- Что значит сто тридцать восьмая?! - к Листопаду пробился патлатый, растерянный парень в косоворотке и с гитарой. - Какая еще там сто...? Я вообще - одиннадцатый! По какому праву?
- Был одиннадцатый. Повысим до восьмого. Вот за этим гражданином держись, - успокоил его Иван.
К Листопаду, выкрикивая фамилии, потоком устремились люди. Сотые - стопятидесятые ломились в первые ряды.
- Не толпитесь, граждане, всех оформим по справедливости, по совести, - вальяжно успокаивал взбудораженных людей Иван. - Как говорится, кто был никем, тот станет всем. Вокруг Листопада образовался водоворот. Список стремительно разбухал.
Меж тем в хоре взвинченных, торопящихся записаться послышались иные, встревоженно-недоуменные голоса:
- Что здесь происходит? Где список?
Помещение аэрофлота начало заполняться возвращающимися очередниками.
В зале понемножку началась буча, грозившая разразиться всеобщей дракой. Прежние первые номера наседали на новых первых. Новые первые индифферентно отмалчивались. Они теперь признавали только один список - существующий. И, само собой, были готовы стоять за него насмерть. Иван глянул на часы, - оставалось пять минут. Поверх голов собравшихся он подметил топчущуюся поблизости группку крепких парней в дефицитных адидасовских костюмах со значками мастеров спорта. Поманил к себе. - Вам куда, ребята? - Так в Адлер, на сборы. Срочный вызов. Завтра должны быть, а тут такое...
- Надеюсь, комсомольцы? Тогда записываю в четвертый десяток. К вечеру получите билеты. Но шоб обеспечить порядок! Сумеете?
- А то, - обнадеженные спортсмены принялись поигрывать плечами.
- Немедленно огородите кассы стульями, - распорядился Иван. - И - пропускать по пять человек - строго согласно нашему списку. Шоб никаких самозванцев! Выполнять. Он заметил, что в одном из окошек появилась кассирша. Быстренько всунул список сорок четвертому. - Продолжайте запись. Только шоб всё по-честному, как при мне. Первая пятерка - попрошу к кассе... Девушка в тапочках, а вы шо мешкаете? Вы у нас первая.
Подхватив пунцовую Вику, он подтащил ее к окошку, выхватил два паспорта и, дотянувшись поверх стекла, положил перед кассиршей.
- В Сочи. На завтра. - Куда прешь? У меня еще пять минут есть, - кассирша надменно поглядела на нахального пассажира.
- А у меня их нет. Поэтому без сдачи, - отреагировал тот, взглядом кивая на паспорта, промеж которых, как тощий сыр в сэндвиче, выглядывала сторублевка.
Из зала донесся всполошный женский крик: - Что происходит?! Что вы суете? Где наконец настоящий список?! Покажите, кто его уничтожил! Кассы! Билетов не выдавать!
Кассирша привстала, вгляделась в происходящее, перевела взгляд на сгорбившегося, неправдоподобно безучастного клиента и, понимающе усмехнувшись, потянула паспорта к себе.
Кто-то из прежних попытался силой пробиться к кассам. Но наткнулся на "адидасовский" кордон. Раздались крики с требованием вызвать милицию.
Вскоре буча, грозившая перерасти в драку, дракой и разразилась.
Начали, как обычно, женщины.
- Где старый список? В котором я пятой была?! - закричал пронзительный голос. - Не знаю никаких ваших поддельных списков. Этот и есть настоящий! - ответили ей - скандально.
- Что вы мне суете филькину грамоту? Что это вообще за липовый документ?
- Да уж документ! Похлеще вашего.
- Да? И кто ж его утвердил? Какая инстанция?
- А ваш-то кто? - А вот кто надо!
- Ах, кто надо? Так вот или записывайся сзади, или вовсе катись отсюда. Умная выискалась. Кто надо ей!
Вслед за тем сцепились двое восьмых - прежний - лысоватый, раскрасневшийся от гнева сорокалетний мужчина и патлатый студент, произведенный в восьмые номера Листопадом.
- Ты кто такой? - наседал лысый.
- Я - восьмой!
- Ты - восьмой?! Да ты на рожу свою погляди. Восьмой нашелся. Это я всю жизнь восьмой! Задавлю самозванца.
И - потянулся давить. Оба списка переплелись в клокочущую толпу. Билеты наконец выписали. Выхватив их из рук кассирши, Иван, ссутулившись, насколько позволял рост, и приобняв дрожащую Вику, принялся протискиваться меж дерущихся.
У самого выхода вдруг остановился. - Ваня, нет! - тонко вскрикнула Вика. Но Иван уже взметнул руку.
- Граждане пассажиры! - выкрикнул он зычно.
Драка прервалась. - Так вот же он! Который список порвал, - выкрикнул кто-то.
