Через час Антон Негрустуев был задержан по подозрению в совершении хищения государственного имущества. Еще через полчаса начальник РОВД Звездин подхватил под мышку папки с договорами, вскочил в машину и стартанул по направлению к прокуратуре, где его уже в нетерпении поджидали прокурор области и первый секретарь обкома комсомола.
* К вечеру следующего дня Николаев и Галушкин вернулись из совхоза 50-летия СССР. Виктору Арсентьевичу не повезло. Никаких новых доказательств кражи зерна он не нашел. Больше того, агент, сообщивший о краже, вдруг "пошел в отказ": заюлил, начал уверять, что сам узнал с чьих-то слов. Получив по морде, признался, что просто очень хотелось выпить. Зато Галушкина ждала удача. Удалось найти подтверждение сразу двух краж: витаминной муки на сорок семь рублей и пятидесяти листов шифера на сумму пятьдесят шесть рублей 47 копеек. Не ахти, конечно, что, но в комплексе - вырисовывается система. Что и требовалось доказать.
Кроме того, настырный Галушкин разыскал двух очевидцев, подтвердивших, что Негрустуев и прежде приворовывал совхозное зерно прямо из хранилища. Правда, один из них, хотя и видел Негрустуева с полным мешком, но никак не у амбара, а скорее возле собственного дома. А другая свидетельница - страдающая бессонницей старуха - действительно углядела как-то мужскую фигуру, вытягивающую что-то в сумерках из дыры амбара, вот только лица не разобрала. На вопрос Галушкина, а не был ли то ее сосед Негрустуев, старуха, пожевав губами, ответила: "А кто его знает? Может, и он. Мужики нынче все воры пошли". Мелкую эту неувязку Галушкин успешно разрешил, слегка подредактировав фразу в протоколе допроса: "Мне показалось, что это был мой сосед, известный ворюга Негрустуев".
На другое утро Галушкин, выступавший перед Негрустуевым в роли "хорошего следователя", по указанию Шмелева, отправился в изолятор временного содержания, дабы добиться признательных показаний. Перед отъездом старый оперативник получил соответствующее напутствие от руководителя. - Если ты, Федосыч, его даже на этой компре не развалишь, тогда одно останется: оформить тебя на заслуженный отдых.
- Даже не сомневайся! Выпотрошу в лучшем виде, - азартно пообещал Галушкин, делая вид, что не расслышал жестокой шутки. - От ведь гусь какой! Просто-таки гусак! Увы! Вернулся Пал Федосыч под вечер крайне расстроенный. Безысходно теребя длинный пористый нос.
Негрустуев на удивление легко и даже охотно подтвердил факты кражи шифера и витаминной муки. Причем рассказал в подробностях, будто был доволен случаем хоть чем-то порадовать симпатягу-капитана. Но как только Галушкин переводил разговор на главное, - зерно, скулы его цепенели и взгляд делался колюче-непримиримым. Даже представленные новые, увесистые доказательства - показания соседей, хоть и поразили подозреваемого, но не изменили позицию - зерна не крал.
- Так не дурак, поди, - с притворной бодростью отреагировал Николаев. - Понимает, что за мелкую кражонку лишения свободы не дадут, а признается в зерне, - сидеть-не пересидеть. Вот и косит под раскаявшегося.
Впрочем произнес он это больше, чтоб разрядить нависшее молчание. На самом деле стало ясно главное, - машину зерна, с которой всё закрутилось, Негрустуев не крал. - Значит, суммирую, - Шмелев обвел подчиненных тяжелым взглядом. - Модельщики модельщиками, но брать на душу арест невиновного я не стану. Спасибо, конечно, Федосычу, что грязи накопал, - хоть не придется отвечать за незаконное задержание. Прекратим в связи с незначительностью хищения и забудем как мрачный сон.
* В кабинет начальника райотдела Александр Константинович Шмелев вошел как обычно без доклада и молча выложил папку с собранными материалами, поверх которой лежали несколько отпечатанных документов.
- Подпиши, - потребовал он.
- Что это? - Звездин кончиками пальцев не читая отодвинул подложенные листы.
- Постановления об освобождении Негрустуева из ИВС и о прекращении дела. Машину зерна он не крал.
Брови Звездина приподнялись домиком - неприязненно-недоуменно:
- Вот как? Любопытно. Шифер и муку тоже не он?...
- Это он. Но опять же хреномундия! Взять хоть шифер. Там, на скотном, сотня листов оставалась бесхозная. В навоз уже затоптали. И прямо на них затеяли машину шпал разгружать. Вот и попросил забрать, сколько унесет. На тачке вывозил. Да и муку витаминную он на АВМ из невывезенных остатков собрал. В общем мираж один.
