Верили жители Древней Аравии во сны и предзнаменования. С вороном, зеленым дятлом и верблюдицей пепельного цвета связывали грядущие несчастья. О чем-то наводящем на человека страх, замаячившем на «горизонте жизни», аравийцы и сегодня говорят, что это, дескать, — «зловещее верблюдицы пепельного цвета и зеленого дятла, вместе взятых». В силу сказанного выше в особом почете у жителей доисламской Аравии были толкователи снов. К лучшим из них Шахрастани причисляет, кстати, и Абу Бакра, ближайшего сподвижника Пророка Мухаммада, ставшего после Его смерти первым «праведным» халифом.
Сыновья Исма’ила, рассказывает Ибн Хишам, покидая Мекку и уходя жить в другие земли, брали с собой на память о Каабе камень из ограды Храма. Где бы они потом не селились, ставили этот камень, и, совершая обход, поклонялись ему, как делали это в Мекке, у Каабы. Со временем они забыли, чему поклонялись раньше, «сменив веру Исма’ила и Ибрахима на другую», веру в Бога единого — на веру в истуканов-идолов, символизировавших собой множество выдуманных ими богов (24).
После смерти Исма’ила присматривали за Каабой его старшие сыновья, сначала ’Аднан, потом — Набит, а после них — Ибн ’Амр Аль Джурхуми. Происходил он из рода джурхумитов, заложенного Джурхумом, двоюродным братом Катура (оба рода пришли в земли Мекки из Йемена, и поселись там). Род джурхумитов возглавил Мудад ибн ’Амр; шатры свои они разбили в районе горы Куайкинан, что на северной окраине Мекки. Род Катура, во главе с богатырем ас-Самайдой, обосновался в районе горы ’Адй’ад, на южной окраине Мекки. Мудад брал установленную обоими родами плату за посещение Каабы с тех паломников, кто входил в Мекку с севера, а ас- Самайда — с тех, кто являлся с юга. Со временем оба рода начали враждовать между собой, претендуя на обладание абсолютной властью в Мекке. Вражда переросла в войну, венцом которой историки называют вошедшую в легенды арабов Аравии схватку в Фадихе, небольшом местечке вблизи Мекки, у горы Абу Кабис. Род Катура потерпел поражение. Богатырь ас-Самайда пал в бою. Согласно условиям мира, заключенного между родами, вся власть в Мекке перешла к джурхумитам, и сосредоточилась в руках Мудада (Мадада), главы этого рода.
С течением времени джурхумитов потеснили из Мекки племена бану кинана и бану хуза’а. Покидая Мекку и возвращаясь в Йемен, Мудад Аль Джурхуми и род его забрали с собой из Ка’абы (Каабы), две из нескольких хранившихся в Храме фигурок с изображениями газелей, надругались над Каабой и засыпали Священный колодец Замзам. Шли годы, и заведовать Каабой, а потом и управлять всей Меккой стало племя хуза’а, отстранив от дел племя кинана, своих сторонников и соратников в борьбе с джурхумитами. Один из потомков Исмаила, ’Аднан, женился на дочери вождя хуза’аитов, а его правнук, Фир, по прозвищу Курайш, стал родоначальником нового племени — бану курайш.
Прошло еще двести лет и знатный род курайшитов, «богатый числом мужчин в нем и скотом», окреп настолько, сообщают арабские хронисты, что начал претендовать на власть в Мекке. Сговорившись с племенем кинана, обиженным хуза’аитами, курайшиты вытеснили из Мекки племя хуза’а. Кампанию по изгнанию хуза’аитов возглавил Кусай, потомок Фира в седьмом колене.
Впоследствии за заслуги Кусайа перед курайшитами знамя войны хранили и «разворачивали», выступая против врага, только в доме Кусайа. Более того, делал это один из потомков Кусайа, и никто другой. Там же, в доме Кусайа, «держали совет» по тому или иному злободневному для курайшитов вопросу.