Теперь все - и прежние, и новые - смотрели на Листопада налитыми кровью глазами. - Шо ж вы творите, граждане? - с мягкой укоризной произнес он. - Постыдились бы лицо-то терять. Чай, не на диком Западе. Ведь так славно всё задумал: по справедливости, по совести. А вы вместо того, чтоб обсудить, прийти к консенсусу, сразу кулаками в харю! Любое культурное начинание в свинство норовите обратить. Нет, не буду я вам больше помогать! Недостойны.
Прежде чем ошарашенные люди среагировали, Иван выскочил наружу и следом за Викой впрыгнул в такси.
- Пошел! - крикнул он.
В салоне его обхватили женские руки.
- Ванька, ты - фейерверк! - задыхаясь, пробормотала Вика.
* Ночью они лежали на широченной кровати в новой листопадовской квартире.
Вика, счастливая, опустошенная до гула, подползла к закинувшему голову Ивану. - А хорошо ли это, изменять молодой жене? - шутливо пробормотала она. Иван встревоженно открыл глаза. Будто ненароком она угодила в тайные его думы.
- Но ведь теперь-то ты все решил, правда? - беспокойно потребовала Вика. - Опять только я и ты! Да? Сам же предлагал...Я тебя за язык не тянула. В лице его наряду с истомой почудилась растерянность, Вику испугавшая.
- Та-ак. Ну, и что будем делать? Мне разлучницу утопить или сам удавишь? - Зачем? Разве она нам мешает? - разморенный Иван от души, со стоном зевнул. - Она в Москве, а мы с тобой здесь. Потом ей еще учиться и учиться. Завтра в Сочи на гулянку махнем. А там - или эмир умрет, или ишак сдохнет!
Он протянул руку, огладил спину любовницы, по-хозяйски легонько похлопал ее по заду. Почувствовав новое возбуждение, придвинулся.
- Давай спать, - Вика отпрянула и клубочком свернулась на дальнем углу кровати.
* Когда Иван проснулся, Вики рядом не было. Лишь записка на подушке - "Считай это моим предсвадебным подарком. Засим возвращаюсь к любимому жениху".
Листопад зарычал. Схватился за телефон. Долго не отвечали. - Слушаю, - услышал он наконец хрипловатый женский голос. - Вику мне!
- А Викочка уехала на вокзал. Это Виктор? Вчера у нее не получилось. А сейчас как раз поезд до Ленинграда. Оттуда потом с пересадкой к Вам. Просила встретить... А кто говорит-то?
Листопад швырнул трубку.
В квартиру настойчиво зазвонили. На лестничной клетке стоял бывший инструктор райкома комсомола, а ныне студент-заочник Маргелов.
После увольнения из райкома Маргелов, и впрямь оказавшийся сообразительным и пробивным, полностью снял с Ивана все бытовые проблемы.
Сделавшись ректором, Листопад оформил его личным водителем. Хамоватый с другими, перед Листопадом Маргелов трепетал и поручения его бросался выполнять опрометью. Правда, с учебой у него по-прежнему было напряженно. Так что каждую сессию Ивану приходилось самому с зачеткой в руках обходить преподавателей.
Сейчас Маргелов тяжело дышал после бега по лестнице.
- У Вас с телефоном чего-то. И лифт не работает! - сглатывая пересохшую слюну, выдавил он. - Иван Андреевич, в институте прокуратура и милиция с обыском! Вас разыскивают. По- моему, как раз сюда собирались. Я ждать не стал...
- Машина?!...
- Так внизу.
- Рвем на вокзал. - Иван Андреевич, так, если Вас ищут, вокзал первым перекроют... Не надо бы туда.
- На вокзал, я сказал. Пулей! Они опоздали на пару минут. Когда "Волга" подлетела к зданию вокзала, за деревьями Иван разглядел скорый поезд на Ленинград, как раз начавший набирать скорость.
- Может, поближе к перрону? - услужливо предложил Маргелов. - Внуково, - прорычал Листопад, обессиленно откинувшись на заднее сидение. Теперь ему казалось, что с бегством Вики в его жизни не состоялось что-то очень важное.
* Юрий Павлович Балахнин со снисходительным любопытством разглядывал нахохлившегося напротив Листопада, заполнившего собой крупное кожаное кресло в люксовском номере цэковского санатория "Правда".
Под окнами за кипарисами плескалось Черное море.
- Каждое утро пробежки по пляжу делаю, - Балахнин хвастливо похлопал себя по убавившемуся животику, садистски поглядывая на истомившегося собеседника.
- Ну, у меня-то забег куда подлинней вышел. И вообще - ты долго собираешься жилы из меня тянуть? - прорычал Иван. - Говори, наконец, порешал или нет?
- Нервный Вы больно, Сидор! - протянул Юрий Павлович. - Привык на хапок брать. А тут всё непросто оказалось. Подставился-то ты крепко!
- Шо значит "подставился"? - Иван испытующе вскинул голову. - Действовал на основании решения съезда.
