Она продолжала кричать что-то, рот широко раззевался, но Эскулап не вслушивался. Все заготовленные подходы к хозяйке бесценной иконы мгновенно вылетели из головы. Он не вспомнил, что собирался представиться ученым (при его внешности и манере разговора труда бы это не составило, да если и приняла бы за скупщика, беда небольшая, деньги не пахнут). Представиться солидным, денежным ученым, готовым заплатить круглую сумму за несколько старых икон… Именно за несколько, не выделяя нужную, может быть, даже выбрать другие, а эту прихватить в конце торга, как почти ненужный довесок…
Все планы куда-то исчезли. Сейчас Эскулап напоминал гибнущее животное, увидевшее вдруг путь к спасению — и готовое драться за него клыками и когтями.
— А ну положь на место! — орала женщина. — У меня сосед — участковый, сейчас быс… Эскулап выстрелил. Пуля попала женщине в широко разинутый рот.
Конечно, она отстала.
Да и любой отстал бы от Руслана, несущегося по пустырю странным аллюром, состоящим из стелющихся над землей прыжков.
Какое-то время его спина мелькала впереди, среди редких зарослей. Потом кустарник стал гуще, Руслан таранил его легко, не задерживаясь. И Наташа отстала.
Пошла медленнее, придерживаясь примерно того же направления. Местность понижалась. Под ногами зачавкало. Вокруг зеленели уже натуральные джунгли, она с трудом находила проходы, прямой путь выдержать никак не получалось, и через несколько минут Наташа подумала: все бесполезно, надо возвращаться к машине.
Остановилась, завертела головой, пытаясь понять, в какой стороне осталась дорога, сразу не поняла, пришлось вспоминать, откуда светило солнце, когда она побежала в эту нелепую погоню, и тут… услышала свист. Негромкий. И голос — тоже негромкий:
— Наталья Александровна! Попробуйте пробраться сюда…
Пока она пробиралась — на это ушло минут десять — почему-то думала, что «Наталья Александровна» звучит в устах Руслана вроде и серьезно, но с какой-то глубоко-глубоко спрятанной насмешкой, и кажется, что в мыслях он зовет ее в лучшем случае Наташкой… — думала и не понимала, отчего это вообще ее заботит…
…Ростовцев лежал на земле, в сырой яме, прикрытой нависшими ветвями. Лежал неподвижно, хотя глаза были широко раскрыты. Левая рука сжимала ручку лежавшего рядом чемоданчика.
Наташа не сразу узнала его — другая одежда, перемазанная кирпичной крошкой и болотной грязью; лицо тоже казалось другим, сильно похудевшим. А самое главное — на голове росли волосы. И лицо покрывала густая щетина. Но это был Ростовцев.:
— Он мертв? — спросила Наташа, сама удивляясь, как равнодушно это прозвучало. Она понимала умом, что зрелище мертвого Андрея должно ужаснуть — и не ужасалась. Словно весь запас сильных эмоций исчерпался. До дна. До последней капельки…
— Дышит.
Она опустилась на колени, не обращая внимания на грязь. Взялась за плечо. Легонько потрясла. Андрей не реагировал. Поднесла руку к его глазам, провела туда-сюда…
— Бесполезно. Кома. Я уж всяко пробовал… Что-то тут странное… Говорите, сутки назад ни волосинки у него не было? Ни на лице, ни на теле?
Она кивнула и дотронулась пальцем до волос, покрывавших голову. Такая шевелюра могла отрасти недель за пять-шесть, не меньше. Если, конечно, не принимать всерьез странные рассказы странного человека…
— Непонятно, — сказал Руслан. — Какой-то резкий скачок. Неужели от кувалды, вмазавшей по затылку?
— Почему мы стоим? Ему же нужен врач!
— Врач не поможет. Поможет вот это…
Руслан вынул из внутреннего кармана пиджака плоский кожаный футляр, расстегнул молнию. Достал из ячейки шприц-тюбик. Снял колпачок с иглы и наклонился над Ростовцевым.
— Не смейте!!!
Она думала, что сорванная в схватке с Пасечником глотка не сможет издать такого истошного вопля. Оказалось — смогла.
Руслан выпрямился.
— Хватит! — сказала она уже тише. — Хватит ваших уколов! Не позволю!
Он схватил ее за плечи, подтянул к себе, лицо в лицо. Заговорил быстро и яростно:
— Слушай меня, девочка! Он сдохнет, сдохнет вот здесь, под кустом! В ближайший час! У тебя на глазах! Потому что одна сопливая дура верит лишь в то, чему ее учили в школе! Короче: еще раз вякнешь под. руку — свяжу. И положу в машину к Пасечнику.
Руслан выпустил ее плечи. И через несколько секунд сказал другим тоном:
— Извините, Наталья Александровна. Нервы. Средство безобидное. Посмотрите и убедитесь.
Он завернул свой левый рукав, проколол кожу. Она смотрела. Убеждалась. Хотя видела все смутно — на глаза навернулись слезы.
…Ростовцеву пришлось ввести две порции антидота. Через полминуты после второй инъекции он зашевелился. А еще секунд через десять вцепился в глотку Руслану
Глава 8
Он все-таки оказался под старой сосной, выросшей поодаль от тайги, а потому относительно невысокой и живописно-разлапистой. Хотя мысли о самоубийстве больше Эскулапа не посещали.
Вообще-то, рассудив по уму, надо было срочно уносить ноги из окрестностей Касеева. Уезжать как можно быстрее — сейчас за спиной не стояла Контора, способная отмазать и защитить от любых неприятностей.
Но Эскулап не смог удержаться. Отошел от поселка за пределы прямой видимости, свернул с дороги — и попытался немедленно вскрыть перочинным ножом находку
Не успел. Опять прохватило.
Нарастающую боль внутри он чувствовал давно, еще подходя к дому Парамоновых, но держался, заветный час не прошел, принять дозу было лишь другим видом самоубийства…
Сейчас держаться стало невозможно.
Скорчившись, привалившись щекой к смолистой, нагретой солнцем сосновой коре, он пытался повернуть руку так. чтобы увидеть циферблат часов — и ничего не получалось. Рука казалась чужой, мертвой. Казалась даже не протезом — деталью манекена, зачем-то засунутой в рукав куртки Эскулапа. С другой происходила та же история.
Дотерпелся, зло подумал он. Надо было принимать дозу Рискнуть, не глядеть на часы… Как обидно… Как не вовремя
И эти мысли шли короткими всплесками на фоне другой: «КАК БОЛЬНО!!!»
Ноги и туловище пока слушались. Он с трудом встал. Прижался животом и грудью к бугристому стволу. И стал тереться о него: вверх-вниз, вверх-вниз… Стороннего зрителя такая пантомима могла бы привести в изумление, но зрителей — способных удивиться, подойти, помочь, спасти, — не было. Надо все сделать самому… Или к живописному пейзажу добавится совсем не живописный труп.
На третьем движении клапан нагрудного кармана расстегнулся. Эскулап плотнее прижался к сосне левой стороной груди, стал двигаться осторожнее — вниз, только вниз…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
