– А ты попытайся представить весь завал сразу? – сказала Хелен.
Я только представил, какой же это вес Маркусу надо на Слово взять, и головой покачал. Не понимает Хелен, сколько тонн камней сейчас заполнили коридор. Это у женщин обычное дело – физическую силу переоценивать.
А у нас, мужчин, привычка переоценивать женский ум....
– Он не сможет, Хелен, – сказал я. – Никак. Летунья повернулась ко мне.
Фонарь, стоящий под ногами, наложил на ее лицо глубокие тени, состарил – и одновременно сделал глаза мудрее...
– Значит, мы умрем, Ильмар. Все трое.
– Воздух уже плохой все-таки, – негромко сказал Маркус. – Вам не слышно, вы выше. А дурной воздух всегда внизу скапливается.
Мы с Хелен переглянулись.
– Давай я возьму тебя на руки? – предложил я.
– Это ненадолго поможет, – ответил Маркус. Посмотрел на меня. И на миг стал не мудрым и уверенным в себе мессией, а тем потерянным и беспомощным воришкой, с которым мы бежали с Печальных Островов. – Я попробую, помните, как я стену Хрустального Дворца на Слово взял?
– Марк, там было меньше...
– Я тоже тогда был меньше. Отойдите к стенам. Куда ж тут отходить? Я отступил на полшага, Хелен – тоже. И все равно Маркус едва не касался нас локтями, – Ты же не можешь представить, какой величины завал! – сказал я.
Неубедительно вышло. Хотел я, чтобы Маркус попытался.
Потому что иначе ничто нас не спасет.
Маркус слабо улыбнулся.
– Я... я не завал хочу на Слово взять. Мы глубоко, как ты думаешь?
– Сестра-Покровительница... – прошептала Хелен. Я облизнул пересохшие губы. Подумал мгновение. И ответил:
– Метров двадцать пять – тридцать. Не меньше.
– Попробую, – сказал Маркус просто. – Какой ширины нужна дырка, чтобы вверх подняться. Такая?
Он развел руками. Я прикинул размер и немного свел его ладони.
– Вот столько хватит. Можно будет упереться спиной и ногами, это самое удобное.
– Спасибо, – поблагодарил Маркус. – Тогда легче.
– Это очень много, Марк! Сам Искупитель... Маркус тихо засмеялся:
– Искупитель? Искупитель, когда из Рима уходил, со всей земли железо на Слово взял! Ну, то железо, про которое знал, и в тех землях, про которые тогда знали...
Он на миг закрыл глаза, взмахнул рукой – и в ней возник маленький пухлый томик, переплетенный в темную кожу.
– Если я... – Маркус улыбнулся и не закончил. – Она не должна пропасть.
Возьми, Ильмар.
Я коснулся книги.
Той, что Сестра писала, предавшим Искупителя апостолам надиктовывала...
Подлинный рассказ о всей его жизни.
И описание Изначального Слова.
Самое дорогое сокровище в мире. И не из-за святости своей, вот ведь в чем дело! Из-за Слова, давным-давно забытого, исказившегося...
Из-за неисчислимого количества железа, лежащего в Холоде две тысячи лет.
Из-за сокровищ поплоше – золота, серебра, самоцветов, оружия... Из-за свитков и манускриптов древних ученых, в которых кроются забытые тайны.
Я смешался. Я держал книгу в руке, и мне хотелось открыть ее. Прямо сейчас. Пусть даже я не знаю арамейского, пусть не смогу прочесть. Хотя бы глянуть...
А Маркус вскинул руки вверх, попытался коснуться потолка нашей ниши. У него не получилось – и он виновато посмотрел на меня.
Торопливо спрятав книгу за пазуху, я подхватил Маркуса за пояс и приподнял.
Мальчишка прижал ладони к камню, замер. Будто набираясь духу.
– Господи, сохрани... – прошептала Хелен, не прибегая ни к посредничеству Сестры, ни к милости Искупителя.
Мне показалось, что даже сквозь плотную куртку из тела Маркуса начал исходить жар. Он будто закостенел в моих руках, даже выгибаться начал дугой мышцы свело судорогой.
А потом Маркус произнес Слово.
Глава четвертая, в которой мы находим новенького, но он не находит нас
Когда человек теряет сознание, он тяжелеет. Будто уходит что-то, отрывающее нас от земли.
Маркус обвис в моих руках. Лицо его стало серым – в ярком солнечном свете, что бил из уходящей вверх шахты.
Я стоял, запрокинув голову, и смотрел на повисшее в зените солнце.
Маркус смог.
– Что с ним? – резко спросила Хелен, и я опомнился. Опустил Маркуса, всмотрелся в лицо. И похолодел.
Мне показалось, что он не дышит.
– Нет... – сказала Хелен. – Нет, только не это...
Она судорожным движением порылась в карманах, вытащила крошечное серебряное зеркальце. Приложила к лицу Маркуса, выждала несколько секунд, посмотрела.
На полированном металле осталась легкая испарина.
– Дышит, – с облегчением произнесла Хелен. – Без сознания... Ильмар, ему нужен врач.
– Мягкая кровать, грелка горячая к ногам, пиявки за уши... – прошептал я, глядя вверх. Метров двадцать. Вначале камень, потом земля. И ветви деревьев сквозь ветви тоже идет колодец. Маркус перестраховался – он взял на Слово все, что было над ним... на какую высоту?
– Ильмар!
– Извини. – Я опустил Маркуса на землю. Мальчишка был будто из мокрой ваты. – Я выберусь наверх и поищу веревку. А ты попытайся ему помочь.
Хелен кивнула, присела, скорчившись в три погибели. Положила голову Маркуса себе на колени.
Она думает, что это так просто – вскарабкаться по отвесной шахте? Я провел ладонью по камню. Гладкий. Хорошо хоть в камне были внутренние пустоты, за них можно цепляться...
– Помоги мне забраться, – попросил я, скидывая свитер. Шерсть – слишком скользкая штука. Книгу я тоже отдал Хелен.
– Как?
– Становись на четвереньки.
Хелен негодующе уставилась на меня.
– А что делать? – спросил я.
Летунья повиновалась. Разувшись, я осторожно ступил ей на спину одной ногой.
– Быстрее! – сдавленно выговорила Хелен.
Я оттолкнулся одной ногой от земли, чтобы не слишком уж давить ей на спину, вцепился пальцами в какую-то щель, другой рукой поискал выше – и нашел еще одну трещину.
Сестра-Покровительница... стар я уже для такой акробатики...
Метр я протащил себя вверх на руках. Срывая в кровь ногти, рыча от боли, понимая: если упаду вниз, то зашибу Хелен и сам разобьюсь. Когда пальцы ног почувствовали камень – резко откинулся назад, прижался спиной к стенке колодца, ноги упер в стену напротив.
Да, мне не двадцать лет... Поясница отозвалась болью, коленки дрогнули. Я переждал секунду, вытер вспотевшие ладони о рубашку. И стал взбираться.
Ногу – вверх. Упереться руками за спиной, протащить спину вверх. Подтянуть вторую ногу. Передохнуть. Повторить.
Надо было просить Маркуса наклонный колодец делать...
– Ильмар, побыстрее! – крикнула снизу Хелен. – У Маркуса сердце едва бьется!
Сестра, дай мне терпения...
Ногу – вверх. Упереться. Подтянуть. Передохнуть. Медленно и упрямо я поднимался по колодцу. Тут главное – перестать думать. Всему уйти в движение.
