– Линкольн Ховард, – сразу же узнала его Лора. – Женат.
– Ясное дело. Со мной только так и бывает, – с этими словами Кейт удалилась.
– Уговори ее оставить это платье себе, – сказала Лора. – Оно ей безумно идет.
– Еще больше бы ей пошло, если бы она двигалась чуть плавнее, а не неслась бы, как на совещание! – Марго с ужасом почувствовала, что у нее снова заныл живот. – Пора начинать аукцион, Лора. – Она стиснула руку подруги. – Боже мой, мне необходимо закурить.
– Тогда поторопись. Представительница детского благотворительного фонда уже минут десять подает мне знаки.
– Ладно, перетерплю. Лучше пройдусь еще разок по залу, пусть полюбуются на ожерелье. А потом скажу мистеру Т., чтобы он начинал аукцион.
И она заскользила между гостей, кому-то улыбнулась, с кем-то перебросилась парой слов, заметила, кому надо предложить шампанского. И, увидев, что Кейт вышла из подсобки, шагнула к Томасу.
– Пора! И еще раз спасибо за помощь.
– Почему не помочь в хорошем деле? – Он потрепал ее по щеке. – Давай-ка их раскрутим как следует!
– Обязательно! – И, взявшись за руки, они вышли на середину.
Все головы тут же повернулись к ним. Марго обвела взглядом присутствующих и где-то неподалеку услышала чей-то жаркий шепот:
– По-моему, Кэнди не права. Она не выглядит ни удрученной, ни озабоченной.
– Будь она такой потаскухой, какой представляет ее Кэнди, Томми Темплтон не позволил бы своему сыну вступать с ней в столь близкие отношения.
– Дорогая, если бы мужчины умели распознавать потаскух, проституция не была бы древнейшей профессией!
Марго почувствовала пожатие руки Томаса и поняла, что он все слышал. Она попыталась улыбнуться ему.
– Не беспокойтесь, я стараюсь не обращать внимания. В конце концов, в чем-то они правы…
– Не будь я мужчиной, я бы расцарапал этой злобной кошке морду! – Глаза его вспыхнули. – Пожалуй, попрошу Сьюзи сделать это за меня.
– Только не сейчас. – Марго снова пожала ему руку и повернулась к залу. – Леди и джентльмены, прошу вашего внимания! – Она подождала, пока разговоры стихнут, и продолжала: – Прежде всего я хочу вас поблагодарить за то, что вы пришли на наш прием.
Эту речь они с Лорой и Кейт выучили наизусть, но все слова внезапно улетучились у нее из памяти. Собрав нервы в кулак, Марго обвела взглядом публику и решила говорить как получится.
– И спасибо вам за то, что вы остались на аукцион. Большинству из вас, конечно, известно об изменениях в моей судьбе и о том, что карьера моя закончилась скандалом, – об этом писали все газеты.
Она поймала на себе озабоченный взгляд Лоры. И улыбнулась.
– Я вернулась из Европы сюда не потому, что Америка – страна равных возможностей и свободного предпринимательства. Я вернулась домой – куда же еще возвращается человек, потерпевший неудачу? Мне повезло, и дверь дома оказалась открытой. – Она нашла в толпе Энн и смотрела теперь на нее. – Мне некого винить за ошибки, которые я совершила. У меня была семья, и семья эта любила меня и заботилась обо мне. А детям из неблагополучных семей, которыми занимается «Венсди Чайлд», так этого не хватает! Они несчастны именно потому, что их не любили, о них не заботились. У них нет тех возможностей, которые имеют присутствующие здесь. И сегодня мы с Лорой Темплтон и Кейт Пауэлл хотим сделать то немногое, что можем, чтобы дать этим детям шанс.
Марго отступила назад и сняла ожерелье.
– Пока, детка, – шепнула она, обращаясь к нему, словно к живому человеку. – Надеюсь, ты постараешься и принесешь побольше денег! Но помни, что это всего лишь деньги. – Положив ожерелье на бархатную подставку, она повернулась к Томасу. – Прошу вас, мистер Темплтон!
Он наклонился и поцеловал ей руку, а потом взглянул на публику и начал громогласно описывать достоинства ожерелья, призывать начать торги. Некоторых из присутствующих он называл по имени. Марго тем временем выскользнула из зала.
– Ты говорила прекрасно! Это было лучше, чем наш сценарий, – шепнула Лора.
– Намного лучше! – Кейт обняла Марго за талию. – Будем надеяться, что наши толстосумы раскошелятся.
Они улыбнулись друг другу и тихонько вернулись в зал.
– Ну что же, – между тем говорил Томас. – Кто сделает первую ставку?
– Пятьсот долларов.
– Пятьсот долларов? – нахмурился Томас. – Господи, Пикерлинг, это просто неприлично! Если бы правила это позволяли, я бы с удовольствием сделал вид, что ничего не слышал.
– Семьсот пятьдесят!
Он удрученно покачал головой.
– Итак, жалкие семьсот пятьдесят. Тысяча есть? – Увидев поднятую руку, Томас кивнул. – Тысяча! Начнем играть всерьез.
Торги продолжались, кто-то называл цену вслух, кто-то изъяснялся знаками – поднимал руку и кивал головой. Когда пятитысячный рубеж был взят, Марго вздохнула с облегчением.
– Так-то лучше, – прошептала она. – Будем считать, что все предыдущее было разминкой.
– Я сейчас с ума сойду! – заявила Кейт и полезла в сумочку за «Тамз».
– Шесть тысяч двести! – возвестил Томас. – Мадам, у вас лебединая шея, эти жемчуга просто созданы для вас.
«Мадам» засмеялась.
– Томми, ты дьявол! Шесть пятьсот!
– А сколько они стоили на самом деле? – поинтересовалась Кейт.
– У Тиффани? Тысяч двенадцать-тринадцать. – Марго с восторгом смотрела на вскинутые вверх руки. – Я и не надеялась, что цена так поднимется. Недооценила их щедрости.
– И азарта, – добавила Кейт, поднимаясь на цыпочки. – Кажется, сейчас торгуются двое или трое, но кто – я не вижу.
– И игра уже серьезная, – добавила Марго. – Вы заметили? Никто ничего громко не выкрикивает.
– Двенадцать тысяч, ждем двенадцати с половиной, – Томас уверенно вел торги. – Есть двенадцать с половиной! Тринадцать? – Увидев, что этот участник отрицательно покачал головой, он обернулся к следующему. – Тринадцать? Есть тринадцать! А тринадцать пятьсот? Итак, тринадцать тысяч пятьсот долларов! Кто пойдет на четырнадцать? О, этот мужчина знает, чего хочет. Итак, четырнадцать. Есть четырнадцать пятьсот? Четырнадцать – раз, четырнадцать – два… Продано за четырнадцать тысяч долларов человеку с отменным вкусом и настоящему знатоку драгоценностей!
Раздались вежливые аплодисменты, кто-то засмеялся. Марго ринулась сквозь толпу, не замечая обращенных на нее насмешливых взглядов.
– Надо пойти поздравить победителя! – на ходу крикнула она Кейт. – Проследите, чтобы его фотография попала в газеты. Кто первым к нему продерется – держите и не отпускайте!
– Марго, дорогая!
Кто-то схватил ее за руку. Глядя в лицо этой дамы, Марго судорожно пыталась вспомнить ее имя, а потом вышла из положения обычным способом:
