную выставку в Лондоне, которую он посетил: «Сити со своими миллионами и всемирной торговлей, кристальный дворец, всемирная выставка… Да, выставка поразительна…» Стоит также вспомнить, что хрустальный дворец воплощал для автора романа «Что делать?» образ прекрасного будущего. Продолжая полемику с Чернышевским, Достоевский предпочитает назвать «Хрустальным дворцом» именно трактир – символ трагического настоящего.
В 1923 году Н. Анциферов в книге «Петербург Достоевского» предпринял попытку отыскать адреса и дома героев «Преступления и наказания». На первый взгляд представляется, что это сделать несложно, ведь Достоевский кажется исключительно точным в описании домов, маршрутов героев, что подкрепляется обилием цифровых указаний – расстояний в шагах, количества ступенек, этажей, расположения комнат, описаний видов из окон. Но найденные здания, очень похожие на описанные Достоевским, Анциферов склонен был посчитать прежде всего «отличной иллюстрацией к роману», а указанные адреса – только канвой для литературных экскурсий по местам «Преступления и наказания». Анциферов не стал претендовать на безусловную точность в указаниях на местожительство героев Достоевского, отмечая, что писатель «мог часто ошибаться в деталях, мог и сознательно видоизменять или даже сочинять их». [54] На противоречивость топографического материала в романе указывают и авторы статьи «Наблюдения над топографией «Преступления и наказания»» К. Кумпан и А. Конечный. Предприняв попытку определить точный адрес домов героев романа по маршрутам, указанным в произведении, авторы приходят к выводу, что Достоевский «скрупулезно точен локально, в каждом эпизоде, но сведенные воедино указания противоречат друг другу». [55]
