Ньют недобро осклабился.
— И ты думаешь, мы сможем отбиваться от гриверов? Даже если не погибнем, нас искусают с ног до головы. Возможно, твари заранее будут поджидать нас, как только мы приблизимся к Обрыву. В Лабиринте полным-полно жуков-стукачей, поэтому Создатели сразу просекут, куда мы направляемся.
Томас понимал, что настало время рассказать им ключевую часть плана, хоть и страшно этого боялся.
— Думаю, жалить они нас больше не станут. Метаморфоза — одна из Переменных, которая действует, только пока мы живем здесь. Там все изменится. Правда, есть один момент, который может сыграть нам на руку.
— Да неужели?! — насмешливо воскликнул Ньют. — Жду не дождусь, когда услышу!
— Если мы все погибнем, Создателям не будет от нас никакой пользы. Предполагается, что выжить можно, хоть и трудно. Думаю, теперь мы знаем наверняка, что гриверы запрограммированы убивать только одного из нас в сутки. Поэтому один человек заранее может пожертвовать собой, чтобы спасти тех, кто отправится к Норе. Мне кажется, Создатели как раз на такой сценарий и рассчитывают.
Комната погрузилась в совершенное безмолвие, пока, наконец, куратор Живодерни не издал громкий смешок.
— Прошу прощения! — воскликнул он. — Значит, ты предлагаешь бросить несчастного младенца волкам, чтобы стая отвязалась? Это и есть твое гениальное предложение?
Идея, конечно, хуже не придумаешь, но тут Томасу в голову пришла свежая идея.
— Да, Уинстон. Рад, что ты внимательно следишь за ходом моих мыслей. — Томас проигнорировал неприязненный взгляд куратора. — И, по-моему, очевидно, кому суждено стать несчастным младенцем.
— Правда?! — ответил Уинстон. — Интересно, кому же?
Томас скрестил на груди руки.
— Мне.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
В комнате снова поднялся невообразимый гвалт. Ньют очень тихо встал, подошел к Томасу и, схватив за руку, потащил к выходу.
— Дальше мы без тебя. Свободен.
Такого Томас совсем не ожидал.
— Без меня? Почему?
— Думаю, для одного собрания ты уже достаточно наговорил. Теперь мы все обсудим и решим, что делать. Без твоего присутствия. — Они подошли к двери, и Ньют мягко вытолкнул Томаса в коридор. — Жди меня у Ящика. Когда я освобожусь, поговорим с глазу на глаз.
Не успел он повернуться, как Томас его задержал:
— Ты должен мне верить, Ньют. Это единственный путь к свободе. Клянусь, у нас все получится! Создатели хотят от нас именно этого.
Ньют наклонился и негодующе прошипел Томасу прямо в лицо:
— Ага. Мне особенно понравилась та часть плана, где ты добровольно вызвался покончить жизнь самоубийством!
— Я пойду на это без колебаний.
Томас знал, что говорит. Он чувствовал себя виноватым. Виноватым за то, что каким-то образом помогал проектировать Лабиринт. Впрочем, глубоко в душе он надеялся, что сможет отбивать атаки гриверов до того, как кто-нибудь успеет набрать код и отключить чудовищ, и его убить не успеют. Надеялся увидеть заветный выход.
— Да неужели?! — раздраженно воскликнул Ньют. — Прямо Мистер Благородство собственной персоной!
— У меня и личных мотивов хватает. Как ни крути, а часть ответственности за то, что нас тут заточили, лежит на мне. — Томас замолчал и вздохнул, собираясь с мыслями. — В общем, я принял окончательное решение, так что лучше не упустите свой шанс.
Ньют насупился, в его глазах неожиданно проступило сочувствие.
— Если ты на самом деле помогал проектировать Лабиринт, Томми, то твоей вины в этом нет. Ты всего лишь мальчишка, которого заставили плясать под их дудку.
Но Томас для себя все решил, и ни Ньют, ни кто-либо другой не мог на него повлиять. Юноша действительно нес долю ответственности за происходящее, и чем дольше он об этом думал, тем сильнее его терзали угрызения совести.
— Я просто… чувствую, что должен спасти остальных. Искупить вину.
Ньют отступил, медленно покачав головой.
— Знаешь, что самое смешное, Томми?
— Что? — насторожился Томас.
