Я не слышу ответа Ронана, но улавливаю обрывки слов Така.
— Вся команда скандирует твое имя. Будет здорово, если ты вернешься, чувак. Ты можешь остаться со мной или найти свое собственное место, неважно. — Так делает паузу. — Я представляю, как это будет тяжело. Эти дети… ты завел их далеко. А как насчет Новы? Ты сказал, что это становится реальным с…
Мое сердце болезненно колотится, когда я приближаюсь к двери.
— Уходить без каких-либо осложнений. Таков был план, — говорит Ронан с оттенком завершенности.
— У тебя две победы, брат. Твоя победа сегодня и твоя победа завтра в Нью-Йорке…
Так хихикает.
Ты мне нужна.
Я не знаю будущего.
И то, и другое — его истины.
Я закрываю глаза, моя грудь поднимается. Он никогда не брал на себя обязательств. Я была той, кто выложила свое сердце на блюде. Я знала, что его уход возможен, я знала, но я прыгнула со скалы прямо в вулкан.
Я прислоняюсь к стене, собираясь с силами.
Сабина и Тоби появляются в конце коридора, я выпрямляюсь и спешу к ним. Они умчались раньше, чтобы захватить несколько постеров на хранение.
— У тебя мокрое лицо, — говорит Сабина. — Ты что, плакала?
Я вытираю лицо. Я и не подозревала, что плачу.
Тоби хмурится.
— Вы в порядке, мисс Морган?
— Все в порядке, — отвечаю я на его серьезный взгляд.
— Но ты плакала? — Сабина настаивает.
— Совсем немного, но сейчас все в порядке. Игра действительно тронула меня. Ты сыграл потрясающе, Тоби. Я сняла тонны видео для Бонни. Давай пойдем к ней и покажем ей это, — говорю я, стремясь уйти от Ронана.
Моя сумка может подождать до понедельника.
Мы берем еду на вынос, а затем направляемся к дому Тоби. Мы поглощаем нашу еду на кухне, а затем направляемся в кабинет к Бонни, чтобы посмотреть большую игру Тоби. Я болтаю с ней, пока Тоби и Сабина сидят бок о бок на полу, ее голова у него на плече, его рука играет с ее волосами. Он наклоняется и целует ее в щеку, затем шепчет, что любит ее, и она говорит то же самое, затем прижимается к его груди.
Позже мы подъезжаем к дому, а Дарт Вейдер все еще стоит у меня в окне. Я вздрагиваю, отводя от него взгляд. Сабина направляется в свою комнату, а я сажусь на диван, слушая что-то по телевизору, которой я не смотрю.
В голове у меня пусто. Я онемевшая. Мой телефон лежит рядом со мной. За сегодняшний день он буквально завален сообщениями от Ронана. Я так и не пошла к нему в офис после пресс-конференции. Я осталась в каморке у нас с Соней, в моей голове роились мысли. Он отправил еще несколько сообщений перед игрой. Я не могу заставить себя ответить.
Около одиннадцати я надеваю на Спарки поводок и выхожу на улицу. Мы поворачиваем направо, прочь от дома Ронана, и направляемся к фасаду квартала. Он идет рядом, но несколько раз останавливается, чтобы посмотреть на меня.
— Я в порядке, — говорю я ему.
Кажется, он прищуривается.
Я выдыхаю.
— Клянусь!
Он оборачивается, видит маленькую лягушку, набрасывается, а затем деликатно ест ее. Перекликаются сверчки, все еще цепляясь за остатки теплого воздуха в Техасе. На следующей неделе День благодарения, и я сосредотачиваю свои мысли на том, какое из маминых блюд я приготовлю.
Мы проходим мимо дома Калеба, поворачиваем у каменного входа, а затем возвращаемся. Я почти дохожу до своего дома, когда вижу впереди высокую, широкоплечую фигуру, прислонившуюся к дубу в моем дворе.
Мой желудок сжимается, мои шаги замедляются.
Я не могу избегать его. Слова должны быть сказаны.
Я подхожу к нему, останавливаясь в нескольких футах от него. Спарки трется у него между ног, и я тяну его вернуться, затем отстегиваю ему поводок и говорю, чтобы он шел на крыльцо. Он облизывает лапу, обнюхивает меня, а затем скачет по ступенькам и входит в кошачью дверь, которую я вставила.
Крутя поводок между пальцами, я смотрю на Ронана. Он переоделся в шорты Nike, старую рубашку и кроссовки. На нем нет кепки, и его волосы развеваются на легком ветру. Его руки свисают по бокам, на лице неуверенное выражение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Привет, — говорит он, его глаза ищут мои. — Сабина сказала, что ты пошла на прогулку.
