Третий аспект мудрости — это, попросту говоря, ощущение блага. Не только древние греки верили в то, что, говоря словами Софокла, «мудрость — верховное счастье»{179}. Два тысячелетия спустя Монтень писал: «Отличительный признак мудрости — это неизменно радостное восприятие жизни». Все культуры считали мудреца человеком, пребывающим в завидном состоянии безмятежного счастья. Когда обычный человек, подобно мудрецам, направляет свою психическую энергию на универсальные цели и стремится к общей гармонии, а не только к собственному благополучию, его личность выходит за пределы эгоцентричного механизма, унаследованного нами от далеких предков. Такая личность в процессе своего роста охватывает все более широкие пласты реальности вне ограниченной, смертной телесной оболочки, и по этой причине она менее подвержена тому, что делает других людей несчастными.
Мудрый наслаждается тем, что он часть могущественных сил, пронизывающих Вселенную и проявляющихся в своем временном аспекте в знакомой нам реальности, в данном нам в недолгое пользование теле. Понимая, что личность — это иллюзия, они не воспринимают ее слишком всерьез. Они наслаждаются жизнью, но понимают, что нам открыта лишь малая ее часть (та, за которую так отчаянно держится болыиин-ство людей). Поток — их обычное состояние, и неудивительно, что остальное человечество так им завидует.
Но зависть эта, как правило, смешивается с презрением. С тех пор как древнегреческая служанка подняла на смех философа, который увлекся изучением звезд и упал в колодец, не заметив того, что у него прямо под носом, мудрый вызывает насмешки тем, что, стремясь постигнуть реальность за пределами непосредственного восприятия, упускает из виду очевидное и конкретное. Разумеется, за мудрость приходится платить. Блага и удовольствия обычной жизни оказываются забыты, и, в понятиях иллюзорной реальности майи, жизнь мудреца проходит даром. Значит, как ни парадоксально, чтобы сбросить ярмо собственной личности, требуется изрядная доля уверенности в себе. Но те, кому это удалось, редко сожалеют об этом.
ЗАДАЧИ БУДУЩЕГОНельзя увидеть новую возможность, не обладая некоторыми необходимыми навыками. Человеку, незнакомому с математикой, ничего не скажет строка ее символов, но те же символы могут представить интереснейшую интеллектуальную задачу тому, кто разбирается в основных математических концепциях. Отвесные скалы Эль-Капитан в национальном парке Йосемити— для большинства людей лишь впечатляющая серая каменная глыба, но для умелых альпинистов это обещание удовольствий на многие годы. В совершенно одинаковых ситуациях один человек будет скучать, потому что ему нечем заняться, другой придет в ужас от невероятной сложности стоящих перед ним задач, а третий с удовольствием выберет себе задачу по душе и по плечу.
Будет ли у человека возможность действовать и принесет ли ему это радость или заставит скучать, больше зависит от его душевного состояния, чем от объективных физических условий. Например, когда Сьюзи Вальдес встретилась в Сиудад Хуарез с голодными беспризорниками, она не стала делать вид, что ничего не замечает, но и не позволила увиденному подточить ее душевные силы. Она задалась вопросом, что можно сделать в этой ситуации, и, имея весьма ограниченные ресурсы, нашла способ улучшить, пусть поначалу совсем незначительно, положение бедных. Этот первый шаг дал ей уверенность в себе и знания, и она принялась за более серьезную задачу. Постепенно деятельность Сьюзи становилась все сложнее, а состояние потока глубже.
То, чем человек решит заняться, определяется его чувствительностью к тому или иному аспекту окружающей среды. Одни дети замечают малейшую перемену в освещении, все оттенки цветов или считают кирпичи на всех стенах. Наилучшей областью приложения способностей для этих людей может стать изобразительное искусство. Другие чувствительны к звукам, и их привлечет музыка, а те, кто хорошо владеет своим телом, займутся спортом или танцами. Фалуди стал поэтом благодаря своим необычайным способностям к языкам. Лайнус Полинг, когда ему было пять, помогая отцу смешивать лекарства в подсобке аптеки, решил разобраться, почему при соединении разных веществ свойства материи изменяются. Это детское любопытство принесло ему Нобелевскую премию и до сих пор — а ему уже за девяносто — дает ему силы жить. Веру Рубин, одного из самых выдающихся астрономов США, впервые привлекли звезды, когда еще ребенком она каждый вечер смотрела на небо с чердака. «Я просто не могу понять, — говорит она, — как можно не хотеть стать астрономом». Что ж, смотреть на звезды может каждый, но лишь немногие способны превратить это занятие в дело своей жизни, как Вера Рубин{180}.
