— Он так прекрасен.
О Марк, я все еще люблю тебя! Я все еще люблю тебя так сильно.
Марк… Марк…
Отец мой Небесный, ведь это не по Твоей воле я полюбила человека, который Тебя отвергает? Помоги мне забыть его. Как я могу всем сердцем служить Тебе, если все время думаю о нем? Ты знаешь все самые сокровенные желания моего сердца. Прошу Тебя, Господи, убери из моего сердца эту тяжесть…
И вот теперь, когда Хадасса расставила по местам все лекарства и травы в новой квартире, этот шепот снова посетил ее — такой настойчивый, неотступный.
Марк… Марк… Марк…
Хадасса чувствовала этот призыв и прижала кулак к сердцу.
О Господи, прошу Тебя, не оставь его. Будь с ним, храни его в руке Своей. Пошли ему ангелов. О Отец, пусть он узнает милость Твою…
* * *
Александр поднимал по лестнице маленький столик. Протискиваясь с ним через дверь, он прищемил пальцы между столиком и дверью. Пробормотав какие-то проклятия, он внес столик в комнату и с глухим стуком опустил его на пол.
Хадасса стояла на коленях, склонив голову и сложив руки на груди.
Рашид вошел вслед за Александром, неся ширму. Он тоже увидел Хадассу и вопросительно посмотрел на Александра. Тот недоуменно пожал плечами. Стараясь не мешать ей, они, осторожно переступая, стали расставлять мебель.
Вдруг Рашид подтолкнул Александра и посмотрел на него глазами, полными страха. Александр повернул голову и почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.
По-прежнему стоя на коленях, Хадасса, казалось, светилась в лучах солнечного света.
14
— Тафата, нам надо поторопиться, иначе мы до наступления темноты и до Иерихона не доберемся! — окликнул Ездра Барьяхин свою дочь, обернувшись через плечо. Он подстегнул своего осла. Тафата ехала за ним на осле поменьше. Она послушалась отца, но подстегивала своего осла так легко и мягко, что тот совершенно не ускорил шага. — Ну-ка, дочка, подстегни эту ленивую тварь посильнее! Не следует его баловать.
Закусив губу, Тафата стегнула сильнее, и ее осел пошел быстрее.
Ездра покачал головой и снова стал внимательно глядеть вперед, на дорогу. Не нужно было ему покупать этого осла. Уж больно он маленький и домашний, но Ездра подумал, что такой осел подойдет для его внука, Шимея. Теперь, однако, чересчур спокойный нрав этого животного угрожал их безопасности. Они бы двигались быстрее, если бы Ездра сам управлял этим ослом, на котором ехала Тафата.
Он внимательно всматривался в раскинувшуюся перед ним дорогу. На этих холмах то и дело прячутся разбойники, поджидающие несчастных путников. Ездра снова стегнул своего осла, и тот перешел на бег. Только доехав до вершины холма и увидев оттуда долину, примыкающую к Иерихону, Ездра почувствовал себя несколько спокойнее. Но дорога перед путниками открывалась пустынная, солнце палило нещадно, и опасность нападения висела над ними, подобно тем стервятникам, которых Ездра увидел в небе, чуть впереди.
Он обернулся в сторону Тафаты, надеясь на то, что она не увидела этих птиц. Та снова стегнула своего осла. Но уже в следующее мгновение она пожалела о том, что лишний раз ударила его, и ей хотелось не столько ехать на нем, сколько вести за собой.
— Нам нужно торопиться, дочка. — Ему не следовало слушать своего брата Амни и брать ее в этот путь. Будучи самым старшим и самым преуспевающим в семье, Амни всегда притеснял его.
И вот теперь Тафата была с отцом на этой опасной дороге, и путь для них оказался настоящим бедствием. Мало того, что так и не удалось договориться о помолвке, но и распадались семейные связи. Вряд ли теперь Амни простит когда-нибудь ему или Тафате их паническое бегство.
Но разве Ездра мог поступить иначе? Разве было бы все так, как он того хотел, если бы он проигнорировал Амни и оставил Тафату дома? А если бы она вышла замуж за Адонию? Что можно было бы ожидать от такого брачного союза?
Он допускал, что, если бы Тафата не поехала с ним, вопрос о ее замужестве был бы решен просто — если бы Амни был благоразумнее и Адония не так твердо стоял бы на своем.
Ездра снова огляделся вокруг. Он проявлял большое беспокойство, стараясь устроить для Тафаты благополучное будущее. Теперь к этим волнениям прибавилось беспокойство из-за опасности нападения разбойников, которым ничего не стоило бы напасть на его дочь, ограбить ее, надругаться над ней.
Адония никогда не был в глазах Ездры первым кандидатом в мужья Тафаты. Таковым он считал Иосифа. Сын горшечника из колена Вениамина, Иосиф был до глубины души предан Богу. Но Иосифа не стало. Около года назад римляне схватили его, вывели за стены города и распяли.
Тафате сейчас пятнадцать лет, на целый год больше, чем было ее сестре, когда та вышла замуж. Бог уже благословил его старшую дочь, Басму, сыном и дочерью. Наверняка Бог благословил бы Тафату еще больше, потому что она предана Господу.
Ездра должен найти для нее хорошего мужа и обеспечить ей счастье на будущее, а также продолжение своего рода и наследия. В Иерусалиме погибло столько народу! А сколько закончило свой путь на римских аренах. Драгоценные остатки иудейского народа были проданы в рабство римским хозяевам и теперь рассеялись по самым разным уголкам империи.
Бог обещал, что потомков Авраама будет столько, сколько звезд на небе. А теперь оставшиеся составляли жалкую горстку, да и тех становилось все меньше. Веспасиан издал указ о том, что все потомки Давида должны быть уничтожены, и по одной только этой причине Иосифа пригвоздили к кресту.
Боже, почему Ты оставил нас? Что теперь будет с моей младшей дочерью?
Во всем Иерихоне Ездра не мог найти человека, достойного ее. Многие именовали себя иудеями, но трактовали закон так, как им вздумается. Было несколько человек с сильной верой, но и они не подходили, потому что были потомками от смешанных браков. Варфоломей был бы для Тафаты прекрасным мужем. Как и она, он был силен в вере и в духе Господа. Но, к сожалению, его отец грек. Был еще Исаак из этого города. Хороший человек, но его бабка была сирийка.
Погрузившись в свои невеселые мысли, Ездра снова стегнул осла. Он был так уверен в том, что в результате этого путешествия будущее Тафаты будет определено. Он был так уверен, что Амни увидит ее красоту, ее благородный дух, ее чистоту — все то, чего он хотел для своего сына. И Ездра оказался прав.
— Она прекрасна, — спокойно сказал Амни, — но Адония хочет увидеть ее сам. Я, конечно, предложу ее ему в невесты. Она очень мила.
Присоединившись к ним, Адония едва взглянул на Ездру, лишь поспешно поприветствовав его. Красивый, уверенный в себе, он удивленно уставился на Тафату, и его губы тронула едва заметная улыбка. Пока он рассматривал ее, Амни вовсю расхваливал сообразительность и компетентность своего сына в вопросах религии и торговли. Потом Амни позабавила та минута, когда его сын взял Тафату за подбородок и повернул ее лицо к себе.
