после начала падения уровня воды судно прошло мимо небольшого скалистого острова. Некоторые, увидев в этом благоприятный знак, попросили команду, управляющую судном, задержаться у этих камней, что чуть было не привело к трагическому исходу. Уровень воды опускался так стремительно, что через несколько часов это был уже не остров, а огромная скала, возвышающаяся над судном.
Перепечка, как самый смышлёный в управлении ледоколом, поспешил увести его подальше, и оказался прав. Через пару часов на месте стоянки ледокола из воды проступили острые камни.
– Я даже боюсь представить, что происходит в нижних широтах, – сокрушался Спанидис, находясь среди коллег. – Это наводнение, сравнимое с библейским. Всё, что не уничтожил ураган, будет смыто водой, огромной волной цунами.
– Вы, возможно, преувеличиваете, Джим, – засомневался кто-то из журналистов.
– Отнюдь. Заметьте, мы находимся почти на географическом северном полюсе и что мы видим? – Джим обвёл присутствующих взглядом и сразу же ответил сам себе. – Мы видим выступающие из воды скалы, под сотни метров, – его глаза горели, как при высокой температуре.
– И? – не удержались те, кто ещё не понял, куда клонит их матёрый коллега.
– Их не должно быть видно. Они всегда находились под водой и льдом.
– Вы хотите сказать, что воды ушло гораздо больше, чем её было до этого?
– Да, я хочу сказать, что уровень океана упал, и очень сильно.
– А куда же девалась остальная вода? Её что, выдуло в космос, или она ушла сквозь землю? – поддел Спанидиса журналист Ричард Уолкер из британской научной газеты, не раз выступавший его оппонентом на разных шоу.
– Она накрыла материки, понимаете? Её выдуло на сушу, обмелив океаны. По этим признакам я считаю, что ураган закончился и теперь водные массы хотят прийти в равновесие.
– Джим, вы всегда были мастером выдумывать разные теории, исходя из одного факта, – не унимался Уолкер. – Что, если эти скалы были здесь всегда? Разве вы помните все торчащие из океана камни?
– Нет, не помню, и мой телефон не помнит этого. Он показывает абсолютно чистые ледяные просторы в этом месте, – Спанидис вынул телефон, включил его и показал его экран всем присутствующим. На нём не было видно ничего, кроме белого экрана.
– Так это могут быть и погрешности. Кому интересны эти льдины?
– Ясно, – Спанидис убрал телефон. – Я вижу, скоро наступят дремучие времена, из-за тех, кто не хочет смотреть вокруг себя открытыми глазами.
– Это называется критическое мышление, а не дремучее, – повысил голос уязвлённый Уолкер, приняв нелестные эпитеты, как личное оскорбление.
– Критикуя, предлагайте свои варианты, иначе это не критика, а недовольное нытьё.
– Я предлагаю направиться в Лондон, и гарантирую вам, что город стоит на месте, как и стоял.
– Для этого не надо плыть так далеко. Достаточно добраться до Мурманска, или любого города в Норвегии или Швеции. Наш ледокол уже не тот ультимативный покоритель морей и океанов, – попытался кто-то предложить более быстрый вариант разрешения спора.
– И наш ледокол уже не тот, и мир тоже совсем не тот, – Спанидис сел на место и нервно затеребил телефон в руках.
– Я предлагаю дождаться момента, когда океан прекратит мелеть. Это же обязательно случится? – Маарика искала поддержку в глазах коллег. – Мы же можем запросто налететь на мель, или хуже того, на скалы, и погибнуть страшной смертью. Обидно будет после того, как мы выжили в такой шторм.
– Девушка права, – вступился за неё Спанидис. – Проверять наши догадки стоит только после того, как остановится снижение уровня океана. Боюсь, что ещё может случиться откат – встречное течение от материка. Думаю, до полюса он не дойдёт, но у берегов могут быть страшные водовороты и волны.
– Ладно, поторчим ещё здесь какое-то время, – согласился Уолкер, – но если судно начнёт обмерзать, придётся идти к берегу в любом случае.
Климат на самой северной широте после катастрофы стал гораздо более мягким, по всей видимости, из-за смешения воздушных масс по всей планете. Однако это не могло продолжаться бесконечно, температура в скором времени должна была вернуться к начальному уровню. Пока же посеревшие и подтаивающие льдины, превращающие пространство вокруг себя в ледяную кашу, шумно колыхались на волнах.
После того как капитан Васнецов смог передвигаться самостоятельно и принимать непосредственное участие в руководстве судном, погода преподнесла сюрпризы. Вначале были отмечены изменения прозрачности атмосферы. С каждым днём она пропускала всё меньше света. Можно было подумать, что это туман, но цвет его на солнечный просвет имел рыже-коричневый оттенок. А позже было замечено, что на всех наружных поверхностях судна появляется коричневый налёт грязи.
От нечего делать журналисты предлагали разные варианты её появления. Самыми вероятными казались две теории. Первая – это поднятая в атмосферу ураганом пыль, расходящаяся теперь по всей планете. Вторая – вулканическая. Её поддерживали противники ураганного варианта катастрофы, дожидающиеся своих доказательств после возвращения на материк.
Сергей после первого шока от состояния ледокола отходил целые сутки. Правда подкосила его ослабшие ноги, так что Маарике пришлось побыть его личным психологом, поваром и нянькой. Капитана смущало собственное состояние, но он был благодарен девушке за заботу. Она же убедила его в том, что произошло чудо, которое спасло людей, хотя шансов на это было ничтожно мало. В то время, когда капитан лежал без сознания, набегали волны, хоронившие под собой судно. По корпусу корабля расходился адский скрежет сминаемой надстройки, во все щели била ледяная вода, но он всплывал раз за разом, доказывая людям свою жизнеспособность. Пример ледокола вдохновлял и людей не падать духом.
– Что я за капитан? – Васнецов повторил это в сотый раз. – Провалялся, когда был нужен больше всего.
Лейсан в это время слушала его лёгкие, водя по спине стетоскопом.
– Хрипов почти не слышно, Сергей. Вы уверенно идёте на поправку. Радуйтесь, что всё обошлось. Если судьба распорядилась уберечь вас от управления судном, значит так было нужно. Как постичь замысел Всевышнего? Вас он сберёг для другого случая, или просто в благодарность за прошлые заслуги.
– За прошлые? Вряд ли. Тогда все, кто были со мной на мостике, остались бы живы. Из них я был самый разгульный и легкомысленный.
– Тогда считайте, что вас оставили про запас. Вот вам корабль, вот вам команда,