К сожалению, гораздо проще ориентировать свою личность на цели, ведущие к застою, а не росту. Возможно, одна из важнейших причин того, что столь многие люди направляют внимание внутрь себя, пытаясь защитить свою личность и оставаясь безучастными к окружающему миру, — боязнь утратить контроль над своей психической энергией. Дети, ощущающие нехватку любви, свое бесправие, постоянное чувство вины, родительский контроль и манипулирование, зачастую расходуют все свои ресурсы на бесконечные попытки доказать, что заслуживают любви и внимания. Вряд ли у них остается энергия на то, чтобы удивляться звездам.
Если такому ребенку повезло родиться с талантом или развить какие-то умения, стремление к самоутверждению позволит ему достигнуть очень многого. У выдающихся взрослых нередко бывает печальное детство, и их стремление показать себя обычно заметно и во взрослом возрасте. Они могут быть несчастливы, могут генерировать общественную энтропию, а не порядок, но все же они способны направить свою энергию на достижение сложных целей и добиться неординарных результатов. Примеры тому — Уинстон Черчилль, Джон Рокфеллер, Пикассо и Эйнштейн.
С другой стороны, если умений у ребенка немного и он не склонен решать сложные, но интересные задачи, потребность доказать свою важность может сделать его жестоким и непокорным. Всегда легче произвести впечатление, усиливая энтропию, а не создавая большую сложность. Девочка-подросток понимает, что ее беременность скорее привлечет внимание родителей, чем хорошие оценки в ее дневнике. Забеременев, она может показать родителям, что готова поступать по-своему, а получая хорошие оценки — нет. Также и мальчики-подростки понимают, что лучшие доказательства их свободы — это драки, «плохое» поведение, наркотики и случайные половые связи. Они бравируют своей способностью добираться до запретных плодов, утверждая свою независимость. Им неинтересно направлять энергию на преумножение гармонии, главное для них — защитить свою личность.
Когда-то я был знаком с молодым человеком из известной в Новой Англии семьи. Красивый, статный, выпускник дорогой частной школы, он, тем не менее, казался очень неуверенным в себе. Сквозь маску вежливости и невозмутимости порой проступали внутренняя пустота, отсутствие энергии, энтузиазма и любознательности. Я так и не узнал, что опустошило душу Зика{181}. Причин может быть много, и гадать смысла нет. Факт тот, что первые два года в колледже он был похож на лунатика. А потом, когда я встретил его после летних каникул, Зик выглядел другим человеком. Он держался уверенно, смотрел в глаза и улыбался. Общался живо и без напряжения.
Желая узнать, что же так повлияло на Зика, я спросил, как он провел лето. Можно было даже не спрашивать — ему и самому не терпелось рассказать. Оказалось, что он нанялся на Аляске на пароход, который плавал по бурным арктическим морям от острова к острову, останавливаясь везде, где были лежбища тюленей. Моряки сходили на берег и торопливо забивали дубинками детенышей. Зик с явной гордостью рассказывал о трудностях морской жизни, о том, как нелегко попасть тяжелой дубинкой в нужное место на шее тюлененка, и о том, что снять с тушки шкуру — целое искусство. Как и многие миллионы молодых людей до него, Зик нашел в хаосе некую возможность самореализации.
Общество дает своим членам много возможностей сформировать личность, нанося — в рамках закона — вред другим существам. Беттис, защитник из футбольной команды университета Нотр-Дам, говорит: «Главное для защитника — уметь причинить боль»{182}. И он выражает мнение многих игроков. По словам бабушки Беттиса, в детстве он был плаксой. Его постоянно били старшие братья и их приятели. Теперь, когда в нем больше ста килограммов сплошных мышц, он может постоять за себя. В одной из своих поэм Дьёрдь Фалуди пишет, что у молодых охранников, когда они избивали политических заключенных в застенках тайной полиции, наступала эрекция. Ранить и убивать другие существа — проверенный способ доказать силу своей личности. И от этого можно получать удовольствие, если другие источники потока закрыты.
