– Два пива, заказ принят, – мрачно улыбнулся Джош.
– А ведь мы с вами встречались раньше. – Зак оставил ассистента собирать аппаратуру и прошел за Джошем в кабинет. – В Париже… или нет, в Риме. Вы заходили за Марго в студию.
Приступ ревности потихоньку начал проходить трудно ревновать к человеку с рыжим хвостиком.
– Я помню. Но, кажется, в тот раз она была одета.
Зак взял пиво.
– Вношу ясность я столько голых женщин перевидал, сколько не видит вышибала в стрип-клубе. Это моя работа.
– Тяжелая доля.
– Иду на жертвы ради искусства! – Он широко улыбнулся – Не скажу, парень, что мне это не нравится, но это прежде всего работа. Хочешь узнать мнение профессионала? Тебе достался высший класс! Некоторых моделей надо знать, как снимать в каком ракурсе, с каким освещением. Неважно, красивы они или нет, камера свое дело сделает. – Он глотнул пива – А Марго Салливан можно снимать по-любому. Все равно как. Камера ее обожает!
Зак взглянул в сторону спальни, где слышался ее смех.
– И вот еще что скажу. Если бы она не связалась с этим магазином, я бы уговорил ее вернуться в Лос-Анджелес. Мы бы с ней всех сделали, все модные журналы!
– Тогда бы мне пришлось разбить твою проклятую камеру!
Зак спокойно кивнул.
– Я это подозревал. Поскольку ты сильнее меня, я, пожалуй, возьму пиво для Боба, и мы пойдем.
– Разумное решение.
Джош понял, что и ему не помешает выпить пива, когда Марго вошла в кабинет, он как раз открывал бутылку.
– Боже мой, как же приятно было снова поработать с Заком! Шампанское есть? Я упарилась под этими софитами.
Она откинула назад голову и взъерошила волосы Джош заметил, что она что-то с ними сделала, потому что они были все в локонах.
– Как же я все это люблю! – продолжала она. – Все-таки есть в съемках что-то удивительное! Смотришь в камеру, она смотрит на тебя. Свет, вспышка.
Она тряхнула головой и вздрогнула, встретившись с ним взглядом.
– Что случилось?
– Ничего. – Не сводя с нее глаз, Джош налил ей шампанского. – Я и не знал, что ты снова собираешься этим заниматься.
– Я и не собираюсь! – Она не стала говорить, как сильно ей в какой-то момент этого захотелось. – Хотя не собираюсь и утверждать, что больше никогда не буду позировать или откажусь от какого-нибудь интересного предложения. Но сейчас для меня главное – магазин. В моем списке он идет первым номером.
– Первым номером… – Джош никак не мог решить, приехал ли он в таком мрачном настроении из Сан-Франциско, или оно испортилось, когда он зашел в спальню. – Скажи, герцогиня, а на каком месте в этом списке мы с тобой?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Неужели? Ведь это такой простой вопрос. На пятом, на седьмом? Или ты еще не внесла нас в свой список?
Марго смотрела в свой бокал на лопающиеся пузырьки шампанского.
– Джош, ты хочешь что-то потребовать от меня?
– Наверное, пора… Но, судя по всему, это твоя последняя реплика перед уходом? – Марго ничего не ответила, и он невесело усмехнулся. – Если я прав, тебе не стоит беспокоиться. Можно сделать все по-другому: ты останешься, а я уйду.
– Не надо, – она по-прежнему не поднимала на него глаз. – Прошу тебя, не надо! Я знаю, что ты обо мне невысокого мнения. Я тебе нравлюсь, но ты меня не очень ценишь. Впрочем, наверное, другого я и не заслуживаю…
– Значит, мы квиты. Ты ведь тоже обо мне не слишком высокого мнения.
Ну как Марго могла признаться ему, что сама не может разобраться в своих чувствах к Джошуа Темплтону?! Она взглянула на него. Он стоял и ждал, и за это она была ему благодарна. Правда, отошел к двери, но ждал.
– Ты очень много для меня значишь, – через силу произнесла Марго. – Больше, чем я думала, может быть, больше, чем мне бы хотелось. Тебе этого достаточно?
– Не знаю, Марго. Просто не знаю.
Ну почему у нее дрожат руки? Даже если они расстаются сейчас, то расстаются так достойно и цивилизованно!
– Если ты… если тебе это надоело, я пойму. – Она отставила бокал. – Но я не хочу терять тебя совсем. Просто не знаю, что бы я делала, если бы в моей жизни не было тебя!
Джош ждал от нее совсем не этого. Он думал, что Марго начнет беситься, швырять в него бутылки, орать на него за то, что он ее бросает…
– Значит, если я сейчас уйду, мы снова станем просто друзьями?
– Да… – Она зажмурилась, и сердце у нее сжалось. – Нет!
Джош с облегчением вздохнул и подошел к ней.
– Да ты же возненавидишь меня, если я уйду! Марго, если я тебе нужен, то просто скажи мне это!
– Я возненавижу тебя, если ты уйдешь! – послушно повторила она и взяла его лицо в свои ладони. – Ты мне нужен. – Губы ее потянулись к его губам. – Пойдем в спальню!
В конце концов, это лучший способ показать, как она к нему относится.
– Самый легкий выход, – прошептал Джош.
– А все и должно быть легко! Давай сделаем так, чтобы все было легко!
Он поднял ее на руки, и Марго, прижавшись к нему, шептала ему на ухо ласковые слова.
Но на сей раз Джош не хотел, чтобы все было легко. Поставив ее у кровати, он позволил ей раздеть его. Но когда Марго потянула его на постель, он прижал ее к себе и остался стоять.
Долгий и тихий поцелуй был чем-то совсем неожиданным, в нем была только нежность. Джош взял ее руки, отвел их за спину и, держа одной рукой, как в замке, начал свободной рукой гладить ее лицо, волосы, шею.
– Джош! – Сердце Марго бешено колотилось. – Поласкай меня…
– Я это и делаю. – Он касался губами ее щек, подбородка, груди. – Наверное, я впервые тебя ласкаю. Знаешь, когда тобой владеет одна только страсть, так трудно чувствовать по-настоящему! Но ты ведь чувствуешь теперь, да? – Марго обессиленно склонила голову. – Признайся, никто еще не делал с тобой такого!
Ей почему-то было страшно, подкашивались ноги. Она хотела огня, бури: это все было просто и понятно. И даже в угаре страсти – безопасно. Но в этих медленных ласках было что-то завораживающее…
Джош готов был поклясться, что она плавится в его объятиях. Пальцы его чувствовали бешеное биение ее пульса; Марго тихо стонала. Он снял с нее халат, и на ней осталось только ожерелье, поблескивающее на шее.
– Ляг со мной! – Она подняла руку, чтобы обнять его. – Ляг на меня…
Услышав этот голос, хриплый и страстный, любой мужчина опустился бы на колени. «Так это обычно и случалось», – подумал Джош. Он провел кончиками пальцев вдоль ее спины, и от их легкого прикосновения она задрожала, приоткрыла губы, словно моля о чем-то, но он запечатал их поцелуем.
Марго безвольно опустила руки, и тогда он положил ее на кровать, на блестящий, скользкий атлас. И снова зажав ее запястья в замок, завел ей руки за голову и продолжал ласкать.