Законы и правила жизни, установленные Кусайем, блюли в Мекке строго. Злодеяний и несправедливостей не терпели. Мекканца за совершенный им недостойный поступок из города изгоняли. Все брачные договоры среди курайшитов скрепляли «под сводом обители Кусайа». Когда курайшитка достигала совершеннолетия, то есть 12-ти лет, ее одевали в сарафан, строго определенной формы и цвета, что указывало на то, что эту юницу можно было брать в жены. И делали это, опять-таки, в доме Кусайа. После чего он лично препровождал ее по улицам Мекки, как бы оповещая мекканцев, что она — на выданье. Традиции, заложенные Кусайем, соблюдались курайшитами и после его смерти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кусай ввел и такой обычай, как оказание помощи паломникам, «водой и пищей»; и отвечал за это при своей жизни. Ежегодно каждая семья в Мекке обязана была выделять на нужды пилигримов определенную часть домашнего скота, который забивали в целях приготовления еды для них. Кусай сам варил в котле мясо и раздавал его им на улицах Мекки. «Богомольцы, — заявлял он, — гости Дома Господа», а значит — и курайшитов, «слуг Дома Господа» (25).
Шло время, гласят предания мекканцев, и людские пороки, такие как зависть и ненасытность, образовали трещину и в монолите сплоченности курайшитов. Права на хранение ключей от Каабы и знамени войны, на управление источником Замзам и сбор скота на нужды паломников начали жестко оспаривать между собой два именитых клана: бану ’абд манаф и бану ’абд ад-дар, во главе с Хашимом, заложившим род Хашимитов, к которому принадлежал Пророк Мухаммад. Понимая, что дальнейшее противостояние может привести к утрате контроля над Меккой, стороны заключили договор. Обязательства, взятые по нему, сводились к тому, чтобы спорные вопросы, возникающие между ними, решать только миром; «с оружием в руках друг против друга не выступать, и друг друга не предавать».
После исполнения обряда клятвы, проходившего у стен Каабы, участников одной из двух заключивших договор сторон стали называть в народе ал-мутаййабун (надушенными), а другой — ал-ахлаф (союзниками). Первое прозвище закрепилось за членами клана бану ’абд манаф. И вот почему. Сойдясь у стен Каабы, они и их сторонники в лице нескольких других влиятельных родов из племени бану ку- райш, следуя обычаю предков, скрепили между собой союз, опустив руки в блюдо с благовониями. Затем, касаясь надушенными руками стен Каабы, поклялись в верности друг другу и в соблюдении договоренностей, заключенных с бану ’абд ад-дар.
Членов другого родоплеменного клана, бану ’абд ад-дар, в голос поклявшихся у стен Каабы в том, что друг друга они ни при каких обстоятельствах не предадут, и своих договоренностей с бану ’абд манаф не нарушат, начали именовать союзниками (ал-ахлаф).
Затем обе партии встретились вновь и, договорившись между собой о разделе полномочий в Мекке, объявили о «вечном мире». За бану ’абд манаф закрепили права на управление источником Зам- зам и сбор скота для приготовления пищи для паломников, а за бану ’абд ад-дар — права на хранение знамени войны, ключей от Каабы и Дома совета старейшин. Так, пишет Ибн Хишам, удалось сохранить фундамент власти курайшитов, заложенный в Мекке Кусайем.
Некоторое время спустя уже между всеми кланами курайши- тов был оформлен вошедший в сказания арабов Аравии знаменитый «Союз чести». Старейшины кланов собрались в доме ’Абдаллаха ибн Джуда’на, «самого пожилого из них», и при нем, как признанном всеми свидетеле, объявили о заключенном ими «Союзе чести». Суть его состояла в «клятве честью», друг перед другом, в том, чтобы не допускать в Мекке никаких притеснений, ни в отношении коренных жителей, ни гостей города, прибывающих в Мекку, будь то по делам торговым, либо на поклонение Каабе. Случись же такое, обязались делать все от них зависящее, чтобы не оставалось вследствие этого ни одного обиженного или притесненного человека, за которого они бы не заступились, все вместе и решительно.
Тогда же курайшиты постановили, что исполнять таваф, ритуальный обход вокруг Каабы, пилигримам надлежало впредь в «одеждах паломников», то есть в ихрамах, а при отсутствии таковых — без одежд. После этого мужчины, не имевшие ихрамов, действительно, обходили Каабу обнаженными. Женщины при подобных обстоятельствах совершали таваф в нижних рубахах.