— Да.
Он встает с дерева и идет ко мне.
— Я хотел рассказать тебе о новом предложении, но школа была неподходящим местом, ты была сосредоточена на собрании бодрости духа, а потом появились репортеры.
Я киваю.
— Я понимаю.
— Дело в Стэнфорде. Я позвонил Хайту и вычеркнул себя из их списка. Это никогда не казалось правильным.
— Но Нью-Йорк кажется?
Его рука касается моих волос, его пальцы перебирают пряди между пальцами.
— Их тренер квотербеков Диксон болен неизлечимым раком. Они скрывали, насколько серьезен его диагноз. Когда я узнал, что он был болен некоторое время назад, я предположил, что это временно, потому что это то, что они сказали всем. Я и не мечтал, что они придут ко мне. У меня нет никакого опыта на этом уровне и… — Он опускает руку и потирает затылок. — Ты, наверное, не хочешь все это слышать.
— Ты им понадобишься прямо сейчас. — Я знаю, как работает футбол. Я также понимаю, что на уровне НФЛ ему придется посвятить все свою жизнь, тем более что у него нет опыта. У него не будет времени на отношения с девушкой из Техаса.
— Я вылетаю завтра, чтобы встретиться с ними. Нова… — Его пальцы скользят вниз по моей руке. — Это не легко для меня…
— Ты не хотел никаких осложнений. Таков был план, верно?
Он напрягается.
— Это был план, да, но это не то, что произошло.
— Ты точно сказал мне, чем это закончится. Твоим уходом.
Он заключает меня в объятия, его движения медленные, его глаза мягкие в свете уличных фонарей.
— У тебя есть полное право злиться.
Его запах убаюкивает меня, и я прижимаюсь лицом к его груди, мои руки сжимают его рубашку.
— Да, — дрожащим голосом говорю я. — Я пообещала себе, что не буду, что я знала, что в конце концов это произойдет, но я просто подумала…
Что работа, которую он хотел, не придет какое-то время? Что он влюбится в меня так же безумно, как я в него?
Мои руки обнимают его за талию, и мы прислоняемся друг к другу.
Я закрываю глаза и думаю о хороших вещах, о том, как он оставил мне розу в мой первый день в школе, как он заботился обо мне, когда я болела. Он замечательный, добрый человек, и я теряю его. Я прижимаюсь щекой к его груди, а он кладет подбородок мне на голову.
— Я никогда не планировал тебя. Я никогда не думал, что это может быть… — Он останавливается, его голос дрожит.
— Что?
Его руки сжимаются вокруг меня.
— Я в ужасе от стольких вещей. Оставить тебя. Не оставлять тебя. Я втянул тебя в эти отношения, и причинил тебе боль — это последнее, что я хочу сделать.
Я киваю.
— Нова, посмотри на меня.
Я поднимаю свое лицо к его, и наши взгляды встречаются.
— Ты сказала, что была наполовину влюблена в меня той ночью в Нью-Йорке, но я был наполовину влюблен в тебя так же. То, как яростно ты носила этот наряд, то, как тебе было все равно, что думают другие, то, как мы цеплялись друг за друга. Я был пьян, но в тебе было так много света. Может быть, я не знаю, ты вернула мне что-то мое или, по крайней мере, какую-то надежду на то, что я смогу вернуть свою жизнь обратно. Косвенным образом, ты — причина, по которой я оказался в Блу Белл. Как тебе такая судьба? — Не дожидаясь ответа, он прижимается своим лбом к моему. — Я поклялся, что не буду просить, что не поставлю тебя в такую ситуацию, но не могла бы ты подумать о том, чтобы поехать со мной? Ты и Сабина.
Мои глаза наполняются слезами. Я думала об этом с того момента, как узнала. Если бы он спросил меня и что бы я сказала.
— Это ее дом. Я последовала за Эндрю в Южный Техас. Я чуть не последовала за ним потом во второй раз. Следовать за мужчиной? Это больше не то, кем я являюсь. Я никогда не планировала оказаться здесь, но… — Я отстраняюсь и беру его за руки, переплетая наши пальцы. Мой взгляд задерживается на маминых розовых кустах, яблонях Лоис, доме, где я выросла. Я думаю о Сабине, о том, как мы пели с ней песни на нашей кухне, о Калебе и Тоби, Бруно и Майло. Я думаю о Соне, Скитере и Лоис. Они стали моей семьей. Чем дольше я остаюсь, тем глубже эти нити будут расти, расцветать, а потом процветать.