Звездин озадаченно помотал головой. - Жалостлив ты, Шмелев, не по должности. Может, и был мираж. Только теперь он уже, это самая, заборчиком из доказательств окольцован. Зерно в подсобке, показания кладовщика, косвенные свидетельства соседей. Осталось колючую проволоку пропустить, что суд и сделает. И будет ему полная реальность - нары на зоне. Шмелев вспотел.
- Погоди, у нас был уговор о трех сутках. А припаять парню ни за что ни про что "пятерик", жизнь поломать, я не подписывался. И постановления об аресте писать не стану.
- И не пиши, - неожиданно легко согласился начальник отдела.
Шмелев вскинул голову и наткнулся на насмешливый взгляд.
- Всё, что нужно, голуба, ты уж сделал. Дальше другие доведут, - Звездин подтянул к себе материалы, придавил локтем. - Дело о краже семенного зерна забирает прокуратура области для соединения с делом модельщиков.
Сдерживаться более Звездин не мог. Голос его задрожал от распирающего торжества.
- Вчера в Удомле арестована группа частнопредпринимателей, именующих себя модельщиками. При допросе показали, что четверть от каждой получаемой суммы... - Звездин сделал паузу, набрал воздуху, - передавали лично в руки ректору сельскохозяйственного института Ивану! Андреевичу!! Листопаду!!! Завтра же взяточнику Листопаду будет предъявлено обвинение. Вот так-то справедливость торжествует.
- Ну, это ваши игры, - Шмелев безразлично повел плечом. - Но Негрустуев-то вам зачем? - Как это зачем? - удивился Евгений Варфоломеевич. - Забыл, с чего начинали? Разоблаченный арендатор - это тебе не какой-то завмаг. Хуть и тухленькое хищеньице, а - налицо. Это тебе и в райкоме отметят. И ваще, модельщики у него жили? Жили. Тоже наверняка не за так. Тут еще разобраться надо насчет причастности. Нет ли в его действиях укрывательства или того хуже. Негрустуев этот, как выяснилось, - Звездин доверительно пригнулся, - давним дружком Листопаду оказался.
Именно последняя фраза прозвучала в его устах самым тяжким обвинением.
Шмелев неловко кивнул, поднялся, потянулся к ручке двери.
- Да, насчет тебя, - услышал он в спину. - Сдавай дела Николаеву. Как и обещал, идешь на повышение. И с немыслимой интонацией, от которой Шмелева перетряхнуло, добавил: - Заслужил, голуба!
* Александра Яковлевна Негрустуева беспрестанно покачивалась, примостившись на кончике стула. Полы домашнего халата распахнулись, обнажив дрябнущие икры. Но она не спешила оправить его, как прежде. Впервые за последние годы она ощущала себя не привычной холеной властительницей, а обычной стареющей бабой.
Узнав об аресте сына, Александра Яковлевна позвонила Листопаду. Увы! На несколько дней уехал по хозяйствам области. Телефона для связи секретарше не оставил. Она бросилась по знакомым. Всем говорила одно и то же. Налицо явная ошибка. Какой из Антона вор? Дурак - да! И давно. Но чтоб вор! Надо срочно разобраться.
Ей обещали выяснить, похлопотать. Но дозвониться во второй раз уже не удавалось. Она поехала напрямую к начальнику Пригородного РОВД. Глядя ей в лицо рыбьими глазами, тот с видимым удовольствием отчеканил, что помочь не может, так как речь идет о серьезном преступлении. И вообще - надо было меньше сидеть по президиумам, а больше времени уделять воспитанию собственного сына.
Прокурор области, с которым Александра Яковлевна заседала в одной депутатской комиссии, принять ее отказался.
Теперь она металась по квартире, бессильная помочь сыну, который почему-то представлялся ей не взрослым мужчиной, а прежним ребенком, что называл ее маменькой и любил вскарабкиваться ей на колени.
И вот это-то нежное, доверчивое существо сидит сейчас в тюремной камере, наверное, испуганное и совершенно беззащитное. А она, мать, не в силах ему помочь.
Она застонала.
В дверь позвонили. Александра Яковлевна вскочила.
На пороге стояла девушка с длинными смоляными волосами.
- Простите...Я насчет Антона, - пробормотала она сдавленно.
- Тогда заходи.
Александра Яковлевна проводила гостью в проходную комнату, махнула рукой на кресло. Но та осталась стоять.
- Ну?
- Я Лика, - произнесла девушка. С надеждой посмотрела карими глазами. - Антон Вам обо мне... ничего?
- Много у него всяких. Всего не упомнишь, - грубовато отреагировала Александра Яковлевна. - Ты с чем пришла-то?
Крылья тонкого носа визитерши обиженно затрепетали, зубки обхватили нижнюю губу.