— Я тебе верю. По глазам вижу, что ты ни капли не врешь. А сейчас скажу такое, во что сам бы ни в жизнь не поверил. — Он помолчал. — Я сейчас вернусь на заседание и попытаюсь убедить шанков сделать так, как ты сказал: прыгнуть в Нору Гриверов. Лучше уж открыто принять бой, чем сидеть тут и дожидаться, пока нас всех не перебьют поодиночке. — Он поднял вверх палец. — И еще: я больше не хочу от тебя слышать весь этот геройский кланк и прочую хрень о самопожертвовании. Если мы будем прорываться, то все вместе. Слышишь меня?!
Томас покорно поднял руки. У него словно гора с плеч свалилась.
— Отчетливо. Я лишь хочу сказать, что игра стоит свеч. Раз уж нам и так суждено гибнуть поодиночке каждую ночь, мы могли бы извлечь из ситуации максимальную выгоду.
Ньют нахмурился.
— М-да, умеешь ты подбодрить…
Томас повернулся и зашагал прочь, но Ньют его окликнул:
— Томми!
— Чего? — Томас остановился, но не обернулся.
— Если мне удастся убедить шанков — а это под большим вопросом, — то самое подходящее время для побега — ночью. Вероятно, большинство гриверов в это время будут находиться в Лабиринте, а не в этой своей Норе.
— Лады.
Томас был согласен с Ньютом. Теперь оставалось лишь уповать на то, что тот сможет повлиять на кураторов.
По обеспокоенному лицу Ньюта скользнула тень улыбки.
— Лучше всего прорываться сегодня ночью — пока еще кого-нибудь не убили.
И прежде чем Томас успел произнести хоть слово, Ньют скрылся за дверью.
Томас вышел из Хомстеда и направился к старой скамейке неподалеку от Ящика. В голове вертелся целый круговорот мыслей. Он не переставал думать о том, что сказал Алби про Вспышку, гадая, что скрывается за этим названием. Вожак глэйдеров еще говорил про выжженную землю и болезнь. Томас ничего такого не помнил, однако если все это было правдой — с миром, в который они так стремятся вернуться, действительно что-то не в порядке. С другой стороны, что им еще остается? Не говоря уже о том, что на них каждую ночь нападают гриверы, Глэйд сам по себе становился непригодным для жизни.
Раздосадованный, нервный и уставший от раздумий, он позвал Терезу.
— Ты меня слышишь?
— Да, — ответила она. — Где ты?
— Около Ящика.
— Подойду через минуту.
— Хорошо. Хочу рассказать тебе свой план. Кажется, сейчас самое время.
— Начинай.
Томас откинулся на скамье и забросил ногу на ногу, размышляя над тем, как Тереза отреагирует на то, что он сейчас сообщит.
— Нам придется проникнуть в Нору Гриверов, а затем использовать код, который отключит этих чудищ и откроет выход наружу.
Пауза.
— Я почему-то предполагала нечто подобное.
Томас секунду-другую подумал, затем сказал:
— Если только у тебя нет идей лучше.
— Увы… Но твой план просто ужасен.
— У нас получится.
В подтверждение своих слов он стукнул кулаком правой руки по левой ладони, хотя и знал, что Тереза его не видит.
— Очень сомневаюсь.
— Ничего другого просто не остается.
Еще одна пауза, на этот раз более продолжительная. Томас уловил исходящую от Терезы решимость.
— Ты прав.
— Скорее всего, мы отправимся сегодня ночью. Когда подойдешь сюда, обсудим все более подробно.
— Буду через несколько минут.
У Томаса засосало под ложечкой. Неотвратимость задуманного им дерзкого плана, который Ньют сейчас отстаивал перед Советом кураторов, постепенно начала доходить до сознания. Томас отлично понимал всю степень риска, и мысль о том, что придется воевать с гриверами, вместо того чтобы убегать от них, повергала в ужас. При самом оптимистичном сценарии минимум один глэйдер все равно погибнет, но и на такой расклад рассчитывать не приходилось. Может быть, Создатели вообще перепрограммируют монстров, и тогда шансы выжить резко уменьшатся.
Томас решил не думать об этом.
Тереза нашла его раньше, чем он ожидал. Несмотря на то что места на скамье хватало, девушка села к Томасу вплотную, тесно прижавшись плечом, и взяла за руку. В ответ он с силой сжал ее ладонь.
— Рассказывай, — попросила она.
Томас так и сделал — слово в слово пересказал ей все, что сообщил кураторам. По мере того как Тереза слушала, в глазах у нее все сильнее проявлялось беспокойство, а под конец и ужас.
— Конечно, легко было рассуждать о плане абстрактно, — добавил Томас, после того как завершил рассказ. — Но Ньют считает, что надо действовать сегодня же. Так что теперь мне задумка кажется не такой и хорошей.
