Я понял, что женщина сидит на каменном полу, обе руки прикованы железными цепями. Настолько толстыми, что ими бы слонов приковывать, пышные золотые волосы почти скрыли ее до пят. Я успел только увидеть, что платье на ней из лохмотьев, тоже несоответствие, ибо даже если женщина из простолюдинок, то таких быстро забирают из сел, породу видит каждый, а у нее прекрасное гордое лицо аристократки, крупные строгие глаза, точеный нос, пухлые губы изумительной формы, высокомерно приподнятые скулы, чистый высокий лоб, даже копна волос не может превратить его в узенький лобик красивой дурочки.
– Что за хрень? – сказал я. – Ни фига себе… наследство. Гунтер!
– Да, ваша милость, – отозвался старый воин густым пропитым голосом.
– Гунтер, – сказал я, – немедленно приведи сюда кузнеца. Пусть собьет с нее цепи.
Гунтер попробовал на вес цепь, погремел железом, сообщил:
– Щас кликну. Но вы бы, ваша милость, сперва разобрались, за что ее… Не ровен час, опасная ведьма? Она ж нас всех тут скрутит в бараний рог…
– Выполняй, – сказал я строго.
Он передал мне факел, исчез, слышно было, как звенит на нем, быстро затихая, железо да слышатся проклятия, когда спотыкается в потемках на ступеньках.
Я сказал женщине успокаивающе:
– Погоди самую малость. Сейчас приведет умельца… А ты бы встала, а то на этих холодных плитах сидеть рискованно. Особенно молодой женщине… Тебе те места пригодятся здоровые.
Она смотрела исподлобья, глаза красные, воспаленные, спросила тихо:
– Кто вы?
– Новый хозяин замка.
– А где старый?
– Наверное, в аду.
Она подумала, спросила с неуверенностью:
– Как он там оказался?
– Споткнулся с разбегу, – ответил я любезно, – когда бежал ко мне с распростертыми объятиями.
– И что?
– Упал на острие моего меча. Не стоит жалеть, дорогая. Он был довольно неприятным человеком. По непроверенным, но заслуживающим доверия источникам.
Она зябко передернула плечами.
– Да уж… Вы хотите получить за меня выкуп?
– Я даже не знаю, кто вы, – ответил я искренне. – Может быть, за вас можно хапануть целое состояние, даже валютой, но в таком получении прибыли есть что-то мерзкое, рыночное, верно? Как будто киднепингую. Или завершаю киднепинг, начатый предшественником. Нет, я, как коммунисты, великие стройки царского правительства продолжать не намерен. Свои начну. Я хоть и кривой, но паладин. С вас снимут цепи, считайте себя уже щас свободной, как птица. Или как дельфин в море, хотя, говорят, у дельфинов нашли зачатки разума… Конечно, я, как правопреемник Галантлара, частично признаю и все долги с обязательствами предыдущей власти, так что вас снабдят всем необходимым в лагере беженцев… то бишь покормят и по возможности дадут коня, если найдется лишний. Словом, что-нибудь придумаем.
Она молчала, посматривала настороженно. Я вышел в коридор, оставив дверь открытой, факел чадит, сыплет искрами, за два шага дальше еще дверь, низкая, придется заходить, сильно пригнувшись, словно там в заточении гномы. На другой стороне тоже дверь, я погремел связкой ключей, начал поочередно тыкать в дырочку, ни один ключ не подходил, наконец, озлившись, ударил в дверь ногой, она охотно распахнулась.
Я зло посмотрел в пустую, выдолбленную в камне нору, сунул на вытянутой руке факел, поводил из стороны в сторону, нет ли дальше нор или ниш, пусто, вышел разозленный. В ожидании Гунтера с кузнецом прошел вдоль дверей, их оказалось ровно восемь, каждую пинал, еще две открылись, пусто, а из-за остальных раздались стоны, крики, стенания, просьбы о милосердии.
– Граждане, – прокричал я, – сохраняйте спокойствие!.. Час свободы близок. Сейчас придет кузнец, оковы тяжкие падут. В связи с кончиной старого властелина объявляется амнистия для совершивших не самые тяжкие преступления… А, ладно, хрен с вами. В связи со вступлением в законные права нового узурпатора объявляется всеобщее обязательное ликование и амнистия для остальных тоже! Словом, всеобщая!
За дверями наступило молчание, потом пошел гул, голоса стали громче. Насчет амнистии вряд ли поняли, но что старый властелин умер, дошло, теперь орали и спорили, но тут появилось приближающееся пятно света, послышался топот, в казематы спустились Гунтер с кузнецом.
Я передал Гунтеру ключи.
– Открывай всех. Выпускай, а я пока посвечу этому умельцу клещей и зубила.
Кузнец, сильно робея в присутствии нового хозяина, от которого неизвестно чего ждать, торопливо бил молотком по шляпке зубила. Толстые цепи подавались нехотя, зубило соскальзывало, оставляя лишь мелкие зарубки. Наконец, измучившись, он перерубил цепь, что прикрепляла пленницу к штырю в стене, предложил:
– Ваша милость, теперь ее можно вывести наверх, а там мои подручные мигом собьют с нее эти кольца на руках.
– Годится, – одобрил я. – Давай посмотри, что там еще в этой сигуранце. Амнистия для всех, понял?
Гунтер уже возился у дальней двери, пыхтел, ругался, но уже две из ранее запертых были распахнуты, оттуда боязливо выглядывали лохматые изможденные люди, закрывались ладонями от ослепляющего света, почти все голые или полуголые, голоса звучали теперь робко, просяще, сердце мое сжималось от жалости.
– Освобождайте всех, – повторил я. – Какая мерзость… Террористы есть?.. Этих героев освободить в первую очередь. А потом отправить куда-нибудь подальше.
Воздух становился чище, свежее, звездное небо показалось в окошке размером с форточку, я ускорил шаг по ступенькам, вот и светильник, зажженный Гунтером, пламя даже не колыхнулось, хотя почти задел его плечом, форточка превратилась в окно, воздух все чище, в какой же вони и нечистотах я пробыл, сейчас почти опьянел, наконец последние ступени позади, я постоял, дыша широко раскрытым ртом, как астматик в момент приступа.
Купол темного неба кажется подбитым темным бархатом, а масса звезд – серебряные гвоздики, их сперва прибивали для дела, а остальные заколотили не то чтобы уж по дури, вон как хаотично: где много, где совсем пусто, потом уже повколачивали просто так, для красоты. А красота неописуемая, я таращил глаза, тем временем выдыхая остатки миазмов, заполняясь кислородом так, что голова закружилась.
От ворот в мою сторону двинулась темная фигура. Я насторожился, но это оказался сенешаль, посмотрел снизу вверх с некоторым испугом и почтением.
– Ваша милость, только что с башни видели Черного Пса! Плохое предзнаменование.
– Чем?
– Ну, в деревнях скот пропадает… Вообще без следов. Даже костей не остается. Даже копыт! И люди пропадают.
Я буркнул недовольно:
– Так собрались бы всем селом да отловили бы!.. Только и делов. Он где обитает, на кладбище?.. Или на перекрестке дорог, что обязательно покрыт туманом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
